*жалестным голосом* Добрые люди опять заманили меня в чинквеченто... А мне давно хотелось, по своему обыкновению, "в режиме диафильма" вспомнить эту вещь. Она мне очень пришлась кстати в девяностые годы, когда мастера культуры, не зная, что делать с настоящим временем и как его осмысливать, фактически просто открещивались от этого и доказывали, что такого никогда не было, и все наработанные ими же раньше парадигмы "не считаются"... (взять хотя бы эпилог к "Пешему городу" Кривина, Рязанова, Данелию того периода... да и все, все, что ни возьми). А мне нужно было тогда про судьбу художника в жестоком мире, и мне этого дали полной чашей. Вот есть страшное и жестокое, которое вбивает в сыру землю, а есть - которое заставляет над ней подняться. Есть тяжелое, которое смотреть-читать не хочется, но следует, это полезно для души, а есть - вроде бы тоже тяжелое, но смотреть хочется, потому что грамотно поставлены вопросы и поставлены тезисы. Вот из таких для меня фильм "Золото" 1993 года, такая "Плоть и кровь" русско-итальянского разлива.
События там и впрямь тяжелые, тем более что все это происходило на самом деле: 6 мая 1527 года наемники Священной Римской империи, которым опротивело воевать без оплаты, взбунтовались и вторглись в Рим, сея ужас, грабя дворцы и насилуя девственниц. Ренессансная Европа, казалось, вернулась во времена гуннов, и потом уже не смогла от этого оправиться. Папа Климент, укрывшийся от нашествия и побывавший в плену, едва откупился, престиж Ватикана был серьезно подорван, потеряны деньги и города. Рикошетом во Флоренции слетели Медичи - видимо, специально затем, чтобы судьба имела возможность показать увесистую предсмертную фигу небезызвестному флорентийскому секретарю. Потому что Медичи года два где-то поболтались, потом их подняли, отряхнули и опять посадили на трон. А Генрих Восьмой, только-только собравшийся сунуться к папе со своим разводом, ничего не добился, потерял на этом деле не худшего из своих кардиналов, через несколько лет плюнул, развел себя с женой сам, а заодно Англию с Римом. А еще из упомянутых событий возникло течение маньеризма - во всяком случае, Википедия так и пишет

Собственно, про это же и кино...
Единственное, что мне странно здесь - это название, ничего особенного не передающее и не значащее. Не в золоте здесь дело - хотя да, опять же лихие девяностые, ставившие сей презренный металл во главу угла... И еще слегка удивительно, что сценарий писали не Дунский с Фридом.
читать дальше
Итак, хмурое утро в жилище известного римского художника (Франко Неро), после очередной дружеской пьянки - но собутыльники все успели разбежаться, остались только двое не то воспитанников, не то подмастерьев, живущих с ним постоянно. Художник - натура художественная, в фаворе у папского двора, не очень практичен, вовсе не строг в вопросах морали, легок характером и добросердечен. Брат с сестрой (ему не родственники, возможно, подкидыши приблудные) - когда краски смешивают, когда подрабатывают натурщиками. В силу специфики профессии даже моются чаще простых людей...



Идиллию нарушает приятель художника, явно флорентийской ориентации (Збруев, кстати) - принес новости, что на Рим идут свирепые "лютеране" и что пора сматываться, пока не поздно...

"Бедный Климентий наделал в штаны и укрылся в замке Сан-Анджело! Давай собирайся скорее, и мы вместе уедем отсюда!"

"Ну чего ты боишься? Ведь мы же с тобой художники! Кто нас тронет?!"

"То ли птицы летят перелетные, то ли крысы бегут с корабля"... Первый вопрос от каждого каждому: "А ты еще не уехал?" Но те, кто не уехали, пока что спокойны...

"- А ты что, не боишься гуннов? – Гунны, турки, китайцы – они же все выпивают!"

И ватиканские Красные шапочки пока еще заседают, готовясь скорее к эвакуации, чем к обороне

"- Магдалина уже почти готова. Так хороша, что может сойти с полотна и заговорить с вами. – Но она похожа? Мне нужно, чтобы все ее узнавали, эту низкую путану, но с ее дряблой грудью, ее чертовски наглым носиком – понимаешь?"

"Климентий направил к ним новых послов, но, если они кончат так же плохо, как предыдущие... – Их убили? – Нам направили корзину с их телами, разрубленными на куски, и с языками, вложенными внутрь – в том смысле, что им были отрезаны языки и обратно вставлены".

Папа Климент с секретарем

Главный по обороне - Бенвенуто Челлини. Одно это уже намекает, что пора бы упаковываться...

Но наш художник сматываться не торопится, ибо итальянский авось - он еще круче нашего, особенно для натуры артистической...

"- Кто они такие, лютераны? Это не люди, это безбожники и дьяволы с рогами и копытами, и постоянно воняют. – Кто сказал? – Брандано на площади. – Он же безумец. – Он не безумец, он святой! Он говорит, что снизойдет божья кара! – Безумцы возомнили о себе. Содом и Гоморра! И почему-то именно сейчас, когда мы можем стать мировым центром искусства!"

"Он учился у лютеран, он их знает. Они животные, звери! Они разорвут нас и съедят!"

"Ты можешь помолчать, когда позируешь? Римлянке – испытывать такой страх! Потомку Корнелии, внучке Лукреции..."

"А вечером устроим праздник! Всем назло!"


"Художник всегда священен! Даже турок не поднимет руку на художника."

И, честно говоря, я его понимаю. Девушка (Виттория Бельведере) куда симпатичней Збруева, а тут как раз все потихоньку налаживается...

Через несколько минут она, по крайней мере, будет благодарна за то, что уже не девственница...


Ну и все. Час "Ч" наступил. Вот он, звериный оскал войны...

Мальчику, по крайней мере, повезло отмучаться сразу

Буду резать, буду бить... Дикий немецкий солдат (Александр Абдулов) ищет золото

А находит девушку, что тоже для него сгодится

В каждом доме сейчас такая же вакханалия

Проблеск порядка возникает, когда на место событий приходит вышестоящее лицо: похоже, и впрямь художник может оказаться на особом положениии...
"Какая рука! Какой мазок! Только тосканцы умеют это..."

"Ты знаешь, что такое художник, животное? Останешься здесь, и если что-нибудь случится... Здесь все мое!"

"Порядок, говоришь, навести... Я наведу здесь порядок! Щас только, мусор уберу..."

Вот ведь не повезло - остался караулить какую-то мазню, пока товарищи вовсю тащат золото и драгоценности...

"Какая ты у нас красивая, какая серьезная... Ну ничего, мы сейчас тебя развеселим!"

"Это ты начальник этих свиней? Я принцесса Примавера Фарнезе, собаки! Я прикажу вас четвертовать!"

Вот и нет больше принцессы...


Тем временем герой Абдулова, зверея со скуки, отрывается на своих подопечных. Убивать вроде нельзя, а вот издеваться - самое то...

"Это искусство? Это дерьмо, а не искусство! Есть одно, настоящее искусство - искусство войны..."

"Если бы этот кусок железа мог говорить – сколько бы он рассказал! Сколько душ переселилось в него! Его бы обязательно купил какой-нибудь философ".

Попытка побега закончилась неудачно - нет, это его не сняли с креста, просто спустили с лестницы...

С течением времени до наемника все-таки начинает доходить, зачем вообще нужны эти художники...
"Маэстро! Ты нарисуешь мне портрет. С мечом. Как короля. Как императора!"

И с добычей у ног - для полноты композиции...

"Э, маэстро, ты чего тут делаешь? Мне вот такое надо, чтобы груди были! А у тебя – какие-то прыщи! Мне – чтоб красиво!"


"Устами варвара – говорить о красоте... Одной только мыслью о красоте вы оскверняете ее! Ненавидите прекрасное, жаждете смерти – и одного порыва ветра хватит, чтобы смести вас с лица земли".

"Красота – это вот! Вот! Вот, что мне надо, понимаешь – вот! Вот это – красота, и ты мне ее нарисуешь!"

Впрочем, еще неизвестно, что хуже - с ним или без него. Вот ушел он, чтобы хоть что-то раздобыть из ценностей, доверил пост товарищу, а товарищ позвал своих, и девушку пустили по кругу...

"Это все мое, и она моя! – Мы ведь всегда с тобой делились...И из-за этой сучки? – Вы там золото делите, оставьте хоть это мне. "

Доблестный Бенвенуто тем временем занят обороной. Сейчас прицельно жахнет по единственному человеку, с которым еще можно было договориться о перемирии...

Папа выслушивает доклад. Положение аховое.


"Ты недоволен, что я тебя вывел погулять? Ты раб, ты продажный раб, который играет красками и малюет разных кукол! – Это ошибка. От нас отвернулась фортуна, она может перемениться. Но невежество порождает головорезов..."

"По-твоему, солдат – это убийца? А честь? А смелость? – Какой позор – страсть разрушать, убивать божественное, уничтожать все, чего вы не понимаете..."

"Воняют! Мало ли, что воняют! Если бы ты знал, как воняют французы... Вообще, в каждой стране воняет по-разному. Хуже всех воняют бельгийцы. Испанцы, наоборот, выжигают, как вяленое мясо. Я вообще могу по запаху определить, из какой страны труп..."

"Чего ты морщишься? Чего ты закрыл глаза? Ты открой глаза! Ты думаешь, закрыл свои дырки – и ничего не видишь? Ты делаешь вид, что не видишь!"

А дама уже встречает победителя на балконе, и секс их становится все неспешнее и внимательнее...



Но в редкие моменты она прокрадывается к нему, обещая, что когда-нибудь придет возмездие

Художника тем временем, во всю силу его воображения, мучают совесть и кошмары...

"Ты собрал шлюх, и с них писал моих мадонн, а я должен терпеть эту мерзость? – Неправда! Это красота, и отвечать мне перед богом не придется! Я хотел дать своим творчеством счастье людям, подлинное счастье! – Счастье? Это и есть счастье, которое ты сумел дать?"

"Твои обнаженные тела убили мой мир! - Это была красота! Зачем вы отвергаете ее? Она вам нужна! – Эти нечестивые картины отдали мир в лапы Люцифера!"


Вот оно, зарождение маньеризма

"Этот цветок родился этой ночью. И как его имя? Может, Проклятье?"

"У меня в Мантуе есть ваша Магдалина. У нее нет ничего общего... с этим. Вы не могли бы написать для меня Мадонну с младенцем, но в вашей прежней манере? – Конечно. Одежды голубые, фон золотой. И для такого момента подошла бы какая-нибудь шлюха, а? В нежно-голубом. На фоне краденого золота. Что с вами, вам дурно? Это от трупов на улице. "

"Что-то не так? Не очень грациозно? Для вас это грубая плоть. А сами? Ваше «я» - это ваша плоть."

"Куда девалось ваше изящество, грация? – Сейчас, ваше превосходительство, не время красоты и милосердия. Сейчас наступило время насилия. Бог был в душе города. Вы убили его. Вы позволили себе сделать это, и говорите о красоте. – Вы хотите сказать, что это ваш каприз по поводу войны? Но ведь война в Италии длится уже сорок лет! Где же вы были?"

Тем временем папа собирает выкуп, а наемники потихоньку готовятся покидать город...
"Тебе не жаль превращать это прекрасное произведение в бесформенный металл? Ведь это искусство мастера. – Этот металл прекрасен в любом виде".

Заложники могли бы покинуть дом, но почему-то не уходят...

"И ты что, действительно полюбил эту девчонку? Ты хочешь остаться с этими папистами? Они же все сумасшедшие! Ты своими руками убил ее брата, ты относишься к ней, как к последней шлюхе – а она тебя любит! Это, тебе кажется, нормально? – Это мне в них и нравится. Не знаешь, чего от них ожидать..."

"Заколдованный город. Ты когда-нибудь раньше видел, чтобы я чего-то боялся? Я же могу голыми руками разорвать волка пополам и сожрать его сердце! Я разил испанцев ударом меча! – Время мечей прошло. Вот из этого дерьма можно убить человека на расстоянии ста метров, и никогда не увидишь лица этой суки."

Стороны договариваются о размерах компенсации -победившая сторона с удивлением осознает, что теперь они еще чего-то и должны...
"Мы еще живы, дорогой кузен, несмотря на ваши пушки."

"Мы обороняемся, дорогой кузен, и только".

Варвары покидают город, населенный призраками и чумой....

Мертвая принцесса пришла отомстить за себя

"Все. С войной покончено. Те из нас, кто останется жив, вернутся домой. А я останусь с тобой. Представляешь – мы с тобой возделываем землю, у нас свой дом..."

"Или – ты, прекрасная девушка, за стойкой бара... море пива, реки пива, которых ты никогда не видела... Эй, маэстро, ты испортил мой портрет? За это ты мне сделаешь вывеску! Лучшую в Риме, на золотом фоне! Ты что, не веришь, что у меня есть золото? Это же не первый мой поход!"

"Ты прекрасна, как принцесса. Ты – мой праздник. Как я люблю праздники..."

Но для кого и какой именно это будет праздник, он так и не догадался... Рим далеко от Стокгольма 

"У нас с тобой праздник сегодня. А раз праздник, должно быть много света. Как на твоих картинах."
"Варварский бог требует крови... Ты – невинная жрица. Он – твоя жертва. Это конец золотого века".