Началась вся эта история вполне предсказуемо: попалась мне книга "Сирано де Бержерака" в переводе Т.Л.Щепкиной-Куперник, и поразил меня контраст с текстом, известным по телеспектаклю с Георгием Тараторкиным и по спектаклю "Сатирикона" с Константином Райкиным. Оказалось, что да, там перевод В.А.Соловьева был, и посейчас в основном его на театре играют. Через порядочное количество лет вышел в "Азбуке-Классике" перевод Е.В.Баевской (на "Литературные памятники" меня не хватило - в очередной раз удививший непохожестью на обе предыдущие версии. Еще через количество лет мне удалось-таки дозреть до того, чтобы найти оригинал и разобраться... да нет, не кто тут Прав и кто Неправ, а как каждый из интерпретаторов мыслит и передает дальше своего "Сирано".
Серьезные люди занимались этим всерьез
www.knigoprovod.ru/?book_id=1354&topic_id=23
и просто комментировали
www.allrus.info/APL.php?h=/data/pressa/15/nv291...
А мне просто было интересно по-дилетантски, в учебно-познавательных целях, повертеть в руках все четыре варианта, без каких бы то ни было диагнозов и без швыряния камнями... И если кому интересно подглядеть, что из этого получилось, то можно просто подглядеть за процессом моего познания в сравнении...
читать дальшеЧтобы увидеть вкратце манеру каждого из переводчиков, начнем, пожалуй... с конца. То есть с эпитафии Сирано де Бержераку, сочиненному самим же героем. Philosophe, physicien,
Rimeur, bretteur, musicien,
Et voyageur aerien,
Grand riposteur du tac au tac,
Amant aussi-pas pour son bien !-
Ci-git Hercule-Savinien
De Cyrano de Bergerac,
Qui fut tout, et qui ne fut rien.
(Философ, физик, поэт, бретер, музыкант и воздухоплаватель, мастер отвечать ударом на удар, к тому же и влюбленный - себе на беду! - здесь покоится Эркюль-Савиньен де Сирано де Бержерак, который был всем и не был ничем).
В переводе Щепкиной-Куперниксохраняется стиль и манера в целом, точно передана выразительная последняя фраза, но при этом к оригиналу многое добавляется - и бывает, что главная причина этих добавлений в необходимости рифмы:
Здесь похоронен поэт, бретер, философ,
Не разрешивший жизненных вопросов;
Воздухоплаватель и физик, музыкант,
Непризнанный талант,
Всю жизнь судьбой гонимый злобной;
Любовник неудачный и бедняк -
Ну, словом, Сирано де Бержерак.
Почтим его мы надписью надгробной:
Он интересен тем,
Что всем он был - и не был он ничем!..
Вариант Соловьева построен не столько на перечислении, сколько на антитезе, что делает мысль в нем более напряженной, но от верности оригиналу уводит; это скорее эпитафия Соловьева ростановскому герою:
Прохожий, стой! Здесь похоронен тот,
Кто прожил жизнь вне всех житейских правил.
Он музыкантом был, но не оставил нот.
Он был философом, но книг он не оставил.
Он астрономом был, но где-то в небе звездном
Затерян навсегда его ученый след.
Он был поэтом, но поэм не создал!..
Но жизнь свою зато он прожил, как поэт!
А перевод Баевской стремится точно передать оригинал, почти не добавляя к нему "философских" красок, сохраняет систему рифм - очень характерная для этого перевода черта - но последняя фраза (именно за счет этого сохранения) теряет в эффектности (если уж придираться, то и в середине перечисление слегка сбивается):
Философ, музыкант, остряк,
Друг физики, стихов, невеждам враг,
К Луне взлетевший сквозь вселенский мрак,
Ценитель остроумных сцен,
Любви познавший тяжкий плен,
Здесь упокоился Эркюль-Савиниен
Де Сирано де Бержерак.
Был всем и был ничем, а ныне тлен.
И в качестве общей черты следует отметить, что все три переводчика не смущаются даже столь головоломными задачами и оказываются, каждый по-своему, на высоте - понятно, что мы имеем дело с тремя мастерами, а не с N мастеров и M посредственностей. Если говорить теперь, как предстает у этих трех переводчиков главный герой, то кажется мне вот что. В моменты гнева, горечи, язвительности переводчики в целом единодушны. Вот, скажем, монолог целиком сатирический (большие куски приходится приводить полностью - не потому, что я мню себя электронной библиотекой, а исключительно потому, что перевод неизбежно идет "пятнами" - у разных переводчиков одни места переведены почти дословно, другие же весьма вольно) :
Et que faudrait-il faire?
Chercher un protecteur puissant, prendre un patron,
Et comme un lierre obscur qui circonvient un tronc
Et s'en fait un tuteur en lui lechant l'ecorce,
Grimper par ruse au lieu de s'elever par force ?
Non, merci. Dedier, comme tous il le font,
Des vers aux financiers ? se changer en bouffon
Dans l'espoir vil de voir, aux levres d'un ministre,
Naitre un sourire, enfin, qui ne soit pas sinistre ?
Non, merci. Dejeuner, chaque jour, d'un crapaud ?
Avoir un ventre use par la marche ? une peau
Qui plus vite, a l'endroit des genoux, devient sale ?
Executer des tours de souplesse dorsale ?. . .
Non, merci. D'une main flatter la chevre au cou
Cependant que, de l'autre, on arrose le chou,
Et, donneur de sene par desir de rhubarbe,
Avoir son encensoir, toujours, dans quelque barbe ?
Non, merci ! Se pousser de giron en giron,
Devenir un petit grand homme dans un rond,
Et naviguer, avec des madrigaux pour rames,
Et dans ses voiles des soupirs de vieilles dames ?
Non, merci ! Chez le bon editeur de Sercy
Faire editer ses vers en payant ? Non, merci !
S'aller faire nommer pape par les conciles
Que dans des cabarets tiennent des imbeciles ?
Non, merci ! Travailler a se construire un nom
Sur un sonnet, au lieu d'en faire d'autres ? Non,
Merci ! Ne decouvrir du talent qu'aux mazettes ?
Etre terrorise par de vagues gazettes,
Et se dire sans cesse: "Oh, pourvu que je sois
Dans les petits papiers du Mercure Francois ?". . .
Non, merci ! Calculer, avoir peur, etre bleme,
Aimer mieux faire une visite qu'un poeme,
Rediger des placets, se faire presenter ?
Non, merci ! non, merci ! non, merci ! Mais. . .chanter,
Rever, rire, passer, etre seul, etre libre,
Avoir l'?il qui regarde bien, la voix qui vibre,
Mettre, quand il vous plait, son feutre de travers,
Pour un oui, pour un non, se battre,-ou faire un vers !
Travailler sans souci de gloire ou de fortune,
A tel voyage, auquel on pense, dans la lune !
N'ecrire jamais rien qui de soi ne sortit,
Et modeste d'ailleurs, se dire: mon petit,
Soit satisfait des fleurs, des fruits, meme des feuilles,
Si c'est dans ton jardin a toi que tu les cueilles !
Puis, s'il advient d'un peu triompher, par hasard,
Ne pas etre oblige d'en rien rendre a Cesar,
Vis-a-vis de soi-meme en garder le merite,
Bref, dedaignant d'etre le lierre parasite,
Lors meme qu'on n'est pas le chene ou le tilleul,
Ne pas monter bien haut, peut-etre, mais tout seul !
Но что я должен делать? Искать могущественного покровителя, найти патрона, и, как темный плющ, обвивающий ствол, научившись облизывать его кору, подниматься хитростью, вместо того, чтобы возвышаться силой? Нет, спасибо. Посвящать, как делают все, стихи финансистам? превращаться в шута перед надеждой увидеть на губах министра улыбку, которая не была бы зловещей? Нет, спасибо. Каждый день глотать на завтрак жабу? Стереть живот о ступеньки? а кожа чтобы поскорее стала грязной на коленках? Упражняться в гибкости позвоночника? Нет, спасибо. Одной рукой гладить по шее козу, а другой поливать капусту, выдавая горчицу желающим ревеня, всегда обкуривать кадилом чью-нибудь бороду? Нет, спасибо! Продвигаться с одних коленей на другие, становиться в своем кругу маленьким великим человечком, и плавать, с мадригалами вместо весел, на парусах вздохов старых дам? Нет, спасибо! У хорошего издателя в Серси издавать эти стихи за свой счет? Нет, спасибо! Заставлять себя называть папой среди консулов тех, что в кабачках держат идиотов? Нет, спасибо! Работать, чтобы создать себе имя за счет одного сонета, вместо того, чтобы писать другие? Нет, спасибо! Находить талант только в растяпах? Чтобы тебя терроризировали какие-то газеты, и все время говорить себе: "Ах, если бы я попал в "Французский Меркурий!" Нет, спасибо! Рассчитывать, бояться, бледнеть, больше любить делать визиты, чем поэмы, составлять прошения, представляться? Нет, спасибо! нет, спасибо! нет, спасибо! Но... петь, мечтать, смеяться, ходить, быть одному, быть свободным, иметь зоркий глаз, звучный голос, заламывать шляпу, как тебе вздумается, за "да" или "нет" вступать в бой - или писать стихотворение! Заниматься, без забот о славе или богатстве, путешествиями хоть куда, на луну! Никогда не писать того, что не исходит от тебя, и - впрочем, скромно - говорить себе: малыш, будь доволен цветами, плодами, даже листьями из твоего собственного сада, который возделываешь ты! Более того, если случится одержать небольшую победу, случайно, не быть никому ничем обязанным что-то воздавать Цезарю, перед самим собой сохранять достоинство, короче - не быть паразитом-плющом, и, даже если ты не дуб и не липа, может быть, вырасти не высоко - но самому!
Соловьев оставляет в этом монологе всю хлесткость (а то и добавляет), но напрочь отрубает "позитивную" часть - и в его Сирано вообще много горечи и куда меньше вдохновенности:
Но как же поступить? Скажи, Ле-Бре, мне - как?
Быть может, стать льстецом то вкрадчивым, то грубым,
Ища опоры той, которой не ищу?
И, если выглядит иной вельможа дубом,
Мне уподобиться плющу?
На животе ползти и опускать глаза,
Предпочитая фокусы искусству?
Одной рукой ласкать козла,
Другой выращивать капусту?
Министрам посвящать стихи?
И, легкой рифмою балуясь,
Мне тратить свой талант и ум на пустяки?
Благодарю. Благодарю вас!
Улыбкой до ушей растягивая рот,
Плыть по течению заученных острот
В салонах бывших шлюх, отдавших дань годам
И в силу этого уже не шлюх, а дам?
Благодарю! Почтительно и немо
Там кланяться, где их нога скользит?
И, из визита делая поэму,
Поэму наспех делать, как визит?
Отдать и ум, и честь, и юность...
Все лучшее, что есть у наших лучших лет,
Чтобы вкушать покой? Благодарю вас - нет!
Благодарю. Благодарю вас!
Кто прав? Кто не дожил до первой седины
Или седеющий от первых унижений?
Кто прав, Ле-Бре? Кем лучше сведены
Концы побед с концами поражений?
Пускай мечтатель я! Мне во сто крат милей
Всех этих подлых благ - мои пустые бредни.
Мой голос одинок, но даже в час последний
Служить он будет мне и совести моей!
Конечно же, после этого Сирано Щепкиной-Куперник после этого стал для меня откровением:
Но что же делать мне, скажи, мой бедный друг?
Иль подражать тому, что вижу я вокруг,
Забыть об истине, звучащей благородно,
Не смелым быть орлом, но низким червяком,
И пробираться хитростью, ползком
Там, где хотел бы вверх лететь свободно?
О нет! Благодарю! - Дрожать и спину гнуть,
Избрав хоть низменный, зато удобный путь?
Забыв о гордости и об искусстве чистом,
С почтеньем посвящать поэмы финансистам?
О нет! Благодарю! - От избранных особ
Глотать с покорностью тьму самых глупых бредней,
Простаивать часы в какой-нибудь передней
И подставлять щелчкам безропотно свой лоб?
О нет! Благодарю! - Зависеть от каприза
Барона старого, от печени маркиза,
От тех и от других? О нет! Благодарю!
Ты слышишь? Ни за что! Тебе я говорю! -
В салоне у вельмож, прикинувшись буффоном,
Ловить усмешечки с восторженным поклоном
И услаждать капризный слух
Глухих, но чопорных старух
И дам изломанных и чинных,
Читая им стихи в раздушенных гостиных?
О нет! Благодарю! - Дрожать и трепетать
Перед нападками какой-нибудь газетки;
Бледнея, по утрам читать
В "Меркурии" заметки;
Бояться пропустить какой-нибудь визит,
Обдумывать слова, значенье позы, жеста,
И наконец зажить, как пошлый паразит,
Добившись тепленького места?
О нет, благодарю! О нет, благодарю!
Пусть лучше беден я, пускай я буду нищим, -
Довольствуюсь своим убогим я жилищем:
Я в нем не уступлю, поверь, и королю, -
В нем я дышу, живу, пишу, творю, люблю!
Да! Я существовать хочу вполне свободно,
Смеяться от души, смотреть как мне угодно,
И громко говорить, и песнею своей
Смущать врагов своих и радовать друзей!
Не думать никогда о деньгах, о карьере,
И, повинуясь дорогой химере,
Лететь хоть на луну, все исполнять мечты,
Дышать всем воздухом, гордиться всей свободой,
Жить жизнию одной с волшебницей природой,
Возделывать свой сад, любить свои цветы!
А если, может быть, минует час суровый
И муза с нежностью вручит венец лавровый, -
Благодаря ль судьбе, благодаря ль уму
Победу наконец одержит гений, -
Всей дивной радости и славы упоений,
Всего - ты слышишь ли? - добиться одному!
(И вы еще спрашиваете, почему в первых по времени переводах не ровный александрийский стих, а разностопный грибоедовский?
А в переводе Баевской любопытно посмотреть, как разные переводчики выбирают для буквального цитирования разные места:
К чему ты клонишь?
Льнуть к покровителю и, выгоды ища,
Опутать толстый ствол подобием плюща,
И, хитро пользуясь высоким доброхотом,
Не силой - ловкостью вскарабкаться к высотам?
Спасибо, не хочу! Примкнуть к толпе шутов,
Банкирам посвящать плоды своих трудов
И, затаив мечту о возвышенье быстром,
Остроты расточать перед тупым министром?
Спасибо, не хочу! Проглатывать, давясь,
Несправедливости? Смириться с тем, что грязь
Не сходит ни на миг с натруженных коленей?
Стать гибким, как лоза, от частых упражнений?
Спасибо, не хочу! Поспеть и тут, и там,
Овечек пожалеть и пособить волкам,
Змеею выскользнуть из старой оболочки
И с легкостью служить затычкой всякой бочке?
Спасибо, не хочу! И после стольких мук
Дивить известностью широкой узкий круг
И, мелко плавая под парусами лести,
Среди ханжей прослыть судьей в вопросах чести?
Спасибо, не хочу. И за свой счет потом
У славного Серси издать шедевров том,
Которые снискать признание могли бы
В судилищах глупцов, по кабачкам? Спасибо,
Спасибо, не хочу! Родив на свет сонет,
Носиться с ним весь век и ждать похвал? Ну нет,
Спасибо, не хочу! Усвоить тон избитый
И забывать стихи, но помнить про визиты,
Строчить прошения, дохода вожделеть?
Спасибо, не хочу!.. А то ли дело - петь,
Смеяться, воспарять, когда душе угодно,
Смотреть всегда в упор, судить всегда свободно
И, шляпу заломив, шагая прямиком,
Все споры разрешать клинком - или стихом!
И, пользе собственной нисколько не радея,
Полеты на Луну и прочие затеи
Описывать на свой, не на заемный лад
И самому себе твердить: "Вот так-то, брат,
Любуйся на плоды из собственного сада:
Люби в нем каждый лист, и в том твоя награда!"
А если выпадет мне в жизни торжество,
То знать, что кесарю не должен ничего,
И гордостью своей не поступаться, помня,
Что, если выше всех подняться не дано мне,
Зато не вьюсь, как плющ, не кланяюсь дубам
И устремляюсь ввысь не по чужим стопам!
(Мне вот "благодарю" все-таки больше нравится, чем "не хочу", как-то это изощреннее - но, возможно, тут лишь дело привычки. И повторить три раза (хотя бы два!), мне кажется, все-таки следовало бы - это водораздел. Зато про клинок и стих - здорово!).
Но когда, контрастом на фоне этого монолога, мы видим раскрытие эмоциональной стороны, сразу выделяются различия в переводах:LE BRET (apres un silence, passant son bras sous le sien):
Fais tout haut l'orgueilleux et l'amer, mais, tout bas
Dis-moi tout simplement qu'elle ne t'aime pas !
CYRANO (vivement):Tais-toi !
Ле Бре (после паузы, беря его под руку): Вслух притворяйся гордецом и скорбящим, но шепотом скажи мне просто, что она не любит тебя!
Сирано (живо): Молчи!
И вот как передают это переводчики:
Ле-Бре: Единоборствуй, что ж!.. Бушуй! Себе в забаву
Бросай слова, как бросил славу...
Но шепотом совсем скажи мне одному:
Ты не любим? Ты любишь без ответа?
Сирано: Молчи, Ле-Бре! Молчи! Ведь мера есть всему...
Не надо говорить про это. (Соловьев)
Ле Бре (помолчав, берет его под руку)
О, притворяйся ты озлобленным и гордым,
Разочарованным и мужественно-твердым,
Мой бедный, милый друг, но мне скажи одно:
Увы, тебя она не любит, Сирано?
Сирано (живо): Молчи! (Щепкина-Куперник)
Лебре (помолчав, берет Сирано под руку):
Будь грозен для других, покуда хватит сил,
Но мне-то все-таки шепни: ты ей не мил? (Баевская)
Вообще Сирано Соловьева куда острее воспринимает свое уродство и куда больше обижен миром, чем у двух других переводчик (и даже острее, чем у автора). Очень показательно для Соловьева, что в следующем эпизоде его Сирано вместо восторга, видя влюбленных, чувствует горечь и зависть:
CYRANO: Regarde-moi, mon cher, et dis quelle esperance
Pourrait bien me laisser cette protuberance !
Oh ! je ne me fais pas d'illusion !- Parbleu,
Oui, quelquefois, je m'attendris, dans le soir bleu;
J'entre en quelque jardin ou l'heure se parfume;
Avec mon pauvre grand diable de nez je hume
L'avril,-je suis des yeux, sous un rayon d'argent,
Au bras d'un cavalier, quelque femme, en songeant
Que pour marcher, a petits pas, dans de la lune,
Aussi moi j'aimerais au bras en avoir une,
Je m'exalte, j'oublie. . .et j'apercois soudain
L'ombre de mon profil sur le mur du jardin !
Сирано: Посмотри на меня, мой дорогой, и скажи, какие надежды может себе позволить этот протуберанец? О, я не строю иллюзий! Черт возьми, да, иногда я испытываю умиление, темным вечером; я входу в какой-нибудь сад, в ароматный час; моим бедным проклятым носом я вдыхаю апрель, я следую глазами за серебряным лучом на руке кавалера и какой-нибудь женщины, которые мечтают, что маленькими шажками идут к луне, и я бы тоже хотел вести какую-нибудь женщину под руку, я в восторге, я забываюсь... и вдруг замечаю тень своего профиля на стене сада!
Сирано: Но как я к ней приду, когда мой милый носик
Всегда за полчаса приходит до меня?
О милый друг Ле-Бре, я от тебя не скрою,
Что, как-то проходя вечернею порою
В тени густых аллей полузабытых скверов,
Я, видя юных дам и стройных кавалеров,
Им позавидовал... Мне стало грустно, горько...
И мне б хотелось так... Но вздрогнув, как во сне,
Я вдруг увидел тень...
Ле-Бре: Свою?
Сирано: Мою, поскольку
Тень носа моего принадлежала мне. (Соловьев)
Сирано Щепкиной-Куперник в той же сцене действительно от души приходит в экстаз и забывается - и это тоже характерно для всего этого перевода:
Сирано: Ах, не смотри на все сквозь розовую призму!
Поверь, что этот нос вредит и героизму.
Да, друг мой, иногда случается со мной,
Что в сад какой-нибудь я забреду весной, -
Все тихо, в небе звезд сверкает рой алмазный,
И этот бедный нос, огромный, безобразный,
Вдыхает с жадностью апреля аромат...
И странные мечты вдруг у меня забродят:
Я вижу - парочки, обнявшись нежно, ходят,
И, залиты луной, о чем-то говорят,
И упиваются сиренью.
Тогда я думаю: ужели и ко мне
Не суждено слететь такому упоенью?..
В мечтах забудусь я... И вдруг гигантской тенью
Несчастный профиль мой я вижу на стене:
Прощай, иллюзия! Я счастлив был - во сне... (Щепкина-Куперник)
А Сирано Баевской по сравнению с предыдущим сдержаннее и лаконичнее
Сирано: О нет, мой друг, и не сочти меня упрямцем:
Ну как, украшенный таким протуберанцем,
Я с ней заговорю? А знаешь, я и сам,
Когда в душистый сад вхожу по вечерам,
И мой проклятый нос вдыхает ароматы
Раскрывшихся цветов, и парами куда-то
Спешат влюбленные под призрачной луной -
Я отдаюсь мечте... О, если бы со мной
Моя любимая, от робости алея,
Спешила так же вдаль... Но кончилась аллея -
И кончилась мечта: на каменной стене
Тень носа моего, как назиданье мне. (Баевская)
Еще очень показательный пример - редкий для героя момент эмоционального раскрытия (тоже, кстати, эпизод в ряд "неплачущих мальчишек":
LE BRET (vivement, lui prenant la main): Tu pleures ?
CYRANO: Ah ! non, cela, jamais ! Non, ce serait trop laid,
Si le long de ce nez une larme coulait !
Je ne laisserai pas, tant que j'en serai maitre,
La divine beaute des larmes se commettre
Avec tant de laideur grossiere !. . .Vois-tu bien,
Les larmes, il n'est rien de plus sublime, rien,
Et je ne voudrais pas qu'excitant la risee,
Une seule, par moi, fut ridiculisee!. .
Ле Бре (живо, беря его за руку): Ты плачешь?
Сирано: Ах, нет, это - никогда! Нет, было бы слишком безобразно, если бы по всей длине этого носа текла слеза! Я не позволю, пока владею собой, божественной красоте слез связывать себя с таким грубым безобразием! Видишь ли, возвышеннее слез ничего нет, ничего, и я не хочу вызвать взрыв смеха, чтобы хоть одна из-за меня была осмеяна!
Два перевода передают эту реплику близко к тексту (правда, Сирано Щепкиной-Куперник, как всегда, выражается эмоциональнее, но, по-моему, деликатнее):
Ле Бре (хватая его за руку): Ты плачешь?
Сирано: Что ты? Нет! Пойми, да разве смею
Я думать о слезах с наружностью моею?
Что, если бы чистейших слез поток
По моему смешному носу тек?
Поверь мне, выше слез я ничего не знаю, -
Смешными делать их я никогда б не мог. (Щепкина-Куперник)
Лебре (порывисто берет его за руку): Постой, ты плачешь?
Сирано: Нет, Лебре!
Чтобы потоки слез струились по горе
Подобной? Ни за что! Ведь правда, было б скотством
Их тихую красу смешать с таким уродством!
Я не унижу слез прозрачную росу,
Нет, нет, не место им на этаком носу.
Что в мире чище слез? Пока в своем уме я,
От осмеяния их уберечь сумею! (Баевская)
А вот у Соловьева про возвышенность слез ни слова, зато следует филиппика в духе 66 сонета Шекспира:
Ле-Бре: Ты плачешь, бедный друг?
Сирано: Так жизнь моя несносна,
Что плакать мне и то нельзя.
Смешна бывает и слеза,
Когда она бежит по этакому носу!
Ну, вот и все, Ле-Бре. Мне одиноко, пусто
От горького ума, подавленного чувства,
От нанятых ножей, дежурящих в ночи
За жалкий луидор, заплаченный наймитам,
От низости, одетой в титул
И в королевские плащи...
В соловьевском Сирано (как и в соловьевском "Сирано") вообще, пожалуй, даже больше Соловьева, чем Ростана. Переводчику принадлежит здесь очень многое, включая самые эффектные фразы:Ты говоришь неправду. Чем плоха
Такая смерть для каждого поэта?
Я был убит за то, что видел высший свет
Не в том, что называлось высшим светом.
И я настаивал на этом
Как человек и как поэт!
Или:
Что ж, господин де Гиш! Не за чужое знамя,
Но мы пойдем на этот раз
За герб, который красен нами,
За герб, краснеющий за вас!
Или вставной вокальный номер - он и вовсе придуман Соловьевым:
Босоножка (поет).
Когда-то какой-то султан, говорят,
Мудрецу подарил свой богатый наряд...
Но вместо униженных слов и похвал
Мудрец в благодарность султану сказал:
Не скрою, властитель, хотя я и рад
Носить твой богатый парчовый наряд...
Но льстивого слова за это не жди...
Пусть рваный мой плащ прохудили дожди,_
Кто волен душой, тот скорее во мгле
Заснет без подстилки на грязной земле,
Чем на тканый ковер, непогоды боясь,
Сам перед сильным опустится в грязь!
Или мое когда-то любимое (мы еще к этому вернемся):
Бывает в жизни все, бывает даже смерть.
Но надо жить, и надо сметь.
По существу, Соловьев мог бы сам написать пьесу о Сирано де Бержераке по мотивам Ростана - написал же Горин "Королевские игры" по пьесе Малкольма Андерсона "Тысяча дней Анны Болейн", и не скрывал того...
Но продолжим о трех Сирано. Вот как, например, они обращаются к дамам в партере:
CYRANO (tournant sa chaise vers les loges, galant): Belles personnes,
Rayonnez, fleurissez, soyez des echansonnes
De reve, d'un sourire enchantez un trepas,
Inspirez-nous des vers. . .mais ne les jugez pas !
Сирано (поворачивая свой стул к ложам, галантно): Прекрасные особы, сияйте, цветите, пусть вас воспевают в мечтах, одной улыбкой очаровывайте до смерти, вдохновляйте нас на стихи... но не судите их!
У Соловьева - вовсе не галантно и без сохранения мысли:
Сирано (поворачивая стул к ложам): Красавицы! И я, быть может, гений...
Влюбляйте нас в себя, дарите нам цветы,
Но не судите наших сочинений!
У Баевской - коротко и ясно, но опять же, "вам ли их судить" - это несколько грубее, чем здесь надо:
Сирано (вместе со стулом поворачивается к ложам, галантно):
Прекраснейшие дамы!
Цветите красотой - прославим вас тогда мы,
Нам путеводную протягивайте нить,
Внушайте нам стихи - но вам ли их судить!
А у Щепкиной-Куперник снова есть куда сокращать, но интонация точнее:
Сирано (поворачиваясь вместе со стулом к ложам, любезно):
Прошу вас об одном, прелестные особы:
Живите, радуйтесь! Своею красотой
Дарите нам мечты, спасайте нас от злобы;
Сверкайте ярче звезд ночных,
Цветите ярче роз душистых,
Будите вдохновение в артистах,
Внушайте нам стихи, - но не судите их!
Вообще, на мой взгляд, передача интонаций оригинала - наиболее сильное место перевода Щепкиной-Куперник. Правда, она не ограничивает себя в объеме и может запросто поставить лишнюю строчку только ради рифмы, но такая свобода действий приносит свои плоды. Вот, например, такой обмен репликами:
CHRISTIAN: Capitaine !
CARBON (se retournant et le toisant): Monsieur ?
CHRISTIAN: Que fait-on quand on trouve
Des Meridionaux trop vantards ?. . .
CARBON: On leur prouve
Qu'on peut etre du Nord, et courageux.
Кристиан: Капитан!
Карбон (поворачивается и смеривает его взглядом): Сударь?
Кристиан: Что делают, когда встречают слишком хвастливых южан?
Карбон: Доказывают им, что можно быть северянином - и храбрецом.
И из трех переводов интонацию, по-моему, верно передает лишь перевод Щепкиной-Куперник:
Кристиан (Карбону): Мой капитан! Простите!
Карбон (вполоборота): Да?..
Кристиан: Чтоб северян гасконцы уважали,
Как поступать им следует, когда
При них не в меру хвастают южане?
Карбон: Но если вы такой герой,
Так докажите вашей шпагой,
Что и на севере порой
Родятся юноши с отвагой! (Соловьев)
Кристиан: Мой капитан! Как быть? Мне, право, надоели
Южане-хвастуны!
Карбон (меряет его взглядом): Как? Доказать на деле,
Что и на севере есть храбрецы у вас. (Баевская)
Кристиан: Не можете ли вы сказать мне, капитан...
Карбон (обернувшись и смерив его с ног до головы взглядом): Что, сударь?
Кристиан: Что у вас здесь делают в Париже,
Увидев чересчур заносчивых южан?
Карбон: Стараются им дать узнать себя поближе
И поведением им доказать своим,
Что и на севере возможно храбрость встретить. (Щепкина-Куперник)
Или вот как у двух переводчиц с сокращением-расширением объема идет и сокращение-расширение смысла:
CHRISTIAN: Oui. . .je deviens sot !
ROXANE (sechement):Et cela me deplait !
Comme il me deplairait que vous devinssiez laid.
Кристиан: Да... я становлюсь глупым!
Роксана (сухо): И это мне неприятно! Так же, как было бы неприятно, если бы вы стали безобразным.
Кристиан: Простите... Боже мой! Невольно я глупею,
Теряю разум я...
Роксана (сухо). Я это вижу, да.
Мне глупость не была по вкусу никогда,
И красотой одной своею
Вы не могли б меня пленить, сознаюсь в том,
Как и без красоты - одним своим умом. (Щепкина-Куперник)
Кристиан: Я... дурак!
Роксана (сухо): И это качество не красит вас никак. (Баевская)
Неудивительно, что, когда дело доходит до эмоциональных эпизодов, преимущество -по крайней мере, для меня - чаще всего за переводом Щепкиной-Куперник. Вот Сирано пишет Роксане:
CYRANO (reprenant la plume et eloignant du geste Ragueneau): Chut !. . .
Ecrire,-plier,- (A lui-meme):
Lui donner,-me sauver. . . (Jetant la plume):
Lache !. . .Mais que je meure,
Si j'ose lui parler, lui dire un seul mot. . . (A Ragueneau):
L'heure ?
RAGUENEAU: Six et quart !. . .
CYRANO (frappant sa poitrine): -un seul mot de tous ceux que j'ai la !
Tandis qu'en ecrivant. . . (Il reprend la plume):
Eh bien ! ecrivons-la,
Cette lettre d'amour qu'en moi-meme j'ai faite
Et refaite cent fois, de sorte qu'elle est prete,
Et que mettant mon ame a cote du papier,
Je n'ai tout simplement qu'a la recopier.
Сирано (снова берет перо и жестом удаляет Рагно): Тсс! Писать, - покориться, - отдать ей, - спасти себя... (Бросает перо): Трус! Но я умираю, если посмею с ней заговорить, сказать ей одно слово (Рагно): Час?
Рагно: Шесть с четвертью!
Сирано (бьет себя в грудь): одно слово из всех, что у меня здесь! Тогда как, написав... (снова берет перо): Ну хорошо, напишем его, это любовное письмо, которое я сам сочинял и переделывал сто раз, которое готово к выходу, и поместит мою душу на лист бумаги, мне остается только снять с него копию.
И вот переводы - можно сказать, по возрастающей в плане точности и передачи эмоции, владеющей в данный момент героем:
Сирано (пишет): Как тяжело. Слова движений лишены...
Час?
Рагно: Четверть пробило.
Сирано: Однако
Что написать мне ей? Как лучше дать понять?
Как много слов и как их мало...
А нужно копию лишь снять (ударяет себя в грудь)
Вот с этого оригинала. (Соловьев)
Сирано (берет перо, жестом велит Рагно отойти): Все напишу в письме я...
А отдавать... иль нет... решу при встрече с нею! (К Рагно).
Эй, час который?
Рагно: Семь без двадцати минут!
Сирано: Да, сяду за письмо: авось слова придут.
Мечту мою в слова я облеку любовно,
Весь трепет, весь восторг изображу дословно,
И, душу обнажив, тотчас ее черты
Легко перенесу на чистые листы. (Баевская)
Сирано (снова берясь за перо и жестом удаляя Рагно):
Иди. Что ж делать мне? Я как мальчишка трушу.
Нет... написать ей все... открыть пред нею душу...
Сложить... отдать... а самому бежать...
(Бросает перо).
О трусость низкая!.. Но так - я не нарушу
Молчанья вечного печать.
Я знаю, буду я молчать.
Скорей умру, чем ей во всем признаюсь...
Который час?
Рагно: Седьмого двадцать две.
Сирано: О, сколько нежных слов в мозгу, и в голове,
И в сердце, и в груди... От них я задыхаюсь,
Но нет, не скажет их смущенный мой язык.
Я лучше напишу... Так легче... Я привык...
(Опять берет перо).
Письмо любви моей!.. Оно давно готово.
Давно уж каждое мне в нем знакомо слово.
В часы, когда все спит и ночь луне внимает,
Его я сочинил и тихо повторял;
С тех пор в моей душе готов оригинал,
Теперь же копию рука с него снимает. (Щепкина-Куперник)
И все же... от некоторых вещей, известных по переводу Щепкиной-Куперник, после сравнения с оригиналом приходится отказываться - часто с тяжелым сердцем. Мне, помнится, нравилась у нее эта сцена:
Роксана: Нет! Извольте показать!
Откуда ж это?
Сирано: Пустяки! Вчера я
Заполучил ее... играя.
Роксана (присаживаясь к столику и смачивая свой платок водою из стакана).
У Нельской башни, да?
Сирано: У Нельской башни, да.
Но, увы, Ростан писал ее не так:
ROXANE: Non! Montrez-la !
Hein ? a votre age, encor !-Ou t'es-tu fait cela ?
CYRANO: En jouant, du cote de la porte de Nesle.
(Роксана: Нет! Покажите! Как, в вашем возрасте, снова? Где вы это получили?
Сирано: Играя у Нельской башни).
И верен тут перевод Баевской:
Роксана: Что это? Снова кровь? (...)
И в ваши-то года!
Где поцарапался мой мальчик и когда?
Сирано: Минувшей ночью я играл у Нельской башни.
У Соловьева примерно так, только про игру не сказано:
Роксана: И этот шрам не давний, а вчерашний...
Сирано: Вчерашний, да. У Нельской башни
Я получил его.
Помню еще, у Баевской меня расстроил вот этот эпизод:
Лебре: Но зачем? - вопрос тебе задам.
К чему стремишься ты?
Сирано: Дорогами кружными
Я долго брел, как все, потом наскучил ими
И лучший выбрал путь.
Лебре: Какой?
Сирано: Он проще всех:
Неподражаем я, и в этом мой успех.
Слишком уж помнится, как звонко было у Щепкиной-Куперник:
Ле Бре: Скажи: как ты живешь?
Подумай: до чего таким путем дойдешь?
Сирано: Вот видишь... я бродил среди речных излучин
И все не мог найти, где надлежащий путь.
Я должен был избрать какой-нибудь.
И что же? Опытом научен,
Я выбрал путь себе кратчайший и прямой.
Ле Бре: Какой же?
Сирано: Быть самим собой.
И даже Соловьев вроде бы вторит ей:
Ле-Бре: Но что ты делаешь? Ты всех зовешь на бой!
Сирано: Что ж делать, лгать?
Ле-Бре: Но так же невозможно!
Сирано (поднимаясь): Приятно быть самим собой.
А притворяться - тягостно и сложно.
Но приходится признать, что, исходя из оригинала, более, чем двое остальных, права Баевская:
LE BRET: Mais ou te menera la facon dont tu vis ?
Quel systeme est le tien?
CYRANO: J'errais dans un meandre;
J'avais trop de partis, trop compliques, a prendre;
J'ai pris. . .
LE BRET: Lequel ?
CYRANO: Mais le plus simple, de beaucoup.
J'ai decide d'etre admirable, en tout, pour tout!
Ле Бре: Но куда тебя заведет твой стиль жизни? Какая у тебя система?
Сирано: Я блуждал в лабиринте; передо мной было много ролей, очень сложных, я выбрал...
Ле Бре: Какую?
Сирано: Да самую простую. Я решил вызывать восхищение, во всем, за все!
Вообще перевод Баевской по задаче и по исполнению больше всего хочется назвать реконструкцией оригинала. В нем, по-моему, меньше сценичности (не в последнюю очередь за счет того, что в нем передаются все цитаты и реминисценции Ростана, так что постоянно приходится лазить в комментарии), меньше, может быть, "личного" обаяния - но за текстом он следует точнее других.- и все время стремится к эквилинеарности и эквиритмичности, и к соблюдению рифовки притом. Так, вот диалог Ле Бре и Сирано о Роксане:
LE BRET: Mais ton courage ! ton esprit !- Cette petite
Qui t'offrait la, tantot, ce modeste repas,
Ses yeux, tu l'as bien vu, ne te detestaient pas !
CYRANO (saisi): C'est vrai !
LE BRET: He ! bien ! alors ?. . .Mais, Roxane, elle-meme,
Toute bleme a suivi ton duel!
Ле Бре: Но твоя храбрость! твой ум! - Эта крошка, которая недавно предлагала здесь свою скромную пищу - ты же видел, ее глаза смотрели на тебя не с отвращением!
Сирано (захвачен): Это правда!
Ле Бре: Ну, так видишь? Ведь сама Роксана следила за твоей дуэлью, вся бледная!
И снова каждый из переводчиков верен своей манере. Щепкина-Куперник добавляет к буфетчице и других дам:
Ле Бре: Мой друг, не мучь себя напрасно!
Сегодня на тебя из всех нарядных лож
Смотрели вовсе не с презреньем дамы;
Твой ум, талант твой, храбрость, наконец,
Не могут не пленить возвышенных сердец.
Сам посуди: когда мы
Вот с этой девочкой болтали, что обед
Тебе так робко предложила,
Как глазки нежные ее блестели мило!
Сирано (вздрогнув): И в самом деле...
Ле Бре: Мало ли побед?
Да, наконец, я лгать тебе не стану:
Я видел, как была взволнована Роксана,
Как за дуэлью вашею она
Следила, мертвенно-бледна...
Соловьев, наоборот, отнимает у Сирано даже эту буфетчицу (чем порядочно добавляет ему закомплексованности в зрительских глазах).
Ле-Бре: Ну, брось печалиться - Роксана не одна.
Хотя... когда ты дрался па дуэли,
Она была бледна.
Впрочем, у Соловьева выпадает и весь эпизод с признанием Сирано: ведь в оригинале - и в двух других переводах - он решил проучить Монфлери за то, что тот, изображая влюбленного, глазел со сцены на Роксану... И заменяет его пара реплик:
Ле-Бре: Влюбиться бы тебе! От этой всей бравады
Хоть чувство к женщине тебя бы отвлекло.
Сирано: Поосторожнее, Ле-Бре! Я не стекло -
Не разобьюсь, но бить меня не надо.
Ле-Бре (удивленно): Ты любишь, Сирано?
Сирано: Уже который год!..
Идет по тексту Ростана в этом эпизоде лишь Баевская:
Лебре: А храбрость? Острый ум? Огонь любви великой?
Ну а буфетчица, что тут была сейчас, -
Ты видел, как она румянцем залилась?
Сирано (поражен): Ты прав!
Лебре: А как дошло до фехтованья дело,
Как побледнела вдруг Роксана!..
А вот еще эпизод, где перевод Баевской существенно выигрывает:
DE GUICHE (...):. . .Avez-vous lu Don Quichot ?
CYRANO: Je l'ai lu.
Et me decouvre au nom de cet hurluberlu.
DE GUICHE: Veuillez donc mediter alors. . .
UN PORTEUR (paraissant au fond): Voici la chaise.
DE GUICHE: Sur le chapitre des moulins !
CYRANO (saluant): Chapitre treize.
DE GUICHE: Car, lorsqu'on les attaque, il arrive souvent. . .
CYRANO: J'attaque donc des gens qui tournent a tout vent ?
DE GUICHE: Qu'un moulinet de leurs grands bras charges de toiles
Vous lance dans la boue !. . .
CYRANO: Ou bien dans les etoiles !
(Де Гиш (...)Вы читали "Дон Кихота"?
Сирано: Читал. И узнал себя под именем этого сумасброда.
Де Гиш: Поразмыслите, пожалуйста...
Носильщик (появляется из глубины сцены): Вот портшез.
Де Гиш: ... над главой о мельницах!
Сирано (кланяется): Глава тринадцатая.
Де Гиш: Потому что, когда нападаешь на них, часто бывает...
Сирано: Что я нападаю на людей, которые крутятся от каждого ветра?
Де Гиш: Что мельницы своими большими крыльями, обтянутыми тканью, бросают вас в грязь!
Сирано: Или же на звезды?)
Два перевода удачны:
Де Гиш (овладев собою, с улыбкой): Скажите... Вы читали "Дон Кихота"?
Сирано: Читал.
Де Гиш: И что ж вы скажете о нем:
Сирано: Что шляпу снять меня берет охота
При имени его одном.
Де Гиш: Послушайтесь вы моего совета
И поразмыслите-ка вы...
Носильщик (показываясь в дверях): Портшез готов...
Де Гиш: Насчет тринадцатой главы.
Сирано: Глава о мельницах!
Де Гиш.: Глава полезна эта.
Да, в битве с мельницей случается легко,
Что крылья сильные забросят далеко:
Того, кто с ней осмелится сражаться,
Она отбросит в грязь!..
Сирано: А вдруг - за облака?.. (Щепкина-Куперник)
Де Гиш: Вы, сударь, помните главу из Дон Кихота?..
Сирано: Я, граф, могу перечитать охотно,
Хоть ни одной главы в нем и нельзя забыть.
Де Гиш: Вы помните главу о мельницах? Так вот:
Не кажется ли вам, что этот Дон Кихот...
Сирано (гордо): Во мне свое подобье создал.
Де Гиш: Но крылья власти, бешено вертясь,
Довольно часто скидывают в грязь.
Сирано: Или подбрасывают к звездам! (Соловьев)
Но третий - практически идеален:
Де Гиш (берет себя в руки, улыбается): ... вам знаком идальго Дон Кихот?
Сирано: Да, это мой кумир.
Де Гиш: Пусть вас остережет
Глава, где с мельницей сражается бедняга.
Сирано (с поклоном): Тринадцатая.
Де Гиш: Да. Вот чтенье вам на благо:
Сражаться с мельницей - опасная игра!
Сирано: Но мне не мельницы грозят, а флюгера!
Де Гиш: Кто мельничным крылом подброшен был на воздух,
Опомнится в грязи!
Сирано: А может быть - на звездах? (Баевская)
(Мне особенно нравится, что сохранена в первоначальном виде "поправка" с главой: вряд ли де Гиш помнит каждую главу "Дон Кихота" по номерам, а вот Сирано - вполне может статься. И реплика о флюгерах - тоже самое то. Разв что, возможно, в конце лучше было бы "окажется"...)
Но, по-моему, не всегда и Баевская занимает первое место по точности - именно за счет стремления к соблюдению объема, что приводит иногда к стушевыванию интонаций. Вот что происходит с репликой Сирано в конце первого акта:
Ne demandiez-vous pas pourquoi, mademoiselle,
Contre ce seul rimeur cent hommes furent mis ?
(Il tire l'epee et, tranquillement):
C'est parce qu'on savait qu'il est de mes amis !
(Не спрашивали ли вы, мадемуазель, почему против одного поэта посланы сто человек? (Вынимает шпагу, спокойно): Потому что они знают: он из моих друзей!)
У Соловьева, как обычно, моральная сентенция "от Соловьева":
Так вы спросили: Почему
Ждут сто убийц несчастного поэта?
Но правда свойственна ему,
А многим неприятно это!
У Баевской вот так:
Да, вам показалось странным,
Зачем, чтоб справиться с одним поэтом пьяным,
Сто человек нужны? Что может быть ясней!
(Вынимает шпагу, спокойно)
Линьер не одинок: он из моих друзей!
А еще точнее, мне кажется, все-таки у Щепкиной-Куперник (хотя на это можно посмотреть по-разному):
Вы, кажется, спросили с удивленьем,
Моя красавица, за что
На одного поэта сто
Убийц хотят напасть с ожесточеньем?..
(Вытаскивая шпагу, спокойно).
Вот видите ли, знал тот мстительный злодей,
Что он (показывает на Линьера) принадлежит к числу моих друзей!
Бывает, что у Баевской реплик даже меньше, чем у Ростана - как в этой сцене:
UN FACHEUX (qui s'est approche de Cyrano): Le comedien Montfleury ! quel scandale !
Mais il est protege par le duc de Candale !
Avez-vous un patron ?
CYRANO: Non !
LE FACHEUX: Vous n'avez pas ?. . .
CYRANO: Non !
LE FACHEUX: Quoi, pas un grand seigneur pour couvrir de son nom ?. . .
CYRANO (agace): Non, ai-je dit deux fois. Faut-il donc que je trisse ?
Non, pas de protecteur. . .
(La main a son epee):
mais une protectrice!
Докучный (приближаясь к Сирано): Актер Монфлери! Какой скандал! Но ему покровительствует герцог де Кандаль! У вас есть патрон?
Сирано: Нет!
Докучный: У вас его нет?..
Сирано: Нет!
Докучный: Как, нет знатного вельможи, чтобы прикрыть вас его именем?..
Сирано (раздраженно): Нет, я сказал два раза. Надо повторить в третий? Нет защитника... (кладя руку на шпагу), но есть защитница!
Переводы:
Докучный: В Париже есть у вас высокие друзья?
Сирано: Нет.
Докучный: Нет?
Сирано: Ни одного. В них не нуждаюсь я.
Докучный: Влиятельный патрон и вам придал бы веса.
Сирано (раздраженно): К чему? Со мной всегда вот эта патронесса. (Баевская)
Ворчун: Как можно с Монфлери
Так поступить? Сам кардинал, заметьте,
Ему вниманием оказывает честь.
Кто покровитель ваш?
Сирано: Такого нет на свете.
Но... (Кладет руку на шпагу.)
Покровительница есть! (Соловьев)
Докучный: Великий боже!
Я дам вам искренний совет:
Идите вы скорей... Да кто ваш покровитель?
Сирано: Никто.
Докучный: Никто! Нет никого?
Сирано: Нет.
Докучный: Нет?
Сирано: Два раза "нет" сказал я, - не хотите ль
Услышать в третий раз? Благодарю за честь
И вам еще раз заявляю:
Нет покровителя, его я не желаю,
(Кладет руку на эфес шпаги).
Но покровительница - есть! (Щепкина-Куперник)
Или вот такая ситуация - мне было отрадно обнаружить, что именно Щепкина-Куперник ближе всего подошла здесь к оригиналу, передав и удовлетворение героя, и его скромность, и иронию ситуации одновременно - и так же, как это сделал автор:
ROXANE: Et que si les baisers s'envoyaient par ecrit,
Madame, vous liriez ma lettre avec les levres !. . .
CYRANO (souriant malgre lui de satisfaction):
Ha ! ha ! ces lignes-la sont. . .he ! he !
(Se reprenant et avec dedain):
mais bien mievres !
ROXANE: Et ceci. . .
CYRANO (ravi): Vous savez donc ses lettres par c?ur ?
ROXANE: Toutes !
CYRANO (frisant sa moustache): Il n'y a pas a dire: c'est flatteur !
ROXANE: C'est un maitre !
CYRANO (modeste): Oh !. . .un maitre !. . .
ROXANE (peremptoire): Un maitre !. . .
CYRANO (saluant): Soit !. . .un maitre !
Роксана: И если бы эти поцелуи могли быть посланы в письме, мадам, вы прочли бы мое письмо губами!
Сирано (сам того не желая, довольно улыбается): Ха, ха... а эти строки... кхе! кхе! (опомнившись, с презрением) слишком уж деланные!
Роксана: А это...
Сирано (восхищен): Вы знаете все письма наизусть?
Роксана: Все!
Сирано (крутит ус): Нечего сказать, он льстец!
Роксана: Он мастер!
Сирано (скромно): Ну уж, мастер...
Роксана (упрямо): Мастер!
Сирано (с поклоном): Ну, пусть так, мастер!
Вот три перевода:
Роксана. Его письмо, как стих:
Как я могу в письме послать вам поцелуи,
Чтоб вы губами прочитали их?
Сирано: Гм... эти строки... гм... немного шаловливы...
Роксана (пылко): Сознайтесь, мой кузен, что так бы не смогли вы?
А это, например...
Сирано:Да вы сплошным потоком
Письмо читаете в волнении таком?
Роксана: Все знаю наизусть! О, в женщинах знаток он.
Сирано: Он льстец.
Роксана: Знаток!
Сирано: Пусть будет знатоком! (Соловьев)
Роксана (топая ногой): А вот еще! Как мило:
"Душа вдали от вас томится, как в тюрьме.
Жаль, поцелуев мне не уместить в письме:
Устами алыми прочли б его тогда вы!"
Сирано (польщен, невольно улыбается): Недурно сказано...
(Спохватывается, презрительно). А впрочем, нет: слащаво!
Роксана: А вот...
Сирано (в восторге): Вы знаете все письма назубок?
Роксана: Все! Все!
Сирано (крутит ус): Какая честь для этих скромных строк!
Роксана: Он истинный поэт!
Сирано (с поклоном): Ну что ж, приму на веру! (Баевская)
Роксана: "О, если б мы могли пересылать письмом
Все ласки нежные, все страстные лобзанья,
Объятия и пылкие желанья,
Что душу мне томят и сердце жгут тайком,
Я вам послал бы их вот с этими строками,
И вы мое письмо читали бы устами".
Сирано (невольно улыбаясь от удовольствия):
Гм... кхм... Да, эти строчки недурны...
Кхм... гм... (Опомнившись, с презрением).
Но слишком уж нежны
И даже прямо сладки.
Роксана: А! Вы везде найти хотите недостатки!
А это?
Сирано: Вы их заучили наизусть?
Роксана: Все!
Сирано: Это лестно, гм!..
Роксана: Да, он поэт! Он гений!
Сирано (скромно): Ну, это слишком уж...
Роксана (пылко): Нет, нет, без возражений!
Он гений, говорю, он гений, да!
Сирано: Ну, пусть. (Щепкина-Куперник)
Вот предложение Кристиану дополнять друг друга:
CHRISTIAN (avec desespoir): Il me faudrait de l'eloquence !
CYRANO (brusquement): Je t'en prete!
Toi, du charme physique et vainqueur, prete-m'en:
Et faisons a nous deux un heros de roman !
CHRISTIAN: Quoi ?
CYRANO: Te sens-tu de force a repeter les choses
Que chaque jour je t'apprendrai ?. . .
CHRISTIAN: Tu me proposes ?. . .
CYRANO: Roxane n'aura pas de desillusions !
Dis, veux-tu qu'a nous deux nous la seduisions ?
Veux-tu sentir passer, de mon pourpoint de buffle
Dans ton pourpoint brode, l'ame que je t'insuffle !. . .
CHRISTIAN: Mais, Cyrano !. . .
CYRANO: Christian, veux-tu ?
CHRISTIAN: Tu me fais peur !
CYRANO: Puisque tu crains, tout seul, de refroidir son c?ur,
Veux-tu que nous fassions-et bientot tu l'embrases !-
Collaborer un peu tes levres et mes phrases ?. . .
CHRISTIAN: Tes yeux brillent !. . .
CYRANO: Veux-tu ?
CHRISTIAN: Quoi ! cela te ferait
Tant de plaisir ?. . .
CYRANO (avec enivrement): Cela. . .
(Se reprenant, et en artiste):
Cela m'amuserait !
C'est une experience a tenter un poete.
Veux-tu me completer et que je te complete ?
Tu marcheras, j'irai dans l'ombre a ton cote:
Je serai ton esprit, tu seras ma beaute.
Кристиан (в отчаянии): Мне не хватает красноречия!
Сирано (внезапно): Я одолжу тебе его! Ты же одолжишь мне твое очарование и торжествующий вид: сделаем из нас двоих одного героя романа!
Кристиан: Что?
Сирано: У тебя хватит силы, чтобы повторять те слова, которым я каждый день буду тебя учить?
Кристиан: Ты мне предлагаешь?..
Сирано: Роксана не будет разочарована! Скажи, ты хочешь, чтобы мы вдвоем ее покорили? Хочешь чувствовать, как вместо моего камзола из буйволовой кожи моя душа, которую я в тебя вдохну, будет обретаться в твоем вышитом камзоле?
Кристиан: Но, Сирано!
Сирано: Кристиан, ты хочешь?
Кристиан: Ты внушаешь мне страх!
Сирано: Ты же боишься, в одиночку, охладить ее сердце, так хочешь ли ты, чтобы мы - и скоро ты ее обнимешь! - заставили сотрудничать твои губы с моими фразами?
Кристиан: Твои глаза горят!
Сирано: Ты хочешь?
Кристиан: Как! Это доставит тебе такое удовольствие?
Сирано (в упоении): Это!.. (Приходя в себя, тоном художника) Это меня позабавит. Такой опыт - искушение для поэта. Ты хочешь, чтобы ты дополнял меня, а я тебя? Ты будешь идти, а я рядом, в тени: я буду твоим умом, ты будешь моей красотой.
Честно говоря, в этом случае я мало что могу сказать, только любуюсь всеми вариантами: "гиперкомпенсирующимся" Сирано Соловьева - ведь он говорит именно о "нехватках", причем не столько Кристиана, сколько своих :
Кристиан: Где я добуду красноречья?
Сирано: Я одолжу тебе его.
Я дам тебе слова, а ты
Мне дашь всю прелесть красоты:
Моя до этих пор хромала...
Кристиан: Что предлагаешь ты?
Сирано: Интригу для романа.
Кристиан: Вы заставляете меня бояться вас.
Сирано: Красивой внешности я дать ей был не в силе...
Не можешь ты ей дать красивых фраз...
Так хочешь, чтоб ее мы вместе обольстили?
Кристиан: Прости... Но что за смысл тебе?..
Сирано: Мечта поэта! Нос -- судьбе!
Я за тобой пойду, как тень твоя, повсюду.
Скажи, согласен?
Кристиан: Но... постой...
Сирано: Пойми, твоим умом я буду,
А ты -- моею красотой!
Восторженный и, похоже, действительно упоенный своей идеей (в том числе и как художник) Сирано Щепкиной-Куперник:
Кристиан (в отчаянии): О, если б я владел искусством красноречья!
Сирано (внезапно): Я дам его тебе. Да! Будешь счастлив ты.
Я научу тебя, как быть красноречивым,
Какую форму дать желаньям и порывам.
Ты дашь всю прелесть мне твоих наружных чар,
Я дам тебе иной, глубокий, высший дар.
И вместе одного героя для романа
С тобой мы сочиним - о да, тогда Роксана
Тебе отдаст любовь, ручаюсь в этом я
Кристиан: Что говорите вы?
Сирано: Вот, слушай, мысль моя:
Душою буду я, а ты - ты будешь телом.
Ты должен повторять за мною, как урок,
Все то, чему тебя я научить бы мог.
Да, в предложенье этом смелом
Есть шанс на выигрыш.
Кристиан: Мне предлагаешь ты...
Сирано: Да! Эту странную идею.
С тобою вместе я сумею
В ней пробудить любви мечты.
Да! Овладеем мы ее душой глубокой;
Ты - обаяньем красоты,
Я - чарами поэзии высокой,
Ее иллюзии спасем
И победим ее - вдвоем!
Кристиан: Но, Сирано...
Сирано: Согласен ты?
Кристиан: Не знаю...
Чего-то я боюсь, не все я понимаю...
Сирано: Боишься ты, чтобы она,
Узнав тебя, к тебе не стала холодна?
Давай сотрудничать. Ты этими устами
Мои слова ей говори
И красноречья моего цветами
Ее изящный ум дари.
Кристиан: Твои глаза горят...
Сирано: Скажи мне, ты согласен?
Кристиан: Ты этого так жаждешь!
Сирано (упоен своей мыслью): Боже мой!..
(Приходя в себя, тоном артиста).
Да, это мне казалось бы одной
Из жизненных поэм иль басен.
Мне это было бы забавно. Как поэт,
Я был бы рад такому испытанью:
Сумеешь ли, моей поэзией согрет,
Внушить любовь прелестному созданью?
В тени идти с тобой неслышно буду я:
Я буду разум твой, ты - красота моя.
И Сирано Баевской, больше других придерживающийся исходного текста:
Кристиан (с отчаянием): При ней мне не сказать ни слова!
Сирано (внезапно): Пусть так! Я речь свою вложу тебе в уста!
Вдвоем мы справимся: я - ум, ты - красота.
Кристиан: Что?
Сирано: Все, что я велю, - ты вытвердишь на память,
А уж слова изволь сам чувствами обрамить!
Кристиан: Ты предлагаешь...
Сирано: Да! Намеренье мое -
Не разочаровать, а покорить ее!
Составится из нас такой герой романа,
Что перед ним - поверь! - не устоит Роксана.
Кристиан: Нет-нет!
Сирано: Решайся!
Кристиан: Я боюсь твоих затей!
Сирано: Ты опасаешься наскучить быстро ей?
Ну хочешь, Кристиан, друг другу мы поможем
Тем, что в твои уста мои признанья вложим?
Кристиан: Ты вспыхнул, как огонь!
Сирано: Решайся!
Кристиан: Но зачем
Тебе все это?
Сирано (вне себя): Мне? Я...
(Спохватывается и продолжает небрежно)
Жажду новых тем!
Что, если вымыслом украсить жизнь для пробы?
Решайся! Созданы мы друг для друга оба:
Я притаюсь в тени, ты будешь на свету,
И острота ума дополнит красоту. (Баевская)
"Заговор" принес свои плоды, разворачивается объяснение на балконе.
ROXANE: Raille de quoi ?
CYRANO: Mais de. . .d'un elan !. . .Oui, mon c?ur
Toujours, de mon esprit s'habille, par pudeur:
Je pars pour decrocher l'etoile, et je m'arrete
Par peur du ridicule, a cueillir la fleurette !
ROXANE: La fleurette a du bon.
CYRANO: Ce soir, dedaignons-la !
ROXANE: Vous ne m'aviez jamais parle comme cela !
CYRANO: Ah ! si loin des carquois, des torches et des fleches,
On se sauvait un peu vers des choses. . .plus fraiches !
Au lieu de boire goutte a goutte, en un mignon
De a coudre d'or fin, l'eau fade du Lignon,
Si l'on tentait de voir comment l'ame s'abreuve
En buvant largement a meme le grand fleuve !
ROXANE: Mais l'esprit ?. . .
CYRANO: J'en ai fait pour vous faire rester
D'abord, mais maintenant ce serait insulter
Cette nuit, ces parfums, cette heure, la Nature,
Que de parler comme un billet doux de Voiture !
-Laissons, d'un seul regard de ses astres, le ciel
Nous desarmer de tout notre artificiel:
Je crains tant que parmi notre alchimie exquise
Le vrai du sentiment ne se volatilise,
Que l'ame ne se vide a ces passe-temps vains,
Et que le fin du fin ne soit la fin des fins!
Роксана: Осмеянным? За что?
Сирано: За... за мой порыв! Да, мое сердце всегда одето в мой ум, из стыдливости: я выхожу, чтобы сорвать звезду, и останавливаюсь, из страха быть смешным, чтобы сорвать цветочек!
Роксана: Цветочек - это хорошо.
Сирано: Этим вечером давайте пренебрежем им!
Роксана: Вы никогда так со мной не говорили!
Сирано: Ах! подальше от колчанов, факелов и стрел, убежим от них к тому, что... свежее! Вместо того, чтобы пить каплю за каплей из золотого наперстка с мутной водой Линьона, не попытаться ли увидеть, как душа опьяняется, и щедро пить из великой реки?
Роксана: Но ум?
Сирано: Я применил его, чтобы вы остались, сначала, но сейчас будет оскорблением для этой ночи, этих запахов, этого часа, Природы,- говорить, как в любовном письмеце Вуатюра! Позволим, один раз взглянув на эти звезды, небу разоружить нас от всего искусственного в нас; я так боюсь, что из нашей изощренной алхимии мы не сможем извлечь настоящее чувство, что душа не освободится этими праздными суетами, и что, в конечном счете, не наступит конец изысканностям!
У Соловьева (как вообще вся эта сцена на балконе) - импровизации на тему:
Сирано (испуганно): Простите... Я немного увлечен...
Но быть осмеянным?
Роксана: Но в чем?
Сирано: В моей любви.
Роксана: Но кем же?
Сирано: Вами.
Ведь я же не слова... я то, что за словами...
Все то, чем дышится... бросаю наобум...
Куда-то в сумрак... в ночь...
Роксана: Вам помогает ум.
Сирано: Что ум? Он может быть притворщиком искусным,
Но перед ним любовь появится едва,
И меркнет он, как перед всяким чувством
Бледнеют всякие слова.
Ум - это проблеск! Искра в свете
Огня любви, слепящего до слез...
Он меркнет в нем, как меркнут свечи
В сиянии вечерних звезд.
У Баевской - сохраняются литературные реминисценции, но нельзя сказать, чтобы это все было точно по Ростану - так, в данном случае можно было бы обойтись и без "попроще":
Роксана: Но разве вы смешны?
Сирано: Смешон мой глупый... пыл!
Но я покровами ума его прикрыл:
Хочу звезду схватить, тянусь к заветной точке,
Но что смешить народ? Нагнусь и рву цветочки!
Роксана: Цветочки - знак любви.
Сирано: Всеобщей - и ничьей!
Роксана: Вы раньше не вели со мной таких речей!
Сирано:Признаться, все цветы, колчаны, стрелы, рощи
Я рад бы променять на что-нибудь... попроще!
Зачем наперсточком линьонских пресных вод
По капле освежать иссохший в жажде рот,
Когда моя душа тоскует о просторе:
Чтоб напоить ее, готов я выпить море!
Роксана: Но разве ум...
Сирано: Что ум? Я уловлял им вас,
Но как не хочется мне умничать сейчас,
Вернуться к выдумкам, пустым фиоритурам,
Замысловатостью равняться с Вуатюром,
Когда единый взгляд на ход светил ночных
Излечивает нас от вычур напускных!
Пусть это умничанье тонкостью зовется -
Не мною сказано: где тонко, там и рвется!
Будь хоть на атомы состав души растерт,
Но чувство упорхнет из тиглей и реторт!
И Щепкина-Куперник - снова эмоциональный подъем - и снова интересно посмотреть на то, какие места остались переведенными, а какие - пришлось добавлять и устранять:
Роксана: Боялись? Но чего?
Сирано: Подать вам повод к шуткам!
Да, сердце прикрывать старался я рассудком.
Не раз сорвать звезду хотят мои мечты,
А вместо этого цветочки я срываю!
Роксана: Но, право, иногда приятны и цветы.
Сирано: Нет, нынче вечером я к звездам улетаю.
Роксана: Не говорили так вы никогда со мной.
Сирано: Ах, бросим факелы, амуров. луки, стрелы,
Оставим пошлости и будем просты, смелы!
Оставимте духи! К чему они весной,
Когда нам ландыши шлют аромат лесной?
И жажду утолять не будем мы ликером,
Когда пред нами есть целебная река!
О, будемте дышать свободой и простором, -
Ведь жизнь так хороша, ведь жизнь так велика!
Роксана: Но ум, изящество...
Сирано: Я шел на ухищренья,
Чтобы заставить вас остаться здесь со мной,
Но эти мелкие, пустые изощренья
Теперь звучали б пошлостью одной!
И говорить сейчас стихами Вуатюра
И вспоминать про нимф, и граций, и Амура -
То оскорблением казалось бы одним
Для этих ярких звезд, для этой дивной ночи!
Взгляните же с небес, задумчивые очи,
И унеситесь ввысь душою чистой к ним.
Ловите истину в величии природы!
Долой искусственность! Пусть, правдою дыша,
В вас с жаждой счастия и дорогой свободы
Проснется чистая и гордая душа!
Ну и центральный любовный монолог:
ROXANE : Quels mots me direz-vous ?
CYRANO: Tous ceux, tous ceux, tous ceux
Qui me viendront, je vais vous les jeter, en touffe,
Sans les mettre en bouquet: je vous aime, j'etouffe,
Je t'aime, je suis fou, je n'en peux plus, c'est trop;
Ton nom est dans mon c?ur comme dans un grelot,
Et comme tout le temps, Roxane, je frissonne,
Tout le temps, le grelot s'agite, et le nom sonne !
De toi, je me souviens de tout, j'ai tout aime:
Je sais que l'an dernier, un jour, le douze mai,
Pour sortir le matin tu changeas de coiffure !
J'ai tellement pris pour clarte ta chevelure
Que, comme lorsqu'on a trop fixe le soleil,
On voit sur toute chose ensuite un rond vermeil,
Sur tout, quand j'ai quitte les feux dont tu m'inondes,
Mon regard ebloui pose des taches blondes !
ROXANE (d'une voix troublee):
Oui, c'est bien de l'amour. . .
CYRANO:
Certes, ce sentiment
Qui m'envahit, terrible et jaloux, c'est vraiment
De l'amour, il en a toute la fureur triste !
De l'amour,-et pourtant il n'est pas egoiste !
Ah ! que pour ton bonheur je donnerais le mien,
Quand meme tu devrais n'en savoir jamais rien,
S'il se pouvait, parfois, que de loin, j'entendisse
Rire un peu le bonheur ne de mon sacrifice !
-Chaque regard de toi suscite une vertu
Nouvelle, une vaillance en moi ! Commences-tu
A comprendre, a present ? voyons, te rends-tu compte ?
Sens-tu mon ame, un peu, dans cette ombre, qui monte ?. . .
Oh ! mais vraiment, ce soir, c'est trop beau, c'est trop doux !
Je vous dis tout cela, vous m'ecoutez, moi, vous !
C'est trop ! Dans mon espoir meme le moins modeste,
Je n'ai jamais espere tant ! Il ne me reste
Qu'a mourir maintenant ! C'est a cause des mots
Que je dis qu'elle tremble entre les bleus rameaux !
Car vous tremblez, comme une feuille entre les feuilles !
Car tu trembles ! car j'ai senti, que tu le veuilles
Ou non, le tremblement adore de ta main
Descendre tout le long des branches du jasmin !
(Il baise eperdument l'extremite d'une branche pendante.)
ROXANE:
Oui, je tremble, et je pleure, et je t'aime, et suis tienne !
Et tu m'as enivree !
Роксана: Какие слова вы мне скажете?
Сирано: Все те, все те, все те, которые приходят мне, я хочу бросать вам их охапками, не собирая в букет: я люблю вас, я задыхаюсь, я люблю тебя, я безумец, я больше не могу, это слишком; твое имя звучит колокольчиком в моем сердце, и как я дрожу, каждый раз, Роксана, когда каждый раз колокольчик звенит твое имя. О тебе я помню все, я люблю все в тебе: я знаю, что в прошлом году, двенадцатого мая, выходя утром, ты изменила прическу! Я так захвачен светом твоих волос, что, как бывает с теми, кто глядит на солнце и видит везде потом ярко-красные пятна, так на всем, когда я отрываюсь от огня, которым ты меня затопляешь, мой ослепленный взгляд ловит светлые пятна!
Роксана (взволнованно): Да, это действительно любовь...
Сирано: Конечно, это чувство, которое меня захватывает, ужасно и ревниво, это действительно любовь, которая вся - печальная ярость! Любовь - и потому она не эгоистична! Ах! как ради твоего счастья я отдал бы свое, когда бы ты даже ничего не знала, если бы можно было иногда, издали, слышать твой смех счастья, рожденного моей жертвой! Каждый твой взгляд вызывает новое достоинство, мужество во мне! Ты начинаешь уже понимать? Посмотрим, ты отдаешь себе в этом отчет? Ты немного чувствуешь, в этой тени, мою душу, которая поднимается наверх? О! действительно, этот вечер слишком прекрасен, слишком нежен! Я говорю вам все это, вы меня слушаете - вы, меня! Это слишком! В самых нескромных моих надеждах я никогда такого не ждал! Мне остается умереть сейчас! В словах, которые я говорю - причина, что она дрожит среди голубых верб! Потому что ты дрожишь! потому что я чувствую, что ты этого хочешь, или нет, что колебание твоей обожаемой руки сходит вниз по длинным ветвям жасмина! (Самозабвенно целует край свешивающейся ветки).
Роксана: Да, я дрожу, я плачу, я тебя люблю, я твоя! И ты опьянил меня!
Ну что ж - на выбор три варианта обольщения, один соловьевский и два по-разному ростановских:
Роксана: Ну, хорошо. Пускай для нас двоих
Пришли мгновенья эти. Понимаю,
Но что вы скажете, переживая их?
Сирано: Что я скажу? Двенадцатого мая
Прическу изменили вы.
Мне кажется, сейчас я слышу хруст травы,
Когда еще давно, но как сегодня будто,
Вы девочкой встречали утро.
Что я скажу? Когда я с вами вместе,
Я отыщу десятки слов,
В которых смысл на третьем месте,
На первом - вы и на втором - любовь.
Что я скажу? Зачем вам разбираться?
Скажу, что эта ночь, и звезды, и луна,
Что это для меня всего лишь декорация,
В которой вы играете одна!
Что я скажу? Не все ли вам равно?
Слова, что говорят в подобные мгновенья,
Почти не слушают, не понимают, но
Их ощущают, как прикосновенья.
Я чувствую, мгновенья торопя,
Как ты дрожишь, как дрожь проходит мимо
По ветке старого жасмина...
Роксана: Я плачу... Я дрожу... И я люблю тебя.
Роксана: А если и для нас наступит этот миг,
Что вы мне скажете?
Сирано: Да все, что на язык
Придет, что в голову взбредет, и то, и это,
Найду я россыпь слов, охапки - не букеты:
Люблю, схожу с ума, слабею, мне конец,
Роксана, образ твой ношу, как бубенец,
В груди; и потрясен любовной лихорадкой,
Звон бубенца в груди я слушаю украдкой.
Я все в тебе люблю, все важно для меня:
Ты в мае, год назад, двенадцатого дня,
Прическу, помнится, с утра переменила!
Да, золото твоих волос - мое светило,
И как, в упор взглянув на солнце, мы потом
Все видим словно бы в сиянье золотом,
Так восхищенный взгляд слепят мне кудри эти,
Бросая отблески на все, что есть на свете.
Роксана (взволнована): Да, вот любовь!
Сирано: Мильон неодолимых мук,
Вся ревность, вся тоска, да, это дело рук
Любви, - и с кознями ее нет сил бороться! -
Любви, которая не о себе печется!
О, если бы я мог для счастья твоего
Пожертвовать своим - так, чтобы ничего
Ты не узнала, и, твоим любуясь счастьем,
Тайком следить за ним и упиваться всласть им!
Я на тебя гляжу и воспаряю ввысь,
Достойней становлюсь и доблестней! Вглядись,
Не правда ль, видишь ты все, что во мне творится,
И как моя душа к тебе во тьме стремится?..
Но это слишком уж прекрасно - как во сне:
Я столько вам сказал, и вы внимали мне...
Да, слишком! И в мечтах отчаянных витая,
О стольких милостях не грезил никогда я!
Теперь бы умереть! Среди ночной листвы
Трепещущей - и вы трепещете, и вы!
Ты, слушая меня, дрожишь! Возможно ль, чтобы
Он шел от слов моих, тот холодок озноба,
В котором никогда бы не призналась ты,
Но вижу: у тебя в руке дрожат цветы!
(В исступлении целует свешивающуюся ветку жасмина).
Роксана: Я плачу, я дрожу, я вас люблю, поверьте,
Я обезумела!
Роксана: Но если этот миг настал для нас случайно, -
Что вы мне скажете? Иль это тайна?
Сирано: Что я тебе скажу? Все то... все то... все то,
Чем озарен мой ум, чем сердце залито!
Слова любви моей тебе все сразу брошу!
Да, наконец тебе отдам я сердца ношу!
Я нес ее один, она мне тяжела:
Мне надо, чтоб и ты ее
В поисках Сирано, или Неподражаем я, и в этом мой успех
Началась вся эта история вполне предсказуемо: попалась мне книга "Сирано де Бержерака" в переводе Т.Л.Щепкиной-Куперник, и поразил меня контраст с текстом, известным по телеспектаклю с Георгием Тараторкиным и по спектаклю "Сатирикона" с Константином Райкиным. Оказалось, что да, там перевод В.А.Соловьева был, и посейчас в основном его на театре играют. Через порядочное количество лет вышел в "Азбуке-Классике" перевод Е.В.Баевской (на "Литературные памятники" меня не хватило - в очередной раз удививший непохожестью на обе предыдущие версии. Еще через количество лет мне удалось-таки дозреть до того, чтобы найти оригинал и разобраться... да нет, не кто тут Прав и кто Неправ, а как каждый из интерпретаторов мыслит и передает дальше своего "Сирано".
Серьезные люди занимались этим всерьез
www.knigoprovod.ru/?book_id=1354&topic_id=23
и просто комментировали
www.allrus.info/APL.php?h=/data/pressa/15/nv291...
А мне просто было интересно по-дилетантски, в учебно-познавательных целях, повертеть в руках все четыре варианта, без каких бы то ни было диагнозов и без швыряния камнями... И если кому интересно подглядеть, что из этого получилось, то можно просто подглядеть за процессом моего познания в сравнении...
читать дальше
Серьезные люди занимались этим всерьез
www.knigoprovod.ru/?book_id=1354&topic_id=23
и просто комментировали
www.allrus.info/APL.php?h=/data/pressa/15/nv291...
А мне просто было интересно по-дилетантски, в учебно-познавательных целях, повертеть в руках все четыре варианта, без каких бы то ни было диагнозов и без швыряния камнями... И если кому интересно подглядеть, что из этого получилось, то можно просто подглядеть за процессом моего познания в сравнении...
читать дальше