... и уж на что я много дней пропускаю в Сети, но на День Сплошной Правды все-таки, раз в жизни, вылезу ... К первой переменке идея полностью овладела массами. Даже Коля, который не хотел клясться, так как и без того хватает разных запрещений и равил... Даже Саша Каменский, который не желал унижаться до клятвы, не им самим придуманной... Даже Ряша, который никогда не делал ничего такого, чего не делал Коля... Даже все они в конце концов торжественно заявили, что "признают Второе апреля и клянутся перед своей совестью и совестью своего класса (имелся в виду 6-й "Б") под недремлющим народным контролем говорить в этот, великий день одну чистую правду и не соврать, и не обмануть, и не сбрехать, и не натрепаться, и не солгать ни словом, ни голосом, ни взором...".
читать дальшеПридумал все писатель и журналист Илья Зверев, и с четвертого класса я помню свое впечатление (а попалось мне это в виде пьесы), удивление от того, что автор все понимает, не задается и не врет, и даже клятву не клятву, но обещание перед своей совестью помнить о том, что десятилетний человек - это личность... каковое, по мере сил, и держу
... Вечером Машка читала про закон Архимеда. Отец лежал рядом на диване в подтяжках и тоже читал.
-- Что в "Вечерке"? -- спросила его мама.
-- Ничего... Гражданка Безденежных А.Л. разводится с Безденежных М.С...
-- Ее можно понять, -- сказала мама со значением.
-- Вечно эти твои намеки, -- вздохнул папа. В коридоре зазвонил телефон.
-- Это Ковалевский, -- сказал папа с мстительным торжеством. -- А ты, конечно, забыла про него поговорить...
-- Маша, меня нет дома! -- закричала мама. Машке много раз случалось выполнять такие поручения, но ведь сегодня было Второе апреля.
-- Слушаю. Дома. Мамочка, тебя к телефону...
-- Скажи, что я только что ушла, к Поповым, минуту назад.
-- Я не буду врать!
-- Как ты разговариваешь с матерью?!
Мама сделала лицо "для гостей" и взяла трубку.
-- Михал Петрович, миленький, я вот только сейчас собиралась вам позвонить. Ничего пока не получается...
Мама вернулась в комнату, тяжело дыша, и, сверкая глазами, как артистка Мордюкова, закричала:
-- Так, по-твоему, я лжица? Да?
А потом оказалось, что у него еще есть рассказы, в том числе про этот расчудесный класс... И не только
Профессор-психиатр демонстрировал своих больных. И тут вышел один, серенький. А профессор объяснил:
- Мания величия. Задавайте ему вопросы.
Летчики спросили, как его фамилия. Ожидали услышать: "Наполеон", "Пушкин", "Гагарин". А он.ответил: "Я - товарищ Панькин". Спросили о роде занятий. Ответил: "Заведующий Гатчинским трестом столовых". Спросили о семейных делах, о погоде, о тресте. Он отвечал что-то до скукоты обыкновенное. И летчики, уставшие изобретать вопросы, отпустили его, так ничего и не поняв.
- Что же у него такое? - спросили они профессора.
- Мания величия. Типичнейшая. Он на самом деле буфетчик, а возомнил себя заведующим.
- Значит, это у него предел мечтаний! - ужаснулся кто-то из летчиков.
И другие летчики от души пожалели беднягу, у которого такая мечта.
-- Ты не крути! -- строго сказала Таисия. -- Не может быть такого призвания -- чинить бритвы или там кастрюли. Я читаю материалы и знаю.
Во-первых, бритвы не кастрюли. Это маленькие электрические машины. Во-вторых, почему не может быть?
Вечером Дима спросил об этом у соседа -- однорукого прокурора Савицкого, у которого пять орденов.
-- Ну, -- нажимал Дима. -- А может быть у человека призвание печь вкусные булочки?
-- Конечно, -- сказал прокурор и вдруг сладко зажмурился. – Какие рогалики пекли у нас в Каменец-Подольске до войны. Таких теперь уже нет...
Я на той неделе ехал в лифте с соседским карапузом лет пяти. Этаким жизнерадостным советским мальчиком, с персиковыми щечками, словно сбежавшими с плаката "Пусть всегда будет солнце". И вот когда лифт перед остановкой тряхнуло, и я нечаянно задел малыша, он злобно треснул меня кулачком по коленке (выше не мог дотянуться) и сказал: "Мер-р-р-завец!"
Мать тотчас же влепила ему оплеуху и закричала:
-- Мерзавец, как ты смеешь!
А он заревел и бросил ей с ненавистью:
-- А ты как смеешь?
Вот, собственно, и разгадка: нигде и ни в чем невозможно с такой легкостью достигнуть взаимности, как в неуважении.В общем, выпьем же за то, что есть на свете вот такой день... и за то, что на многие вещи бывает так интересно смотреть под углом и в перспективе