Беспорядочное ретро, дубль пятый. Николай Энтелис.

[FleetinG_]

Ну, уж эту фамилию под занавес не вспомнить было трудно - мало того, что сама по себе приметная, но очень уж регулярно встречалась она в том же "Крокодиле" и даже в "Правде", знаменуя, что снайпер отечественного каламбура все еще остается на своем посту и готов зарядить прицельным четверостишием в актуального на данный момент внешнего противника. Говорю практически без иронии - от этого постоянства как-то теплело на душе.

Генерал сеньор Дурасо
Запустил ручищу в кассо,
Много песо прикармасо
И в итоге удирасо.
Но с завистливой гримасо
Шепчет полицейских массо:
«Ловко всех он одурасо,
Нет, Дурасо – не дурасо!»

И только сейчас мне стало известно, что у этого человека, который всю жизнь публиковал четверостишия, оказывается, было отличное "долгое дыхание", что ему так удавались пространное, цикличное и ритмичное (справочно: указанные параметры оказывают на меня воздействие, близкое к наркотическому); ... что на тех же навыках, которые наработаны в коротких каламбурах, он умеет изящно разворачивать эту складную картинку, по форме почти идеальную, вплоть до бесконечности и всеохватной международности (я в курсе про основную логическую ошибку в общем посыле и про то, что равные возможности не равны равной реальности; автор, думаю, тоже был в курсе; и у меня, и у автора речь идет о мифологических конструктах)

НЕВОЗМОЖНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ
На рождество есть гуся может Пит,
На рождество есть гуся может Том,
Но Пит, солидный гусь, на пир спешит,
А Том с семьей в приют спешат гуськом.

Уснуть в роскошной спальне может Боб,
Уснуть в роскошной спальне может Джек,
Но есть у Боба новый небоскреб,
А Джек не наскребет и на ночлег.

Годами не работать может Джон,
Годами не работать может Клод,
Но есть у Джона в банке миллион,
А вот у Клода – миллион невзгод.

Приобрести поместье может Жан,
Приобрести поместье может Ги,
Но есть у Жана крупный ресторан,
Ну, а у Ги есть крупные долги.

Возглавить министерство может Свен,
Возглавить министерство может Кнут,
Но есть у Свена при дворе кузен,
А Кнут с кузеном вместе двор метут.

В большой круиз поехать может Мод,
В большой круиз поехать может Кэт,
Но у папаши Мод есть теплоход,
А у папаши Кэт – велосипед.

Лечиться от недугов может Рей,
Лечиться от недугов может Нед,
У Рея есть десятки лекарей,
У Неда на врачей – десятки нет.

Примеры эти ясно говорят:
Возможности равны у всех подряд!

и так далее, включая внутренние темы

А еще вон какая правильная англоязычная баллада

БАЛЛАДА О ЦРУ
Уборщик О’Лири и мусорщик Смит
Влачат невеселые дни.
Один не причесан, другой не побрит:
Сидят без работы они.

Уборщик О’Лири и мусорщик Смит
На сквере сошлись поутру.
- Болтали соседи, - один говорит, -
Что люди нужны ЦРУ.

Уборщик О’Лири и мусорщик Смит
Нашли газетенку в пыли.
У старых друзей ошарашенный вид –
Они объявленье прочли.

Уборщик О’Лири и мусорщик Смит
Дрожат на холодном ветру:
- Пускай нас голодная смерть поразит,
Но мы не пойдем в ЦРУ!

Уборщик О’Лири и мусорщик Смит
Лежат по каморкам без сна,
И каждый плюется, и каждый твердит:
- Уж больно работа грязна!

... что он не просто писал еще и на внутренние темы, а выстраивал подчас действительно страшные картины (ну, может быть, сама тема такая, и все-таки диагноз системе прослеживается, причем болезнь в бюджетной сфере успешно продолжается и поныне)

РОДЫ И НЕВЗГОДЫ
Доставил колхозный «Жигуль» роженицу
Из дальней деревни под вечер в больницу.
Ругается нянечка: - Что за напасть!
Все родют и родют. Куды же их класть?

Заполнили кучу бумажек – и вскоре
Местечко нашли для нее в коридоре:
Больница мала, и тесна, и стара –
О новой подумать давно бы пора.

Два дня в коридоре лежит роженица,
Мелькают вокруг невеселые лица,
Никто не подходит – забыли о ней,
Одной без присмотра лежать все трудней.

Но вот начались у колхозницы схватки,
Ей муторно, тяжко, она в лихорадке.
А нянечка шепчет, сурова и зла:
- До вас очередность еще не дошла!

И доктор глядит удрученно и хмуро:
Нет новой обещанной аппаратуры,
Не все инструменты в шкафу у него,
Но женщине бледной не скажешь всего.

Больница соседствует с Домом культуры:
Угрохали тыщи в гранит и в скульптуры.
Там залов немало – но в окнах темно, -
Пустуют огромные залы давно.

Работа в том Доме почти не ведется:
В субботу, бывает, кружок соберется,
Споют, потанцуют – и снова мертво:
Культурник не может «родить» ничего.

На тыщи, что так расточают безбожно,
Другую больницу построить бы можно.
Однако бездействует местная власть,
И нянечка злится: - Куды же их класть?!

... что он (на моей памяти - один) взглянул на знаменитую ситуацию с андроповскими секундомерами и рабочим временем с обратной стороны - и ситуация стала меняться очень, очень недавно, а долгие годы так и приходилось долбиться об нее лбом

ЗАБОТЫ В ЧАСЫ РАБОТЫ
Тротуары дождик мочит,
На бульварах листопад.
По пути на смену хочет
Теплый шарф купить Игнат.
Шарфы есть – полны витрины,
Покупай и не грусти,
Но… торгуют магазины
Утром только с десяти.

Нина вечером с работы
Уезжает ровно в шесть.
Заказала дочке ноты –
На Неглинке точно есть.
Но сегодня дома Нина
Не услышит до-ре-ми:
Ехать час до магазина,
А открыто до семи.

Нонны Павловны из главка
Днем на месте часто нет.
Дама где-то у прилавка,
Пуст служебный кабинет.
Не скрывают горькой мины
Два снабженца из Перми:
Мчать за нею в магазины
С десяти и до семи?!

Кто-то ждет на стройке Власа,
Ждет Кузьму в конторе Влас,
В тресте ждет Кузьма Тараса,
А Тарас… он ждет палас.
Позабыв про дисциплину,
Громко хлопая дверьми,
Бойко скачут к магазину:
- Мне гардину!
- Мне картину!
- Мне корзину!
- Мне перину! –
С десяти и до семи.

Резюме элементарным
Оборвем рассказа нить:
Магазинам промтоварным
Надо б график изменить.
Министерство? Без кручины
Предложение прими:
Пусть торгуют магазины,
скажем, по скользящему графику, в том числе утром и вечером, когда это удобно многочисленным покупателям, а не только
С десяти и до семи!

ПЕЧАЛЬНАЯ СТРАНИЦА
Дома и переулки крепко спят,
Но книгам по ночам порой не спится.
О чем же неприметно шелестят
Одна другой тревожные страницы?

Кручинится Игорь из древнего «Слова»:
- Неможется мне, голова горяча,
В музее от сырости кашляю снова.
Не лепо ли, братие, вызвать врача?

- Тариэл я, честный витязь в шкуре красочной тигровой,
Вам поведаю с волненьем факт печальный, хоть не новый:
Под полой меня из фондов нес доцент бритоголовый,
Но спасен я был дежурной – Тинатин прекраснобровой.

- Мне, Гамлету, сей ветхий фолиант
Внушает страх. О, где ты, реставратор?
Но нет его, хоть горько восклицаю:
«Быть обновленным мне или не быть?»

- Онегин я. Вчера заставил
Библиотечный персонал
Директор – дядя странных правил –
Мешок томов свалить в подвал.

Теркин выступил с охотой:
- Друг-читатель пару раз
Заливал листы компотом –
Еле я гармошку спас.

Дома и переулки крепко спят,
Но книгам по ночам порой не спится...
Заботиться должны мы все подряд,
Чтоб не роптали книжные страницы!

Окончательно меня добили прозаические рассказы. Даже жаль, что они не попадались мне в те времена, когда читаны были груды подобных сборников в доступных мне библиотеках - многое мне бы успело понравиться раньше. Вот этот выдержанный "рассказ О.Генри" - однозначно...

НАЖАТЬ НА КЛАВИШИ
За квартирой профессора Ольхонского Кривой Зуб наблюдал несколько дней. Он установил, что хозяева в отъезде, а в квартире никто не живет.
И однажды безлунной ночью Кривой Зуб решился. В третьем часу он пешком поднялся на одиннадцатый этаж и, осмотревшись, вложил отмычку сначала в один замок, затем и во второй. Через несколько секунд, плавно притворив открытую дверь, Кривой Зуб очутился в квартире.
Было тихо. За окном большой комнаты горела маленькая хрупкая звездочка. Кривой Зуб плотно задернул штору и зажег фонарик.
Первое, что он увидел, был массивный круглый стол, покрытый зеленой в разводах скатертью. На столе стояли бутылка армянского коньяка, вино «Мукузани» и «Ессентуки № 17». Вокруг бутылок лежали пакетики плавленого сыра, коробка с хрустящими хлебцами, полдюжины банок мясных и рыбных консервов. У края стола находилась красная фарфоровая тарелка, рядом с которой были положены нож, вилка, консервная открывалка и штопор. Не забыты были хрен и горчица…
- Вот так клюква! – крякнул Кривой Зуб. – К чему бы это?
Он подошел еще ближе и увидел на столе не замеченный раньше листок глянцевой бумаги. В желтом свете фонарика хорошо были видны четкие буквы пишущей машинки. Кривой Зуб приблизил листок к глазам.
«Дорогой неизвестный друг! – прочитал он. – Конечно, я не уверен в том, угожу ли Вашему вкусу. Но мне хотелось бы надеяться… Кстати, Вы надели тапочки? Пожалуйста, не откажите мне в этой маленькой просьбе. Они в передней…»
- Чудеса! – пожал плечами Кривой Зуб. Он открыл двери в переднюю, сбросил пыльные черные туфли и влез в мягкие пушистые тапочки.
«Спасибо! – продолжал чтение Кривой Зуб. – Я знал, что имею дело с порядочным человеком. Ковер под Вами – настоящий персидский… Да, особенно прошу Вас обратить внимание на гусиный паштет – он в маленькой баночке. Вы руки мыли? Как же так? В ванной приготовлено свежее мыло и чистое махровое полотенце. Может быть, Вы хотели бы принять душ? Не стесняйтесь, пожалуйста: никто Вам не помешает. Я и жена уехали и вернемся нескоро…»
«А почему бы и нет?» - подумал Кривой Зуб.
«Халат висит в шкафу, - продолжал он читать, - там, где костюмы. Только мокрый халат, будьте добры, обратно не вешайте, чтобы не испортить костюмов: они сделаны на заказ. Я на Вас надеюсь. Впрочем, сначала подкрепитесь, выпейте…»
- И то правда! – согласился Кривой Зуб. – На подвох это что-то не похоже.
Быстро вымыв руки, он сел к столу и принялся за трапезу.
Через полчаса Кривой Зуб, чувствуя приятную тяжесть в желудке и легкий хмель в голове, поднялся со стула.
- Нет, что ни говори, заботливый хозяин попался. Даже как-то неудобно его чистить. Вот что! Приму-ка я пока душ. А там разберемся.
Под теплым душем ночной посетитель размягчился еще более. Он вылез из ванной, облачился в халат, сел в кресло и потянулся за недочитанным листком.
«С легким паром, мой неизвестный друг! Как Вас, кстати, зовут?»
- Вася, - сказал Кривой Зуб. – А вас?
«А меня, - продолжал он читать, - Дмитрий Андреевич. Вот мы и познакомились. Да, забыл предложить: сигареты и спички на этажерке. Может быть, хотите сигару? Возьмите ее в коробочке возле хрустальной горки…»
- Сигару… - растроганно произнес Вася, он же Кривой Зуб, и всхлипнул. – Я к нему, можно сказать, с таким делом, а он мне «сигару». Нет, Дмитрий Андреевич, ты меня еще не знаешь. За друга Вася голову положит. А уж обидеть – ни-ни! За твое здоровье, Дима! Ты меня уважаешь?
«Я тебя уважаю, - продолжал он читать. – Когда приеду, обязательно приходи в гости. Если хочешь, помой посуду, а что не съел, спрячь в кухонный шкаф…»
- Непременно! – вскочил Кривой Зуб. Он быстро сделал, что нужно, вытер тряпкой пол в кухне и ванной, снял тапочки и надел свои туфли.
«Не забудь хорошо закрыть двери, - дочитывал ночной гость последние строчки. – Мы-то с тобой – люди честные, но не за всех ведь можно поручиться. До свидания! С искренними симпатиями – Д.А.»

Профессор кафедры педагогики Д.А.Ольхонский, отправляясь с женой в месячный вояж по южному берегу Крыма, решил «застраховать» свою пустующую квартиру от возможного посещения злоумышленника.
- Ты увидишь, - говорил он жене, изводившей его страхами и предположениями, - мой метод воздействия на психику индивидуума безотказен. Даже в самом закоренелом преступнике таятся благородные человеческие чувства. Надо только умело нажать на соответствующие клавиши – и дело в шляпе!
В конце концов Кира Леонтьевна дала себя убедить, и супруги укатили на юг.
Через месяц профессор и его жена, загорелые и полные впечатлений, остановили машину у своего дома. Они быстро поднялись на одиннадцатый этаж, быстро отперли двери – и бросились к шкафам. Все висело на прежних местах – костюмы, платья, купальный халат…
- Ну?! – торжествующе заметил Дмитрий Андреевич. – Ты же не верила…
- Что это? – воскликнула Кира Леонтьевна, указывая на круглый стол, покрытый зеленой в разводах скатертью.
На нем красовались две бутылки «Жигулевского», четыре воблы, несколько баранок.
А в центре стола лежал листок в клеточку, на котором нетвердым почерком с помарками и неточностями было написано:
«Дорогой неизвестный друг Дима! Твоя забота меня тронула, правда. Редко можно встретить человек, который вот так как ты, со всей душой. Я даже Федьке рассказал – не верит, зараза! Ковер я щеткой почистил, а то вроде наследил малость.
Решил и я тебя чем-то порадовать. Захочется ведь пивка, когда приедешь. И закусон, опять же, на месте. Я специально еще раз к тебе заходил. Не обижайся: сам ведь приглашал. Все как было, так и осталось. И махровое полотенце тоже, и тапочки. Нет, кроме шуток, ты на меня повлиял. Думаю даже на курсы какие-нибудь поступать. Как ты, одобряешь?
Остаюсь с моим почтением – Василий».
Дмитрий Андреевич вынул платок и прижал его к глазам. Кира Леонтьевна, потрясенная, плюхнулась в кресло. Профессор машинально перевернул тетрадный листок. Там было нацарапано еще несколько строк.
«Да, забыл тебе сказать. Мне ведь, когда на курсах буду, работать не придется. Еще им платить надо. Ну и другие расходы… Так что не обессудь: прихватил я с собой трехпроцентные облигации, что ты под ковром прятал. А кольца и другое золотишко, что в деревянной коробке за томиком А.Жарова находились, я, ей-богу, брать не хотел. Но Федька, который со мной потом приходил, на смех меня поднял. «Что ты – чокнутый? – возмущается. – Добро само плывет в руки. И хозяева хороши: нет чтобы «Столичную» выставить. А они – «Наказани» какие-то. Да в придачу «Ессентуки № 17». Насмешка!»
Еще чего-то он про клавиши говорил, на которые умело нажать надо, но я не понял. Хвалился Федька, что в одной брошюрке ученой про клавиши эти вычитал. В общем, навсегда запомню я твое внимание, Дима, и доброту. До свиданья! С искренними симпатиями – К.З.»

ПЛОДЫ ПРОСВЕЩЕНИЯ
(Отрывки из дневника)
Приехал свояк из Вышнего Волочка. Надо обмыть. Ушел из конторы пораньше. Позвал тетю Шуру, Минашкиных. Выпили.

Принес из ателье пальто. Великоваты пуговицы, но это не беда. Надо обмыть. Послал жену за беленькой. Опоздал на часок в контору. Выпили.


Жену премировали будильником. Ничего часики. Надо обмыть. Отпросился после обеда. Велел жене притащить что-нибудь покрепче. Отказывалась. Приволок сам. Выпил.

Племяш Петя подарил галстук с платочком. Не люблю шиковать. Но не дорог подарок – дорого внимание. Надо обмыть. До обеда на работу не ходил. Выпил.

Купил расческу в футлярчике. Культурная вещь. Надо обмыть. Протянул обед еще на час. Выпил.

Подошел трамвай № 17. Мой. Надо обмыть. До конторы не доехал. Сошел у продовольственного. Выпил.

Увидел кошку-трехцветку. Говорят, такие приносят счастье. Надо обмыть. Отложил все дела. Выпил.

Пошел дождь. Это хорошо. Надо обмыть. Выпил.

Выглянуло солнце. Это хорошо. Надо обмыть. Выпил.

У пальто великоваты пуговицы. Загнать его, что ли? Вынес на улицу. Дали восемнадцать. Надо обмыть. На работу не пошел. Выпил.

Взял «Экстру». Надо обмыть. Купил «Старку».

Взял «Старку». Надо обмыть. Купил «Экстру».

В конторе вызывали к заму. Песочили. Ладно, исправлюсь. Взял только маленькую. К ней дюжину пива. Давно не баловался пивком. Надо обмыть. Выпил.

Будильник громко тарахтит. Предложил во дворе какому-то типу. Добавил галстук с платочком. Получил трешку. Надо обмыть. Выпил.

Дня три прогулял. Словил кошку-трехцветку. Царапалась, собака. Продал за рубль. Надо обмыть. Выпил.

Жена ругается, плачет. Грозит привести участкового. Врезал. У соседа занял полтинник. Выпросил возле гастронома несколько гривенников. Надо обмыть. Выпил.

Расческу никто не покупает. Подарил приемщику посуды. Сдал бутылки без очереди. И все банки из кухни тоже. Надо обмыть. Купил огурец. Выпил.

В карманах ни гроша. А это что? Полстранички, в которую завернули огурец. «Влияние возлияния, как отмечали древнегреческие авторы…» Древние греки! Ого! Надо об… надо об… надо обдумать.

Засел за древнегреческий. Ох, и труден, собака! Антропос! Гелиос! Надо об… надо обстоятельно во всем разобраться.

«Панта рей»! Во как! Все свободное от работы время на древнегреческий уходит. Племяш Петя приглашает на сабантуй. Некогда!

Помирился с женой. «Гноти сеаутон», - сказал ей с улыбкой. Расплакалась от счастья. Подарил ей часы на цепочке. Надо об… Что надо? Надо обсудить с консультантом план работы на полугодие.

«Ойда ме уден эйденай!» Подготовил печатную статью. Любопытно, какие предметы входят в кандидатский минимум? Надо выяснить.

«Эпта полейс марнанто софен диа ризан Омеру!» Защита диссертации прошла блестяще. Мне намекают, что неплохо бы того… об… об… мм… Как это, как это?

Эврика! Закачу в «Национале» банкет на 60 персон: кафедра, научные коллеги. Ну, и все из конторы, конечно. Зам руку жал: мол, давно догадывался о моем таланте. Скромно ответил цитатой из Геродота. Себе закажу, разумеется, кефир.

…Где я? Что стряслось? Чертовщина! Голова раскалывается. Мутит. Ну и набрался! А это что? Пригласительный билет: «Банкет по случаю защиты…» Какой-такой защиты? Диссертации? А чего это? Ну, да ладно! Надо обмыть. Позвал тетю Шуру, Минашкиных. Выпили…

ЧУДО ТЕХНИКИ
- Вот ты говоришь, - заметил мой друг Дима, инженер, - что тебе иногда хамят в магазине, в мастерской, в какой-нибудь конторе. Что ты нервничаешь, переживаешь, глотаешь валидол. А я с некоторых пор совершенно не имею понятия, что такое хамство. Нет, не потому, что я стал толстокожим, каким-нибудь бесчувственным флегматиком. Я, может быть, восприимчив более, чем ты. Но с тех пор, как я применяю ДДТ, мои волнения резко пошли на убыль.
- Что, что? ДДТ? Ты посыпаешь грубиянов порошком?
- Нет, конечно. ДДТ-1 – это мое изобретение. Дорожный-Диво-Трансформатор, модель 1-я. Чудо техники! Он настолько мал, что вполне умещается за воротничком рубашки или отворотом пиджака. Принцип его действия несложен и заключается в том, что он мгновенно преобразует звуковые волны, несущие отрицательный эмоциональный заряд, в волны с зарядом положительным. Иначе говоря, все грубые, резкие, бранные слова ты воспринимаешь как слова тактичные, вежливые, доброжелательные. Правда, мой аппарат еще не совершенен. Пока он умеет заменять подобные словеса лишь одним словом – «пожалуйста». Аркадий из второго отдела предлагал даже сделать заменителем не «пожалуйста», а что-нибудь музыкальное – отрывок из арии Каварадосси, например, или «Приезжайте, генацвале, посидим за цинандали». Но я к музыке равнодушен…
- Димочка, миленький, - сказал я, нежно заглядывая другу в глаза. – Нельзя ли мне его испробовать? Ну хотя бы для уменьшения давления, а?
- Ну, если для уменьшения – не возражаю. Сейчас я тебе его прикреплю. – И Дима сунул мне под воротник маленькую пластмассовую коробочку.
Итак, с включенным ДДТ-1 я вышел на улицу. В витрине знакомого ларька красовались длинные аппетитные огурцы.
- Будьте любезны, полкило огурчиков, - попросил я.
- Куда сыпать?
- Может, у вас найдется кулечек?
- Вы что, ПОЖАЛУЙСТА? Не могу же я запасать тару на каждого ПОЖАЛУЙСТА!
Я счастливо улыбнулся. Аппарат действовал.
Огурцы взять мне не пришлось, но зато я решил подстричься. В парикмахерской несколько человек сидело на стульях, ожидая очереди. Гардеробщик в синем халате взял щетку и начал подметать в ожидании пол.
- Расселись тут всякие ПОЖАЛУЙСТА, - громко выражал он свои чувства. – Мешают только…
- Что же нам, на дворе ожидать? – спросил молодой человек с пышной шевелюрой.
- Не умничай. Не дорос еще, ПОЖАЛУЙСТА, - отрезал гардеробщик.
- Я просто хотел сказать, что…
- ПОЖАЛУЙСТА! А то как смажу по ПОЖАЛУЙСТА, сразу поумнеешь…
Из парикмахерской я решил заехать в мастерскую, куда сдал в починку электробритву.
Невдалеке показалось такси. Я поднял руку.
- Куда? – спросил водитель.
- Улица Чижикова, 16.
- Туда и ножками дойти можно. А мне план выполнять.
- Разве я против плана?
- Нечего ПОЖАЛУЙСТА прикидываться. Сядь на собственную ПОЖАЛУЙСТА и кати, сколько душе угодно!
… С двумя пересадками я добрался до мастерской.
Приемщик отсутствовал. Постояв минут десять, я крикнул:
- Есть тут кто-нибудь?
- Чего ПОЖАЛУЙСТА? – вышел откуда-то человек с заспанным недовольным лицом.
- Вот, бритву хотел бы получить, - протянул я квитанцию.
- Не готова.
- Здесь указан срок. Он наступил еще позавчера.
- Сказано – не готово! ПОЖАЛУЙСТА!
- Зачем же писать, если…
- Что ты мне в нос ПОЖАЛУЙСТА эту бумажку? Можешь ею ПОЖАЛУЙСТА. Понял? ПОЖАЛУЙСТА! ПОЖАЛУЙСТА!!
…Напоследок я решил посетить свою тещу и окончательно убедиться в безотказности аппарата.
Дверь открыла сама Матильда Ивановна – в больших серьгах и накинутом на плечи зеленом полушалке.
- Сними лапти, недотепа! – услышал я голос с хорошо знакомыми интонациями. – Зоеньку, небось, взять с собой не догадался, дурень! Киснет теперь без своего олуха дома. А ты шляешься неизвестно где. Ну, выкладывай, зачем приперся!
Ошалело глядя на тещу, я украдкой пощупал аппарат. Он был на месте.
- Чего уставился, как баран на новые ворота? – повысила голос Матильда Ивановна. – Не слышишь, что ли, балда? Притопал зачем, спрашиваю!
Мыча нечто нечленораздельное, я встряхнул аппарат. Он выскользнул из рук и со звоном упал на пол.
Теща посмотрела вниз – и по ее лицу поползла злорадная усмешка.
- ДДТ-1, небось? – услышал я знакомые интонации. – Что ж это ты, дубина, осрамить меня решил на старости лет? Безъязыкой сделать? Чтобы я была, как в детском садике: тю-тю, сю-сю. Чтобы меня уважать перестали? Нет уж, дудки! Когда я узнала, что твой охламон Димка что-то мастерит, я сразу заподозрила: здесь нечисто. Спасибо Аркадию из вашего второго отдела, моему соседу: он специально для меня изобрел противоядие – ВКС-2.
- Что, что?
- «Выкуси-2»! Вторая модель! Чудо техники! Аппарат, который делает твой аппарат непригодным. Гляди, бестолочь! – и теща торжественно вынула из-под зеленого платка маленькую пластмассовую коробочку.

«ПОПЛАВОК»
Вы знаете ресторан «Поплавок»? Да, на реке – тот самый, который покачивается. Так вот, там я работала поваром. Это после кулинарной школы я туда назначение получила. Там же и с Володей познакомились.
«Хочу видеть повара, который фирменные биточки под белым соусом готовит», - сказал он, заскочив к нам как-то пообедать. Потом Володя признавался, что представлял себе этакого седоусого волшебника с половником в руке. И вдруг выскакивает к нему девчонка с косичками и, смущаясь, спрашивает: «Вы меня?»
А Володя в Институте иностранных языков учился. Мою специальность он, конечно, уважал, но больше всего на свете ему нравилась профессия медика, врача. Кто-то когда-то одному из его ближайших родственников спас жизнь, и с тех пор Володя преклонялся перед докторами.
И что вы думаете? Я тайком от него поступила в вечерний, на медицинский. Вот будет здорово, мечтаю, когда Володя узнает. Упадет! И любую минуту я использовала на то, чтобы практиковаться в своей будущей профессии.
Вбегает, скажем, в кухню Тоня, подружка моя, официантка.
«Там такой толстяк сидит – умора. Спрашивает, чтобы мы ему порекомендовали».
«Что? – говорю. – Пожалуйста. Фепранони ноль-ноль-двадцать пять, по одной таблетке два-три раза в день, за полчаса-час до еды. Очень помогает от ожирения. А можно и гипотиазид. По две таблетки в сутки. Но это венгерский препарат, не всегда бывает».
Смотрит на меня Тоня, выпучив глаза.
«Ну, и даешь же ты, Людка!» - восхищается.
А то вдруг появится метрдотель Иван Аристархович, большой знаток разнообразных блюд и застольного этикета.
«Вот, девочки, компания подобралась! Рыбку заказали, а от беленькой отказываются. Один на гипертонию жалуется, другой – на язву…»
«Что ж! – отвечаю. – При язвенной болезни могу порекомендовать комплексное лечение с использованием седативных средств, антицидных и ганглиоблокирующих соединений, спазмолитических препаратов… Что же касается гипертонической болезни, я бы посоветовала резерпин ноль-ноль-ноль-ноль один по одной таблетке два раза в день после еды. А то есть еще раувазан, раунатин, девинкан…»
«Хватит, - прерывает меня Иван Аристархович, грустно косясь через открытую дверь на Верочку, разливающую за стойкой напитки. – У нас от этих нулей с планом будут одни нули. А может, к твоим таблеткам добавить хотя бы по стакану «Мукузани»? Бутылочку на всех? А?»
…Я сдавала сессии, получала благодарности на работе. Ложилась за полночь, но каждый день в шесть утра будильник поднимал меня. И однажды, когда Володя сказал мне, что неплохо бы нам вставать по одному будильнику вдвоем, я расплакалась и призналась ему, что через год кончаю медицинский.
Володя упал – как я и предполагала. Но потом вскочил, подбросил вверх свою модную кепочку с едва заметным козырьком и воскликнул:
«Молодец же ты, Люсинда (тут уж я чуть не упала – так он меня еще ни разу не называл!) Жена и накормит, и вылечит…»
Что вам сказать? Молодой педагог и молодой врач составили неплохую пару. Это не наше мнение, это другие так говорили.
Я стала трудиться в районной поликлинике. И здесь, собственно, все началось…
Не проработала я еще и года, как посыпались восторженные отзывы. Пациенты расхваливали меня устно и письменно. А ведь я ничего особенного не делала.
Судите сами. Приходит ко мне больной. Диагноз: атеросклероз. Я, конечно, выясняю, что он принимал раньше, каковы были результаты, произвожу полное обследование и даю назначения с учетом новейших достижений медицины (ведь я только что это изучала).
«Спасибо!» - благодарит пациент и собирается уходить.
«Подождите, - говорю. – Еще весьма существенная деталь». Беру ручку и выписываю:
«Рецепт. Из филе трески или кеты приготовить котлетную массу. Прибавить мелко нарезанную зелень петрушки и соевые бобы. Хорошо перемешать, затем разделить на шарики-фрикадельки и уложить их в смазанный растительным маслом противень. Готовые фрикадели положить на хлеб грубого помола и подавать к столу вместе с овощами и фруктами».
Не удивляйтесь. Все, здесь перечисленное, для данного больного очень полезно. Как же мне не научить его приготовить вкусное блюдо?
Или заходит в мой кабинет пациент. Худой, как «шкилет» (это моего мужа словцо). Но ничего особенного у него не нахожу. Просто для поправки он принимал десятки лекарств: то сосед подскажет, то сам чего-нибудь придумает. И вот результат…
«Хорошо, - замечаю. – Выпишу вам еще один рецепт. Приходите через месяц-другой. Если не поможет, можете заколоть меня вот этим кинжалом».
Открываю ящик стола и маленький клинок показываю, которым я карандаши точу. Почему-то упоминание о нем всегда положительный эффект вызывает.
А потом выписываю:
«Рецепт. Все лекарства отставить. Купить ветчину. Нарезать ее тонкими ломтиками. Каждый ломтик слегка смазать майонезом с одной стороны и уложить этой стороной на сковородку, залитую жиром. Затем ломтики перевернуть и обжарить другую сторону. Отдельно обжарить на масле помидоры. Для этого их предварительно обмыть и разрезать на части. Обжаренные помидоры положить на готовые ломти ветчины, посыпать сверху яичным желтком, зеленый горошком и подать на стол. Запивать какао…»
Так же я пишу пациенту, как приготовить обед или ужин, после которого пальчики оближешь. Нужно разбираться в химическом составе продуктов и знать «плепорцию» (это тоже Володино словцо).
И что вы думаете? Через положенный срок приходит ко мне бывший «шкилет»: поправился, округлился, выглядит, как залитый маслом румяный помидор.
«Доктор, - обращается он ко мне. – Все чудесно, все замечательно. Но в одном виноват: ваш рецепт маринованных рыжиков под большим секретом шурину сообщил. Он у нас маленько того… выпивает. Ну, я не мог отказать: все-таки родственник…»
А еще через несколько месяцев вызывает меня главврач.
«Дошли, - заявляет, - слухи, что вы по части рецептов загибаете, которые отнюдь не для аптек предназначены. Чем вы это объясните?»
Я улыбнулась, открыла портфель и положила на стол главврача диплом об окончании кулинарной школы. С отличием. А рядом положила еще одну книжечку: удостоверение аспиранта кафедры лечебного питания медицинского института. Туда я поступила полгода назад.
Но от Володи скрыть это уже не удалось: пришлось попросить погонять меня по иностранному. Зато какие биточки под белым соусом я ему приготовила после экзамена! Таких, вероятно, даже сам Иван Аристархович не едал!

@темы: В Мире Мудрых Мыслей