laughter lines run deeper than skin (с)
А еще я теперь умею переводить цапель как журавлей, а луну как солнце - и пока что не раскаиваюсь...
Фамильная фея пришла благословить новорожденную. Когда фея увидела девочку, спящую в колыбельке, то поняла, что у нее уже вдоволь и красоты, и здоровья. Тогда фея пожелала ей любви – ведь что лучше она могла ей предложить? Королева, зная, сколько счастья принесла любовь ей самой, с горячей благодарностью поцеловала добрую фею.
Вдруг на окне появилась черная птица и, примостившись на раме, крикнула:
- А я пожелаю ей любви с первого взгляда! В первое живое существо, на которое она посмотрит, она влюбится без памяти - будь то человек или чудовище, принц или нищий, птица, зверь или насекомое!
И, сказав эти слова, злая фея захлопала черными крыльями. Тогда из всех щелей, из-под кровати, из окон полезли самые безобразные чудовища, какие только есть на свете. Скоро уже они плотной стеной обступили колыбель и тянули к ней шеи, ожидая, когда бедная маленькая принцесса проснется и влюбится с первого взгляда в какое-нибудь из них.
Давным-давно жили на свете король с королевой и любили друг друга всей душой. Любовь пришла к ним с первого взгляда: и как загорелась она в начале, такой и оставалась для них всю жизнь. Но то, что было причиной их счастья, стало для них и причиной всех невзгод.
Когда король был еще юным, прекрасным и холостым, он имел несчастье обратить на себя внимание ревнивой и могущественной феи. И, хотя король ни разу не дал ей ни малейшей надежды, но, когда фея услышала, что его любовь с первого взгляда завоевала простая смертная, гнев и обида ее не знали пределов. Однако она ничего не сказала и стала выжидать.
Через год после свадьбы королева подарила своему мужу маленькую дочь. Еще и дня не исполнилось принцессе, а она уже была краше всех на свете - казалось, жизнь сулила ей только счастье и удачу.
Фамильная фея пришла благословить новорожденную. Когда фея увидела девочку, спящую в колыбельке, то поняла, что у нее уже вдоволь и красоты, и здоровья. Тогда фея пожелала ей любви – ведь разве можно было бы предложить ей что-нибудь лучшее? Королева, зная, сколько счастья принесла любовь ей самой, с горячей благодарностью поцеловала добрую фею.
Вдруг на окне появилась черная птица и, примостившись на раме, крикнула:
- А я пожелаю ей любви с первого взгляда! В первое живое существо, на которое она посмотрит, она влюбится без памяти - будь то человек или чудовище, принц или нищий, птица, зверь или насекомое!
И, сказав эти слова, злая фея захлопала черными крыльями. Тогда из всех щелей, из-под кровати, из окон полезли самые безобразные чудовища, какие только есть на свете. Скоро уже они плотной стеной обступили колыбель и тянули к ней шеи, ожидая, когда бедная маленькая принцесса проснется и влюбится с первого взгляда в какое-нибудь из них.
К счастью, девочка еще спала, и добрая фея, после того, как выгнала черную птицу и всю толпу чудовищ, пришедших ему на помощь, закутала принцессу в шаль и унесла ее в темную комнату, куда не проникал ни один лучик света. Она сказала королеве:
- Пока я не придумаю что-нибудь получше, вы должны держать ее в темноте, а когда будете выносить ее наружу, надо завязывать ей глаза. Однажды, когда принцесса войдет в возраст, я привезу для нее прекрасного принца. Тогда вы сможете снять повязку с ее глаз, и любовь не принесет ей вреда.
Она ушла, покинув короля и королеву, убитых горем из-за того, что свалилось на их дочь. Даже сами они не смели показываться ей на глаза, чтобы любовь к ним, роковая и всепоглощающая, не довела ее до безумия. В полной темноте королева сидела и баюкала свою дочь, прижимала ее к груди и называла самыми ласковыми словами, но никогда не смела взглянуть в маленькое личико, только украдкой, когда дочка крепко спала. И принцесса тоже не знала лица своей любящей матери.
Долго ли, коротко ли, но фамильная фея однажды вернулась и сказала:
- Теперь я придумала, что надо сделать, чтобы ваше дитя наслаждалось радостями зрения, и из этого не вышло бы ничего дурного.
Она распорядилась устроить большую комнату, одна стена в которой была бы сплошь зеркальной. А на другой стороне были окна, устроенные так, чтобы снизу никто не мог в них заглянуть. Но через эти окна в зеркале отражались все красоты мира - краешек леса и поля, солнце, луна и звезды, и каждая птица, пролетавшая мимо. Итак, маленькую принцессу воспитывали и обучали в этой зеркальной комнате. Глядя в зеркало, ее глаза мало-помалу узнавали все, что было на этом свете прекрасного. Там она увидела лицо своей матери и нежно, по-детски, полюбила ее. А когда принцесса заговорила, то оказалась очень умненькой - она понимала, что ей опасно смотреть на что-нибудь живое, не считая отражений в зеркале.
Когда принцесса выходила подышать свежим воздухом, то всегда носила повязку на глазах, чтобы не взглянуть на кого-нибудь и не полюбить его превыше меры; но в зеркальной комнате она могла увидеть все, что угодно. Добрая фея, превращаясь в невидимку, учила ее читать, рисовать и играть на музыкальных инструментах; поэтому, когда ее ученице еще не минуло и пятнадцати лет, та уже была не только самой прекрасной принцессой своего времени, но еще и самой образованной, и самой очаровательной. Наконец фея сказала, что пора бы уже принцессе оторваться от зеркал, и отправилась подыскивать идеального принца, чтобы та могла влюбиться в него с первого взгляда.
И как раз на следующий день после того, как она ушла, было ясное утро, и принцесса вышла погулять по лесу с одной из своих служанок. На свои многострадальные глаза она надела повязку из зеленого шелка, сквозь которую проникал лишь приятный солнечный свет. Все, что находилось за дверью комнаты принцессы, было известно ей только по звукам. Она прошла сквозь шорох листьев, рядом с журчанием воды, и наконец услышала, как вода затихла. Это означало, что они стояли около большого лесного пруда, где водилась рыба. Принцесса спросила свою служанку:
- Кажется, там ловит рыбу какая-то большая птица? Я слышу, как щелкает ее клюв и как плещется вода.
И в то самое время, когда принцесса это говорила, злая фея, которая давно ждала своего часа, неслышно подкралась сзади и столкнула служанку в пруд. Затем фея сдернула повязку с глаз принцессы, и та, не успев закрыть глаза, тотчас же потеряла свое сердце - отныне оно принадлежало крупному журавлю, который стоял в тростниках.
Принцесса засмеялась от радости, как только ее глаза получили свободу, и она увидела журавля. Она протянула руки и нежно позвала птицу к себе; и журавль серьезно и степенно приблизился на своих длинных ногах, тихо поскрипывая крыльями, и устроился на берегу рядом с ней. Принцесса прижала его стройную шею к своей белой шейке, обняла его, засмеялась и заплакала. Ведь она так любила его, что забыла обо всем на свете. А журавль серьезно смотрел на нее добрыми глазами и отвечал на ее любовь так, как может ответить птица, но не больше. Наконец, расправив свои серые крылья, он поднялся и медленно улетел обратно в тростники.
Служанка, выбравшись из воды, то выжимала свою одежду, то ломала руки.
- Ах, милая госпожа, - плакала она, – вот и случилась беда, которой мы так старались избежать! Что же, что скажет обо всем этом королева, ваша матушка?
Но принцесса отвечала с улыбкой:
- Глупенькая! Я и не знала до сих пор, что такое счастье! Разве ты не видишь, что туда полетел мой любимый? Разве ты не заметила, как грациозно он склоняет шею, какие у него прекрасные длинные ноги? А как красиво машет он серыми крыльями, когда летит! Этот пруд – его чудесный зал, где он видит весь мир в отражении. Ведь и я росла в зеркальном зале, так что мы с ним – прекрасная пара!
Служанка, видя, как далеко зашло дело и что хуже ничего уже не случится, побежала назад во дворец и переполошила весь двор своей новостью. Король, королева, все придворные бросились к пруду и нашли там принцессу, которая снова обнимала журавля, целовала его и гладила со всей чистотой и пылкостью непорочной любви.
- Мама, милая, - сказала она, увидев королеву, - вот и пришло счастье, а вы боялись, что оно станет горем; и мне не хватает слов, чтобы описать это счастье! Погляди, как сладка эта беда, которой вы страшились! А как прекрасно видеть мир собственными глазами – и наконец-то увидеть тебя!
И впервые в жизни она расцеловала свою мать при свете дня. Но королева, обнимая дочь, рыдала:
- О, милая моя, красавица моя, неужели твое сердце навеки принадлежит этой серой птице?
Ее дочь отвечала:
- В нем для меня - весь мир! Разве он не прекрасен? Смотри, какая у него грациозная шея, какие длинные ноги и широкие крылья! А как он ловко рыбачит! Какая находчивость, какое самообладание!
- Увы, увы, - горевала королева, - дочь моя, неужели все это так и есть для тебя?
- Мама! – умоляюще воскликнула принцесса, сжимая ее в объятиях.- Неужели все в мире слепы, кроме меня?
Журавль довольно сильно привязался к принцессе; куда она ни шла, он следовал за ней, а она без него никуда не ходила. Когда журавль был рядом, принцесса смеялась и пела; когда он скрывался из виду, все кругом становилось для нее чернее ночи. Все придворные плакали, видя, на что она обречена.
- Ах, - говорила она, - ваши глаза слишком устали смотреть на мир, а мне так долго приходилось видеть его только в зеркале!
Когда явилась фамильная добрая фея (а королева сразу же послала за ней и рассказала ей все, что случилось), то сказала так:
- Ваше величество, теперь вы можете выбрать лишь одно из двух. Либо вы свернете шею этому журавлю, и тогда принцесса умрет от горя; либо вы поможете принцессе стать счастливой, но на свой лад... – Голос феи дрогнул, и она отвела взгляд от короля и королевы, прежде чем продолжать. – Когда родилась ваша дочь, я подарила ей способность любить. Теперь любовь проснулась в ней; позволите ли вы сохранить ее?
Король и королева нежно переглянулись.
- Не отнимай у нее любовь, - сказали они, - пощади ее!
- Тогда есть лишь один способ, - отвечала фея.
- Не говори, что это за способ, - всхлипнула королева, - просто сделай то, что нужно!
И они вместе с феей отправились к пруду, а там сидела принцесса, прижимая к сердцу журавля. Она улыбнулась, когда увидела их приближение.
- Я вижу, что вы идете ко мне с добром! – воскликнула она. – Милая крестная, дай мне то, что мне нужно, чтобы моя любовь была счастливой!
Тогда фея погладила ее своей палочкой, и вот уже пара серых журавлей взмыла с берега в воздух, а потом укрылась в тростниках.
Фея сказала королеве:
- Вы сделали свою дочь счастливой; но у нее останется человеческий голос и сердце человека, она будет помнить вас с любовью и благодарностью. И все же больше всего на свете она будет любить серого журавля, и дом ее будет в тростниках.
Итак, у принцессы началась новая жизнь. Каждый день мать приходила к пруду и звала ее, и принцесса появлялась из тростников. Мать прижимала ее к сердцу, а та обнимала ее серыми крыльями. Всякий раз королева спрашивала дочь:
- Дочь моя, ты счастлива?
И принцесса отвечала ей:
- Да, ведь я люблю, и я любима.
Но мать чувствовала, что с каждым разом голос дочери становится все печальнее, и однажды спросила:
- Ответь мне правду, как матери, что произвела тебя на свет: счастлива ли ты в самой глубине души или нет?
Тогда принцесса-журавль склонила голову, прильнув к сердцу королевы, и сказала:
- Мама, моя любовь разрывает мне сердце!
- Любовь к кому? – спросила изумленная королева.
- К моему серому журавлю. Я люблю его, и он так меня любит. И все же эта любовь разделяет нас, ведь у меня, на беду, осталось человеческое сердце. Часто оно болит от горя, ведь мой журавль никогда не поймет и не разделит до конца всю любовь, которую оно способно вместить. У меня остался человеческий голос, я хочу сказать ему столько слов, которых нет в журавлином языке, а он меня не понимает. Поэтому пропасть между нами только ширится. Все другие журавли на этом пруду могут стать счастливыми, но только не я – между моими крыльями бьется слишком большое сердце!
Мать нежно сказала ей:
- Подожди, журавлик мой милый, и все у тебя будет хорошо!
Потом она отправилась к фее и сказала:
- Сердцу моей дочери одиноко среди тростников, ведь любовь серого журавля заполняет его лишь наполовину. Дай ей кого-нибудь из тех, кто ей подобен, чтобы ей стало веселее!
И вот фея превратила пятерых служанок принцессы в журавлей и отправила их на пруд. Пять журавлей стояли на мелководье и плакали весь день напролет; их слезы падали в воду, пугая рыб, подплывавших к ним. Ведь у них остались человеческие сердца, жаждавшие, чтобы их отпустили на волю.
- Жестокая! – кричали они, когда приближалась принцесса-журавль. – Посмотри, как мы страдаем из-за тебя и во что мы превратились по твоей милости!
Принцесса пришла к матери и сказала:
- Милая мама, забери их отсюда, ведь их крики не дают мне покоя, а вода в пруду стала горькой от их слез. Они только будят то, что желает уснуть в моем человеческом сердце! Может быть, если меня оставят в покое, однажды я смогу забыться.
Мать сказала ей:
- Это из-за меня твое сердце никак не может уснуть, ведь я каждый день прихожу сюда.
Принцесса ответила:
- Эта печаль принадлежит мне по праву рождения; приходи ко мне по-прежнему, но остальных пусть фея заберет обратно.
Итак, пришла фея и освободила пять служанок, которых превращала в журавлей. Те вышли из воды, отряхиваясь от журавлиных перьев, и оставили их в пруду. Фея сказала им:
- Глупые вы, глупые! Вы бросили такой дорогой подарок; а могли бы сохранить эти перья и передавать их по наследству.
Все пять служанок ответили:
- Мы только и хотим, что забыть обо всех журавлях на свете!
Поразмыслив как следует, королева спросила фею:
- Ты превратила принцессу в журавля, а этих девушек – не только в журавлей, но и обратно; неужели тебе так трудно превратить этого журавля в принца?
Но фея печально ответила:
- У нашей власти есть пределы: мы можем превращать высшее в низшее, но не наоборот. Сердце того, кого мы превращаем, должно быть готово откликнуться на наш зов. Пять девушек лишь последовали за своим сердцем, когда я позвала их обратно – ведь раньше они были людьми. Но у журавля есть только журавлиное сердце. Если его сердце не станет слишком большим для птицы, и он не заслужит человеческий облик, я не смогу возвысить его.
- Как он может заслужить человеческое сердце? – спросила королева.
- Любовь принцессы может сделать так, чтобы любовь для него стала дороже жизни, - ответила фея. – Тогда я смогу дать ему человеческий облик, который вместит его сердце. Если мы будем терпеливо ждать, это может случиться. Ведь любовь принцессы так велика, что способна творить чудеса.
Прошло немного времени, и королева увидела, что двое журавлей свили гнездо в тростниках.
- Что у вас там? – спросила мать у дочери.
- Всего лишь укромное место, - ответила принцесса-журавль, - но в нем лежит маленькое солнышко.
Через некоторое время она снова сказала:
- Там всего лишь укромное местечко, и в нем лежат уже два маленьких солнышка.
Королева рассказала фее о двух солнышках среди тростников.
- Теперь, - сказала фея, - мы не можем больше ждать. Если любовь вашей дочери тронула сердце журавля, и оно стало слишком большим для птицы, я смогу помочь им стать счастливыми; но если нет, то быть им птицами до конца своих дней.
А тем временем в тростниках журавль сказал своей супруге на птичьем языке:
- Полетай немного над водой, разомни свои крылья. Ведь тяжело целый день сидеть в гнезде.
Принцесса-журавль поглядела на него своими птичьими глазами, и любовь билась в ее сердце, как родник, заваленный камнем, который не может выйти на свободу и дать о себе знать. На языке у нее было так много прекрасных слов, но принцесса хранила их глубоко внутри – ведь она знала, что понять их не под силу журавлю. Поэтому она лишь ответила на его языке:
- Летим со мной, и я полечу!
Они поднялись, крыло в крыло, и отражение их серых фигур скользило по водной глади. Выше и выше, над верхушками деревьев, летели они рядом. Вдруг крылья серого журавля поникли, а потом он замахал ими еще сильнее. Журавль крикнул принцессе:
- Поворачивай домой! Впереди опасность!
Перед ними виднелось в воздухе бурое пятно, и оно приближалось, как на крыльях. Журавли повернули назад.
- Выше, - крикнул журавль, - мы должны подняться выше!
И принцесса поняла, что их подстерегал сокол. Она изо всех замахала крыльями, старалась избежать опасности. Серый журавль держался впереди, ведь его крылья были сильнее.
- Ко мне, ко мне! – кричал он. – Если он поднимется выше нас, одному из нас придет конец!
Но сокол уже наметил принцессу своей жертвой. Быстро или медленно она летела - все уже было решено. Изо всех сил она стремилась выше, все выше, а сокол по-прежнему опережал ее.
Журавль снизился, приближаясь к принцессе. Она увидела боль и страх в его взгляде. Сокол пролетел рядом с ней, готовясь к последнему броску. Принцесса воскликнула на журавлином языке:
- Прощай, милый друг! И прощайте, два маленьких солнышка в тростниках!
Но серый журавль все старался держаться к ней ближе. Сокол у них над головой сложил крылья и камнем упал с облаков.
- Вниз! – крикнул журавль своей супруге.
И она ринулась вниз; но он остался, расправив крылья, и встал между атакующим соколом и его добычей, так что смертельный удар соколиного клюва пришелся на него. Капля крови упала на принцессу-журавля. Он – раненый телом, она – душой, вместе упали они на берег пруда. Сокол все еще держался близко, нацеливаясь клювом в шею своей жертвы. Тогда принцесса откинула голову и неистовым рывком вонзила свой острый клюв в грудь сокола.
Потом принцесса-журавль спустилась вниз и закрыла своими крыльями умирающее тело супруга; охваченная горем, она заговорила с ним на своем языке, позабыв о птичьей речи. Журавль поднял голову и, нежно глядя на нее, отвечал ей человеческим голосом:
- Милая жена, - сказал он, - наконец-то я обрел счастье, в котором мне было так долго отказано. Я могу произнести на твоем языке слова любви, которую ты в меня вложила. Сколько раз я слышал, как ты говоришь, и не мог понять тебя! Но теперь что-то коснулось моего сердца и преобразило его. Теперь я могу говорить и понимать тебя.
- О, любимый! – она приникла к нему головой. – Теперь весь мир принадлежит нам с тобой, от края и до края. Ляг и спокойно умри рядом со мной, а я умру рядом с тобой, и мое сердце разорвется, но будет счастливо.
- Нет, - сказал серый журавль, - не умирай! Помни о двух маленьких солнышках, что лежат в гнезде среди тростников.
Потом он положил голову рядом с ней, слишком слабый, чтобы сказать что-то еще. Они сложили свои крылья рядом и закрыли глаза; но они не знали, что добрая фея стояла рядом с ними, и она нежно погладила их обоих своей палочкой, сказав каждому из них такие слова: «Птичий облик, изменись! Человеком обернись!»
И, сбросив серые журавлиные перья, перед ней появились два человека; это была принцесса, к которой вернулся ее прежний облик, и прекрасный юноша с круглыми, как у птицы, глазами и длинными стройными ногами. Но принцесса, глядя на него, почти не замечала этой перемены. Ведь любовь, которая связывала ее сердце с ним, оставалась неизменной; будь он журавлем или прекрасным юношей, для нее это был все тот же любимый.
Плача от радости, пришла королева и обняла их двоих, а затем и фею.
- О, каким счастьем кончилась эта страшная беда! - воскликнула она. - Пусть же никто из нас больше не вспоминает и не говорит о ней.
И она повела всех во дворец.
Но юноша, которого фея назвала Принц Журавль, обернулся и подобрал журавлиные перья, которые оставили за собой он и его жена, и когда он последовал за всеми, то нес их под мышкой. А когда они проходили мимо тростников, принцесса подошла туда, склонилась и что-то достала оттуда, завернув в складки своего платья.
Незачем и говорить, с какой радостью встретили принцессу с ее мужем король и все придворные. Целый месяц продолжались празднества; а принцесса, когда появлялась на людях, сидела с двумя яйцами на коленях, согревая их руками. Король выходил из терпения.
- Почему ты не пошлешь их на птичий двор, где их высидят? – говорил он. Но принцесса отвечала, улыбаясь:
- Это же мои солнышки, и я оставлю их при себе.
Наконец, однажды она спросила:
- Слышите? – и все, кто прислушался, услышали внутри скорлупы: «тук-тук-тук!» Наконец скорлупа раскололась, и из обоих яиц сразу появились два пушистых журавленка. Королева заломила руки, увидев птенцов.
- Ах, фея, – воскликнула она, – какое разочарование! Я надеялась, что из этих скорлупок появятся два прелестных младенца.
Но фея сказала:
- Это неважно. Их сердца уже наполовину человеческие; у птиц сердца так не бьются. Если хотите, я могу превратить их в людей.
Она погладила каждого своей палочкой и сказала: «Птичий облик, изменись! Человеком обратись!» Но ей пришлось погладить их целых три раза, прежде чем они превратились, и она сказала принцессе:
- Видно, моя милая, ты была слишком довольна своим уделом, когда они появились на свет. Они люди не больше чем на четверть.
- Я была очень довольна, - сказала принцесса, улыбнувшись мужу.
Но наконец, когда фея погладила их в третий раз, журавлиные перья упали, и птенцы превратились в двух младенцев, мальчика и девочку. Но они отличались от всех детей тем, что вместо волос у них был на головах серый пушок, а еще у них были странные круглые глаза, как у птиц, и они умели спать стоя.
Принцесса была счастлива без меры; но фея сказала ей:
- Не позволяй пока что своему мужу увидеть его журавлиные перья, иначе память о прежней жизни может вернуться к нему и увести его прочь от тебя. И тогда он сможет вернуть себе человеческий облик, только если поменяется с кем-то, но этот обмен должен совершиться по доброй воле. А кто же может быть таким несчастным, чтобы добровольно отдать свой человеческий облик и стать птицей?
Тогда принцесса взяла все четыре птичьих наряда – свой, мужа и двух детей – и спрятала в чулане, ключ от которого был только у нее. Это был маленький золотой ключ, и для надежности она днем и ночью носила его на шее.
Как-то принц спросил у нее:
- Что это за ключик ты носишь на шее?
Она отвечала:
- Это ключ от моего и твоего счастья. Больше ничего не спрашивай! – и, увидев его взгляд, она добавила: - Ведь ты же счастлив, правда?
Он поцеловал ее со словами:
- Конечно, счастлив! Разве могу я быть несчастным, когда я с тобой?
Но, хотя его слова не были ложью, и он был счастлив, когда принцесса была рядом с ним, бывали времена, когда им овладевало волнение и тоска по крыльям. Ведь жизнь человека пока еще была для него новой и непривычной, а память о прежней жизни еще оставалась в его крови. Просто он думал, что ему стыдно жаловаться, ведь судьба его была такой завидной. Когда принцесса сказала о счастье, он подумал: «Неужели, если повернуть этот ключ, мое счастье станет полным?»
И вот однажды, ранней весной, когда в сердце его пробудилась страстная тоска, ночью, пока принцесса спала, он забрал у нее ключ и открыл чулан, где висели четыре наряда из журавлиных перьев. Он увидел свои перья и тотчас же вспомнил лесной пруд – как сияла вода под солнцем и какой темной она была при луне, как рыба поднималась со дна, а вокруг расходились круги. И такая тоска по прежнему дому овладела принцем, что он протянул руку, снял свои перья с гвоздя и надел их. Прежняя жизнь сразу же завладела им, и он вылетел из окна уже в облике журавля.
Утром принцесса обнаружила, что ключа нет у нее на шее, а постель мужа пуста. Она поспешила к чулану – дверь была открыта, в ней торчал ключ, и там, где было четыре наряда, осталось только три. Плача, она пришла к доброй фее:
- Мой муж надел свои журавлиные перья и улетел! Скажи, что мне делать?
Фея жалела принцессу всей душой, но ничего не могла подсказать.
- Лишь если он с кем-нибудь обменяется, - сказала она, - сможет он получить назад человеческий облик. Но разве есть на свете столь несчастный человек? Только ваши дети могут снимать и надевать свои журавлиные перья, сколько захотят, ведь они наполовину люди.
Охваченная горем, принцесса пришла искать мужа к лесному пруду. А ему было так стыдно и горько за то, что он обманул ее - услышав ее голос, он спрятался в тростниках. Ведь он не знал, как ему снять журавлиные перья, если никто не обменялся бы с ним. Но принцесса так жалобно плакала, что он не мог больше это слышать. Он вышел из тростников и печально подошел к ней.
- Ах, любовь моя! – сказала она. – Если бы я доверяла тебе, то тебе не пришлось бы меня обманывать; и вот мы наказаны по моей вине.
А он отвечал на ее слова:
- Нет, любовь моя, ведь если бы я не обманул тебя, ты доверилась бы мне. Я не считал себя счастливым, но боялся сказать тебе об этом.
Так горевали они вместе, и каждый принимал на себя всю тяжесть вины. Потом она сказала ему:
- Жди меня здесь. Сейчас я должна идти, но я вернусь.
Принцесса вернулась во дворец и рассказала матери обо всем, что случилось.
- Теперь, - сказала она, - ты знаешь, где живет мое счастье, и ты не запретишь мне следовать за ним. Ведь мое сердце снова вместе с серым журавлем.
И королева заплакала, но не стала ей возражать.
В ту же ночь принцесса подошла к своим детям и поцеловала их, пока они спали в своих кроватках, склонив набок свои смешные птичьи головки. Потом она взяла свои журавлиные перья, надела их и снова превратилась в серого журавля. Тогда она еще раз подошла она к своим детям в кроватках, поцеловала их головки и сказала:
- Вы, наполовину люди, можете менять облик по своему желанию. Когда-нибудь вы навестите нас у лесного пруда и принесете сюда весточку от нас.
Утром принцессы уже не было во дворце, а двое детей, когда проснулись и переглянулись, спросили друг у друга:
- Нам ведь что-то снилось этой ночью?
И ответили друг другу:
- Да, сначала нам снилось, что пришла наша мама и поцеловала нас; и нам это было приятно. А потом нам снилось, что пришел серый журавль и поцеловал нас; и нам это было еще приятнее!
Они замахали руками вверх-вниз.
– Почему у нас нет крыльев? – стали спрашивать они.
Весь день они все размахивали руками, играя, будто они птицы. Если окно было открыто, их с большим трудом удавалось удержать, чтобы они не попытались улететь.
При дворе их прозвали Пушистиками, и их ничему нельзя было выучить. Когда их упрекали, они лишь становились на одну ногу и вздыхали, склонив головы набок; но никто ни разу не видел слез в их круглых птичьих глазах.
Теперь по ночам им снилось, что два серых журавля приходят к ним, стоят у их кроваток и целуют их.
- А где же наши крылья? – спрашивали они, просыпаясь.
Однажды они бродили по дворцу и наткнулись на чулан, где висели два наряда из перьев.
- О! – воскликнули они и поглядели друг на друга во все глаза. Потом они кивнули друг другу, ведь теперь они знали, что делать.
– Если мы кому-нибудь расскажем об этом, у нас отберут эти перья, - сказали они, и потому дождались ночи. Тогда они выбрались из постелей, сняли с вешалок два маленьких наряда из перьев, надели их и превратились в двух журавлят.
Выбравшись через окно, улетели они к большому лесному пруду. Отец и мать увидели, как они приближаются, и захлопали от радости крыльями.
- Вот и наши дети, - сказали они, - прилетели навестить нас. И у нас остались все те же любящие сердца. Какого еще счастья нам можно желать?
Всю ночь двое журавлят оставались вместе с родителями; они купались, ловили мошек, летали, пока не утомились. Потом принцесса показала им гнездо в тростниках и рассказала историю их жизни.
- Но журавлями быть куда лучше, чем людьми, - печально сказали дети. Они очень загрустили, когда пришел рассвет и мать сказала им, чтобы они возвращались во дворец, повесили свои перья на место и стали такими, как прежде.
Какими долгими теперь казались им дни! Они не могли дождаться ночи, чтобы надеть свои перья и улететь к лесному пруду. Так улетали они каждую ночь, когда все во дворце засыпали; а утром возвращались, пока никто не проснулся. Когда няньки приходили к ним, они уже спокойно лежали в постели, как будто так и провели в ней всю ночь.
Однажды королева, навещая свою дочь, сказала ей:
- Дитя мое, твои дети становятся с каждым днем все меньше похожи на людей и все больше – на птиц. Ничему они не учатся, ничем не занимаются, только стоят весь день и машут руками вверх-вниз, повторяя: «Где наши крылья, где же наши крылья?» От мысли, что кто-то из них однажды сядет на трон, у твоего отца волосы встают дыбом под короной.
- Ах, мама, - сказала принцесса-журавль, - печальную жизнь я уготовила тебе и своему отцу!
Как-то раз двое детей сказали друг другу:
- Наши отец и мать грустят, потому что хотят снова стать людьми. Они не хотят летать и ловить рыбу, как любим мы. Давай откажемся быть людьми – ведь это так хлопотно и так скучно! Пусть они обменяются с нами!
Но, когда два журавленка прилетели на пруд и предложили это своим родителям, те сказали им:
- Вы молоды и не знаете, что вы теряете, - и никак не соглашались на обмен.
Но однажды утром случилось Пушистикам задержаться, когда они возвращались во дворец, и королева, войдя в их спальню, обнаружила их кроватки пустыми. Не успела она повернуться, чтобы уйти их искать, как услышала шум крыльев и увидела, что два журавленка влетели через окно. Королева увидела, как они снимают свои перья и вешают их в чулане, а потом ложатся в свои кроватки и притворяются, будто так и лежали в них всю ночь.
Королева в ужасе стиснула пальцы, увидев это, но тихо ушла, и дети не знали, что она все обнаружила. Но когда они выбрались из постелей и ушли играть на другом конце дворца, королева пришла в чулан и сожгла два наряда из журавлиных перьев. От них не осталось ни перышка - только две кучки серого пепла.
Ночью, когда Пушистики пришли в чулан и обнаружили, что осталось от их журавлиных нарядов, горе их не знало меры. Они дрожали от гнева и ужаса, слезы капали из их глаз, когда они смотрели друг на друга. Теперь они были лишены птичьего облика и обречены быть людьми отныне и навсегда.
- Мы не будем людьми! – плакали они. Но, плачь не плачь, ничего тут нельзя было поделать. Они заболели от горя, и всю ночь, впервые с тех пор, как они обнаружили чулан, оставались в кроватках, куда уложили их няньки. Даже не вставая на ноги, чтобы заснуть, они лежали в постелях, метались и задыхались. Их круглые глаза стали тусклыми, а щеки – бледными и впалыми. Наконец родители пришли их искать, удивляясь, почему они не прилетели к пруду.
- Где вы, дети? – окликнула их принцесса-журавль, просунув голову через окно.
- Здесь мы, и мы умираем! – крикнули они. – Посмотрите, мы на пороге смерти! Злая бабушка сожгла наши перья и обратила нас в людей во веки веков. Но нам лучше погибнуть!
Журавли-родители, услышав это, залетели в окно и склонились над кроватками малышей. Дети протянули к ним руки.
- Отдайте нам ваши перья! – плакали они. – Иначе мы можем умереть, иначе мы умрем! Пожалуйста!
Но родители все еще сомневались, не зная, что им делать.
- Наклонись ко мне поближе, я кое-что шепну тебе на ухо! – сказал мальчик своему отцу.
- Наклонись ко мне поближе, я кое-что шепну тебе на ухо! – сказала девочка своей матери. Отец и мать склонились к своим больным детям. Тогда дети, удерживая их за шеи, воскликнули:
- Облик наш, переменись!
Птичьи перья соскользнули с их родителей, и тогда дети облачились в их сами. И вот снова стояли рядом Принц Журавль и принцесса, а перед ними стояли два маленьких журавленка. Пушистики радостно смеялись, кричали и хлопали крыльями.
- Разве мы не счастливы? - воскликнули они.
И когда их родители увидели радость не только в глазах своих детей, но и в глазах друг у друга, когда они почувствовали, как бьются их сердца, принц и принцесса признали, что дети оказались мудрее своих родителей, и их поступок принес всем только добро.
Итак, принц и принцесса жили долго и счастливо, а двое молодых журавлей тоже жили счастливо, и не было на свете птиц, у которых были бы такие большие сердца. Через некоторое время у принца и принцессы появились и другие дети, которые принесли больше радости старому королю. Но родители больше любили тех двух, что жили в облике журавлей на большом лесном пруду. И не бывало в мире такой любви, как та, что царила между ними и их младшими братьями и сестрами, которым достался людской удел.
Лоренс Хаусмен. Журавлиная сказка.Иллюстрация Лоренса Хаусмена.
Фамильная фея пришла благословить новорожденную. Когда фея увидела девочку, спящую в колыбельке, то поняла, что у нее уже вдоволь и красоты, и здоровья. Тогда фея пожелала ей любви – ведь что лучше она могла ей предложить? Королева, зная, сколько счастья принесла любовь ей самой, с горячей благодарностью поцеловала добрую фею.
Вдруг на окне появилась черная птица и, примостившись на раме, крикнула:
- А я пожелаю ей любви с первого взгляда! В первое живое существо, на которое она посмотрит, она влюбится без памяти - будь то человек или чудовище, принц или нищий, птица, зверь или насекомое!
И, сказав эти слова, злая фея захлопала черными крыльями. Тогда из всех щелей, из-под кровати, из окон полезли самые безобразные чудовища, какие только есть на свете. Скоро уже они плотной стеной обступили колыбель и тянули к ней шеи, ожидая, когда бедная маленькая принцесса проснется и влюбится с первого взгляда в какое-нибудь из них.
Давным-давно жили на свете король с королевой и любили друг друга всей душой. Любовь пришла к ним с первого взгляда: и как загорелась она в начале, такой и оставалась для них всю жизнь. Но то, что было причиной их счастья, стало для них и причиной всех невзгод.
Когда король был еще юным, прекрасным и холостым, он имел несчастье обратить на себя внимание ревнивой и могущественной феи. И, хотя король ни разу не дал ей ни малейшей надежды, но, когда фея услышала, что его любовь с первого взгляда завоевала простая смертная, гнев и обида ее не знали пределов. Однако она ничего не сказала и стала выжидать.
Через год после свадьбы королева подарила своему мужу маленькую дочь. Еще и дня не исполнилось принцессе, а она уже была краше всех на свете - казалось, жизнь сулила ей только счастье и удачу.
Фамильная фея пришла благословить новорожденную. Когда фея увидела девочку, спящую в колыбельке, то поняла, что у нее уже вдоволь и красоты, и здоровья. Тогда фея пожелала ей любви – ведь разве можно было бы предложить ей что-нибудь лучшее? Королева, зная, сколько счастья принесла любовь ей самой, с горячей благодарностью поцеловала добрую фею.
Вдруг на окне появилась черная птица и, примостившись на раме, крикнула:
- А я пожелаю ей любви с первого взгляда! В первое живое существо, на которое она посмотрит, она влюбится без памяти - будь то человек или чудовище, принц или нищий, птица, зверь или насекомое!
И, сказав эти слова, злая фея захлопала черными крыльями. Тогда из всех щелей, из-под кровати, из окон полезли самые безобразные чудовища, какие только есть на свете. Скоро уже они плотной стеной обступили колыбель и тянули к ней шеи, ожидая, когда бедная маленькая принцесса проснется и влюбится с первого взгляда в какое-нибудь из них.
К счастью, девочка еще спала, и добрая фея, после того, как выгнала черную птицу и всю толпу чудовищ, пришедших ему на помощь, закутала принцессу в шаль и унесла ее в темную комнату, куда не проникал ни один лучик света. Она сказала королеве:
- Пока я не придумаю что-нибудь получше, вы должны держать ее в темноте, а когда будете выносить ее наружу, надо завязывать ей глаза. Однажды, когда принцесса войдет в возраст, я привезу для нее прекрасного принца. Тогда вы сможете снять повязку с ее глаз, и любовь не принесет ей вреда.
Она ушла, покинув короля и королеву, убитых горем из-за того, что свалилось на их дочь. Даже сами они не смели показываться ей на глаза, чтобы любовь к ним, роковая и всепоглощающая, не довела ее до безумия. В полной темноте королева сидела и баюкала свою дочь, прижимала ее к груди и называла самыми ласковыми словами, но никогда не смела взглянуть в маленькое личико, только украдкой, когда дочка крепко спала. И принцесса тоже не знала лица своей любящей матери.
Долго ли, коротко ли, но фамильная фея однажды вернулась и сказала:
- Теперь я придумала, что надо сделать, чтобы ваше дитя наслаждалось радостями зрения, и из этого не вышло бы ничего дурного.
Она распорядилась устроить большую комнату, одна стена в которой была бы сплошь зеркальной. А на другой стороне были окна, устроенные так, чтобы снизу никто не мог в них заглянуть. Но через эти окна в зеркале отражались все красоты мира - краешек леса и поля, солнце, луна и звезды, и каждая птица, пролетавшая мимо. Итак, маленькую принцессу воспитывали и обучали в этой зеркальной комнате. Глядя в зеркало, ее глаза мало-помалу узнавали все, что было на этом свете прекрасного. Там она увидела лицо своей матери и нежно, по-детски, полюбила ее. А когда принцесса заговорила, то оказалась очень умненькой - она понимала, что ей опасно смотреть на что-нибудь живое, не считая отражений в зеркале.
Когда принцесса выходила подышать свежим воздухом, то всегда носила повязку на глазах, чтобы не взглянуть на кого-нибудь и не полюбить его превыше меры; но в зеркальной комнате она могла увидеть все, что угодно. Добрая фея, превращаясь в невидимку, учила ее читать, рисовать и играть на музыкальных инструментах; поэтому, когда ее ученице еще не минуло и пятнадцати лет, та уже была не только самой прекрасной принцессой своего времени, но еще и самой образованной, и самой очаровательной. Наконец фея сказала, что пора бы уже принцессе оторваться от зеркал, и отправилась подыскивать идеального принца, чтобы та могла влюбиться в него с первого взгляда.
И как раз на следующий день после того, как она ушла, было ясное утро, и принцесса вышла погулять по лесу с одной из своих служанок. На свои многострадальные глаза она надела повязку из зеленого шелка, сквозь которую проникал лишь приятный солнечный свет. Все, что находилось за дверью комнаты принцессы, было известно ей только по звукам. Она прошла сквозь шорох листьев, рядом с журчанием воды, и наконец услышала, как вода затихла. Это означало, что они стояли около большого лесного пруда, где водилась рыба. Принцесса спросила свою служанку:
- Кажется, там ловит рыбу какая-то большая птица? Я слышу, как щелкает ее клюв и как плещется вода.
И в то самое время, когда принцесса это говорила, злая фея, которая давно ждала своего часа, неслышно подкралась сзади и столкнула служанку в пруд. Затем фея сдернула повязку с глаз принцессы, и та, не успев закрыть глаза, тотчас же потеряла свое сердце - отныне оно принадлежало крупному журавлю, который стоял в тростниках.
Принцесса засмеялась от радости, как только ее глаза получили свободу, и она увидела журавля. Она протянула руки и нежно позвала птицу к себе; и журавль серьезно и степенно приблизился на своих длинных ногах, тихо поскрипывая крыльями, и устроился на берегу рядом с ней. Принцесса прижала его стройную шею к своей белой шейке, обняла его, засмеялась и заплакала. Ведь она так любила его, что забыла обо всем на свете. А журавль серьезно смотрел на нее добрыми глазами и отвечал на ее любовь так, как может ответить птица, но не больше. Наконец, расправив свои серые крылья, он поднялся и медленно улетел обратно в тростники.
Служанка, выбравшись из воды, то выжимала свою одежду, то ломала руки.
- Ах, милая госпожа, - плакала она, – вот и случилась беда, которой мы так старались избежать! Что же, что скажет обо всем этом королева, ваша матушка?
Но принцесса отвечала с улыбкой:
- Глупенькая! Я и не знала до сих пор, что такое счастье! Разве ты не видишь, что туда полетел мой любимый? Разве ты не заметила, как грациозно он склоняет шею, какие у него прекрасные длинные ноги? А как красиво машет он серыми крыльями, когда летит! Этот пруд – его чудесный зал, где он видит весь мир в отражении. Ведь и я росла в зеркальном зале, так что мы с ним – прекрасная пара!
Служанка, видя, как далеко зашло дело и что хуже ничего уже не случится, побежала назад во дворец и переполошила весь двор своей новостью. Король, королева, все придворные бросились к пруду и нашли там принцессу, которая снова обнимала журавля, целовала его и гладила со всей чистотой и пылкостью непорочной любви.
- Мама, милая, - сказала она, увидев королеву, - вот и пришло счастье, а вы боялись, что оно станет горем; и мне не хватает слов, чтобы описать это счастье! Погляди, как сладка эта беда, которой вы страшились! А как прекрасно видеть мир собственными глазами – и наконец-то увидеть тебя!
И впервые в жизни она расцеловала свою мать при свете дня. Но королева, обнимая дочь, рыдала:
- О, милая моя, красавица моя, неужели твое сердце навеки принадлежит этой серой птице?
Ее дочь отвечала:
- В нем для меня - весь мир! Разве он не прекрасен? Смотри, какая у него грациозная шея, какие длинные ноги и широкие крылья! А как он ловко рыбачит! Какая находчивость, какое самообладание!
- Увы, увы, - горевала королева, - дочь моя, неужели все это так и есть для тебя?
- Мама! – умоляюще воскликнула принцесса, сжимая ее в объятиях.- Неужели все в мире слепы, кроме меня?
Журавль довольно сильно привязался к принцессе; куда она ни шла, он следовал за ней, а она без него никуда не ходила. Когда журавль был рядом, принцесса смеялась и пела; когда он скрывался из виду, все кругом становилось для нее чернее ночи. Все придворные плакали, видя, на что она обречена.
- Ах, - говорила она, - ваши глаза слишком устали смотреть на мир, а мне так долго приходилось видеть его только в зеркале!
Когда явилась фамильная добрая фея (а королева сразу же послала за ней и рассказала ей все, что случилось), то сказала так:
- Ваше величество, теперь вы можете выбрать лишь одно из двух. Либо вы свернете шею этому журавлю, и тогда принцесса умрет от горя; либо вы поможете принцессе стать счастливой, но на свой лад... – Голос феи дрогнул, и она отвела взгляд от короля и королевы, прежде чем продолжать. – Когда родилась ваша дочь, я подарила ей способность любить. Теперь любовь проснулась в ней; позволите ли вы сохранить ее?
Король и королева нежно переглянулись.
- Не отнимай у нее любовь, - сказали они, - пощади ее!
- Тогда есть лишь один способ, - отвечала фея.
- Не говори, что это за способ, - всхлипнула королева, - просто сделай то, что нужно!
И они вместе с феей отправились к пруду, а там сидела принцесса, прижимая к сердцу журавля. Она улыбнулась, когда увидела их приближение.
- Я вижу, что вы идете ко мне с добром! – воскликнула она. – Милая крестная, дай мне то, что мне нужно, чтобы моя любовь была счастливой!
Тогда фея погладила ее своей палочкой, и вот уже пара серых журавлей взмыла с берега в воздух, а потом укрылась в тростниках.
Фея сказала королеве:
- Вы сделали свою дочь счастливой; но у нее останется человеческий голос и сердце человека, она будет помнить вас с любовью и благодарностью. И все же больше всего на свете она будет любить серого журавля, и дом ее будет в тростниках.
Итак, у принцессы началась новая жизнь. Каждый день мать приходила к пруду и звала ее, и принцесса появлялась из тростников. Мать прижимала ее к сердцу, а та обнимала ее серыми крыльями. Всякий раз королева спрашивала дочь:
- Дочь моя, ты счастлива?
И принцесса отвечала ей:
- Да, ведь я люблю, и я любима.
Но мать чувствовала, что с каждым разом голос дочери становится все печальнее, и однажды спросила:
- Ответь мне правду, как матери, что произвела тебя на свет: счастлива ли ты в самой глубине души или нет?
Тогда принцесса-журавль склонила голову, прильнув к сердцу королевы, и сказала:
- Мама, моя любовь разрывает мне сердце!
- Любовь к кому? – спросила изумленная королева.
- К моему серому журавлю. Я люблю его, и он так меня любит. И все же эта любовь разделяет нас, ведь у меня, на беду, осталось человеческое сердце. Часто оно болит от горя, ведь мой журавль никогда не поймет и не разделит до конца всю любовь, которую оно способно вместить. У меня остался человеческий голос, я хочу сказать ему столько слов, которых нет в журавлином языке, а он меня не понимает. Поэтому пропасть между нами только ширится. Все другие журавли на этом пруду могут стать счастливыми, но только не я – между моими крыльями бьется слишком большое сердце!
Мать нежно сказала ей:
- Подожди, журавлик мой милый, и все у тебя будет хорошо!
Потом она отправилась к фее и сказала:
- Сердцу моей дочери одиноко среди тростников, ведь любовь серого журавля заполняет его лишь наполовину. Дай ей кого-нибудь из тех, кто ей подобен, чтобы ей стало веселее!
И вот фея превратила пятерых служанок принцессы в журавлей и отправила их на пруд. Пять журавлей стояли на мелководье и плакали весь день напролет; их слезы падали в воду, пугая рыб, подплывавших к ним. Ведь у них остались человеческие сердца, жаждавшие, чтобы их отпустили на волю.
- Жестокая! – кричали они, когда приближалась принцесса-журавль. – Посмотри, как мы страдаем из-за тебя и во что мы превратились по твоей милости!
Принцесса пришла к матери и сказала:
- Милая мама, забери их отсюда, ведь их крики не дают мне покоя, а вода в пруду стала горькой от их слез. Они только будят то, что желает уснуть в моем человеческом сердце! Может быть, если меня оставят в покое, однажды я смогу забыться.
Мать сказала ей:
- Это из-за меня твое сердце никак не может уснуть, ведь я каждый день прихожу сюда.
Принцесса ответила:
- Эта печаль принадлежит мне по праву рождения; приходи ко мне по-прежнему, но остальных пусть фея заберет обратно.
Итак, пришла фея и освободила пять служанок, которых превращала в журавлей. Те вышли из воды, отряхиваясь от журавлиных перьев, и оставили их в пруду. Фея сказала им:
- Глупые вы, глупые! Вы бросили такой дорогой подарок; а могли бы сохранить эти перья и передавать их по наследству.
Все пять служанок ответили:
- Мы только и хотим, что забыть обо всех журавлях на свете!
Поразмыслив как следует, королева спросила фею:
- Ты превратила принцессу в журавля, а этих девушек – не только в журавлей, но и обратно; неужели тебе так трудно превратить этого журавля в принца?
Но фея печально ответила:
- У нашей власти есть пределы: мы можем превращать высшее в низшее, но не наоборот. Сердце того, кого мы превращаем, должно быть готово откликнуться на наш зов. Пять девушек лишь последовали за своим сердцем, когда я позвала их обратно – ведь раньше они были людьми. Но у журавля есть только журавлиное сердце. Если его сердце не станет слишком большим для птицы, и он не заслужит человеческий облик, я не смогу возвысить его.
- Как он может заслужить человеческое сердце? – спросила королева.
- Любовь принцессы может сделать так, чтобы любовь для него стала дороже жизни, - ответила фея. – Тогда я смогу дать ему человеческий облик, который вместит его сердце. Если мы будем терпеливо ждать, это может случиться. Ведь любовь принцессы так велика, что способна творить чудеса.
Прошло немного времени, и королева увидела, что двое журавлей свили гнездо в тростниках.
- Что у вас там? – спросила мать у дочери.
- Всего лишь укромное место, - ответила принцесса-журавль, - но в нем лежит маленькое солнышко.
Через некоторое время она снова сказала:
- Там всего лишь укромное местечко, и в нем лежат уже два маленьких солнышка.
Королева рассказала фее о двух солнышках среди тростников.
- Теперь, - сказала фея, - мы не можем больше ждать. Если любовь вашей дочери тронула сердце журавля, и оно стало слишком большим для птицы, я смогу помочь им стать счастливыми; но если нет, то быть им птицами до конца своих дней.
А тем временем в тростниках журавль сказал своей супруге на птичьем языке:
- Полетай немного над водой, разомни свои крылья. Ведь тяжело целый день сидеть в гнезде.
Принцесса-журавль поглядела на него своими птичьими глазами, и любовь билась в ее сердце, как родник, заваленный камнем, который не может выйти на свободу и дать о себе знать. На языке у нее было так много прекрасных слов, но принцесса хранила их глубоко внутри – ведь она знала, что понять их не под силу журавлю. Поэтому она лишь ответила на его языке:
- Летим со мной, и я полечу!
Они поднялись, крыло в крыло, и отражение их серых фигур скользило по водной глади. Выше и выше, над верхушками деревьев, летели они рядом. Вдруг крылья серого журавля поникли, а потом он замахал ими еще сильнее. Журавль крикнул принцессе:
- Поворачивай домой! Впереди опасность!
Перед ними виднелось в воздухе бурое пятно, и оно приближалось, как на крыльях. Журавли повернули назад.
- Выше, - крикнул журавль, - мы должны подняться выше!
И принцесса поняла, что их подстерегал сокол. Она изо всех замахала крыльями, старалась избежать опасности. Серый журавль держался впереди, ведь его крылья были сильнее.
- Ко мне, ко мне! – кричал он. – Если он поднимется выше нас, одному из нас придет конец!
Но сокол уже наметил принцессу своей жертвой. Быстро или медленно она летела - все уже было решено. Изо всех сил она стремилась выше, все выше, а сокол по-прежнему опережал ее.
Журавль снизился, приближаясь к принцессе. Она увидела боль и страх в его взгляде. Сокол пролетел рядом с ней, готовясь к последнему броску. Принцесса воскликнула на журавлином языке:
- Прощай, милый друг! И прощайте, два маленьких солнышка в тростниках!
Но серый журавль все старался держаться к ней ближе. Сокол у них над головой сложил крылья и камнем упал с облаков.
- Вниз! – крикнул журавль своей супруге.
И она ринулась вниз; но он остался, расправив крылья, и встал между атакующим соколом и его добычей, так что смертельный удар соколиного клюва пришелся на него. Капля крови упала на принцессу-журавля. Он – раненый телом, она – душой, вместе упали они на берег пруда. Сокол все еще держался близко, нацеливаясь клювом в шею своей жертвы. Тогда принцесса откинула голову и неистовым рывком вонзила свой острый клюв в грудь сокола.
Потом принцесса-журавль спустилась вниз и закрыла своими крыльями умирающее тело супруга; охваченная горем, она заговорила с ним на своем языке, позабыв о птичьей речи. Журавль поднял голову и, нежно глядя на нее, отвечал ей человеческим голосом:
- Милая жена, - сказал он, - наконец-то я обрел счастье, в котором мне было так долго отказано. Я могу произнести на твоем языке слова любви, которую ты в меня вложила. Сколько раз я слышал, как ты говоришь, и не мог понять тебя! Но теперь что-то коснулось моего сердца и преобразило его. Теперь я могу говорить и понимать тебя.
- О, любимый! – она приникла к нему головой. – Теперь весь мир принадлежит нам с тобой, от края и до края. Ляг и спокойно умри рядом со мной, а я умру рядом с тобой, и мое сердце разорвется, но будет счастливо.
- Нет, - сказал серый журавль, - не умирай! Помни о двух маленьких солнышках, что лежат в гнезде среди тростников.
Потом он положил голову рядом с ней, слишком слабый, чтобы сказать что-то еще. Они сложили свои крылья рядом и закрыли глаза; но они не знали, что добрая фея стояла рядом с ними, и она нежно погладила их обоих своей палочкой, сказав каждому из них такие слова: «Птичий облик, изменись! Человеком обернись!»
И, сбросив серые журавлиные перья, перед ней появились два человека; это была принцесса, к которой вернулся ее прежний облик, и прекрасный юноша с круглыми, как у птицы, глазами и длинными стройными ногами. Но принцесса, глядя на него, почти не замечала этой перемены. Ведь любовь, которая связывала ее сердце с ним, оставалась неизменной; будь он журавлем или прекрасным юношей, для нее это был все тот же любимый.
Плача от радости, пришла королева и обняла их двоих, а затем и фею.
- О, каким счастьем кончилась эта страшная беда! - воскликнула она. - Пусть же никто из нас больше не вспоминает и не говорит о ней.
И она повела всех во дворец.
Но юноша, которого фея назвала Принц Журавль, обернулся и подобрал журавлиные перья, которые оставили за собой он и его жена, и когда он последовал за всеми, то нес их под мышкой. А когда они проходили мимо тростников, принцесса подошла туда, склонилась и что-то достала оттуда, завернув в складки своего платья.
Незачем и говорить, с какой радостью встретили принцессу с ее мужем король и все придворные. Целый месяц продолжались празднества; а принцесса, когда появлялась на людях, сидела с двумя яйцами на коленях, согревая их руками. Король выходил из терпения.
- Почему ты не пошлешь их на птичий двор, где их высидят? – говорил он. Но принцесса отвечала, улыбаясь:
- Это же мои солнышки, и я оставлю их при себе.
Наконец, однажды она спросила:
- Слышите? – и все, кто прислушался, услышали внутри скорлупы: «тук-тук-тук!» Наконец скорлупа раскололась, и из обоих яиц сразу появились два пушистых журавленка. Королева заломила руки, увидев птенцов.
- Ах, фея, – воскликнула она, – какое разочарование! Я надеялась, что из этих скорлупок появятся два прелестных младенца.
Но фея сказала:
- Это неважно. Их сердца уже наполовину человеческие; у птиц сердца так не бьются. Если хотите, я могу превратить их в людей.
Она погладила каждого своей палочкой и сказала: «Птичий облик, изменись! Человеком обратись!» Но ей пришлось погладить их целых три раза, прежде чем они превратились, и она сказала принцессе:
- Видно, моя милая, ты была слишком довольна своим уделом, когда они появились на свет. Они люди не больше чем на четверть.
- Я была очень довольна, - сказала принцесса, улыбнувшись мужу.
Но наконец, когда фея погладила их в третий раз, журавлиные перья упали, и птенцы превратились в двух младенцев, мальчика и девочку. Но они отличались от всех детей тем, что вместо волос у них был на головах серый пушок, а еще у них были странные круглые глаза, как у птиц, и они умели спать стоя.
Принцесса была счастлива без меры; но фея сказала ей:
- Не позволяй пока что своему мужу увидеть его журавлиные перья, иначе память о прежней жизни может вернуться к нему и увести его прочь от тебя. И тогда он сможет вернуть себе человеческий облик, только если поменяется с кем-то, но этот обмен должен совершиться по доброй воле. А кто же может быть таким несчастным, чтобы добровольно отдать свой человеческий облик и стать птицей?
Тогда принцесса взяла все четыре птичьих наряда – свой, мужа и двух детей – и спрятала в чулане, ключ от которого был только у нее. Это был маленький золотой ключ, и для надежности она днем и ночью носила его на шее.
Как-то принц спросил у нее:
- Что это за ключик ты носишь на шее?
Она отвечала:
- Это ключ от моего и твоего счастья. Больше ничего не спрашивай! – и, увидев его взгляд, она добавила: - Ведь ты же счастлив, правда?
Он поцеловал ее со словами:
- Конечно, счастлив! Разве могу я быть несчастным, когда я с тобой?
Но, хотя его слова не были ложью, и он был счастлив, когда принцесса была рядом с ним, бывали времена, когда им овладевало волнение и тоска по крыльям. Ведь жизнь человека пока еще была для него новой и непривычной, а память о прежней жизни еще оставалась в его крови. Просто он думал, что ему стыдно жаловаться, ведь судьба его была такой завидной. Когда принцесса сказала о счастье, он подумал: «Неужели, если повернуть этот ключ, мое счастье станет полным?»
И вот однажды, ранней весной, когда в сердце его пробудилась страстная тоска, ночью, пока принцесса спала, он забрал у нее ключ и открыл чулан, где висели четыре наряда из журавлиных перьев. Он увидел свои перья и тотчас же вспомнил лесной пруд – как сияла вода под солнцем и какой темной она была при луне, как рыба поднималась со дна, а вокруг расходились круги. И такая тоска по прежнему дому овладела принцем, что он протянул руку, снял свои перья с гвоздя и надел их. Прежняя жизнь сразу же завладела им, и он вылетел из окна уже в облике журавля.
Утром принцесса обнаружила, что ключа нет у нее на шее, а постель мужа пуста. Она поспешила к чулану – дверь была открыта, в ней торчал ключ, и там, где было четыре наряда, осталось только три. Плача, она пришла к доброй фее:
- Мой муж надел свои журавлиные перья и улетел! Скажи, что мне делать?
Фея жалела принцессу всей душой, но ничего не могла подсказать.
- Лишь если он с кем-нибудь обменяется, - сказала она, - сможет он получить назад человеческий облик. Но разве есть на свете столь несчастный человек? Только ваши дети могут снимать и надевать свои журавлиные перья, сколько захотят, ведь они наполовину люди.
Охваченная горем, принцесса пришла искать мужа к лесному пруду. А ему было так стыдно и горько за то, что он обманул ее - услышав ее голос, он спрятался в тростниках. Ведь он не знал, как ему снять журавлиные перья, если никто не обменялся бы с ним. Но принцесса так жалобно плакала, что он не мог больше это слышать. Он вышел из тростников и печально подошел к ней.
- Ах, любовь моя! – сказала она. – Если бы я доверяла тебе, то тебе не пришлось бы меня обманывать; и вот мы наказаны по моей вине.
А он отвечал на ее слова:
- Нет, любовь моя, ведь если бы я не обманул тебя, ты доверилась бы мне. Я не считал себя счастливым, но боялся сказать тебе об этом.
Так горевали они вместе, и каждый принимал на себя всю тяжесть вины. Потом она сказала ему:
- Жди меня здесь. Сейчас я должна идти, но я вернусь.
Принцесса вернулась во дворец и рассказала матери обо всем, что случилось.
- Теперь, - сказала она, - ты знаешь, где живет мое счастье, и ты не запретишь мне следовать за ним. Ведь мое сердце снова вместе с серым журавлем.
И королева заплакала, но не стала ей возражать.
В ту же ночь принцесса подошла к своим детям и поцеловала их, пока они спали в своих кроватках, склонив набок свои смешные птичьи головки. Потом она взяла свои журавлиные перья, надела их и снова превратилась в серого журавля. Тогда она еще раз подошла она к своим детям в кроватках, поцеловала их головки и сказала:
- Вы, наполовину люди, можете менять облик по своему желанию. Когда-нибудь вы навестите нас у лесного пруда и принесете сюда весточку от нас.
Утром принцессы уже не было во дворце, а двое детей, когда проснулись и переглянулись, спросили друг у друга:
- Нам ведь что-то снилось этой ночью?
И ответили друг другу:
- Да, сначала нам снилось, что пришла наша мама и поцеловала нас; и нам это было приятно. А потом нам снилось, что пришел серый журавль и поцеловал нас; и нам это было еще приятнее!
Они замахали руками вверх-вниз.
– Почему у нас нет крыльев? – стали спрашивать они.
Весь день они все размахивали руками, играя, будто они птицы. Если окно было открыто, их с большим трудом удавалось удержать, чтобы они не попытались улететь.
При дворе их прозвали Пушистиками, и их ничему нельзя было выучить. Когда их упрекали, они лишь становились на одну ногу и вздыхали, склонив головы набок; но никто ни разу не видел слез в их круглых птичьих глазах.
Теперь по ночам им снилось, что два серых журавля приходят к ним, стоят у их кроваток и целуют их.
- А где же наши крылья? – спрашивали они, просыпаясь.
Однажды они бродили по дворцу и наткнулись на чулан, где висели два наряда из перьев.
- О! – воскликнули они и поглядели друг на друга во все глаза. Потом они кивнули друг другу, ведь теперь они знали, что делать.
– Если мы кому-нибудь расскажем об этом, у нас отберут эти перья, - сказали они, и потому дождались ночи. Тогда они выбрались из постелей, сняли с вешалок два маленьких наряда из перьев, надели их и превратились в двух журавлят.
Выбравшись через окно, улетели они к большому лесному пруду. Отец и мать увидели, как они приближаются, и захлопали от радости крыльями.
- Вот и наши дети, - сказали они, - прилетели навестить нас. И у нас остались все те же любящие сердца. Какого еще счастья нам можно желать?
Всю ночь двое журавлят оставались вместе с родителями; они купались, ловили мошек, летали, пока не утомились. Потом принцесса показала им гнездо в тростниках и рассказала историю их жизни.
- Но журавлями быть куда лучше, чем людьми, - печально сказали дети. Они очень загрустили, когда пришел рассвет и мать сказала им, чтобы они возвращались во дворец, повесили свои перья на место и стали такими, как прежде.
Какими долгими теперь казались им дни! Они не могли дождаться ночи, чтобы надеть свои перья и улететь к лесному пруду. Так улетали они каждую ночь, когда все во дворце засыпали; а утром возвращались, пока никто не проснулся. Когда няньки приходили к ним, они уже спокойно лежали в постели, как будто так и провели в ней всю ночь.
Однажды королева, навещая свою дочь, сказала ей:
- Дитя мое, твои дети становятся с каждым днем все меньше похожи на людей и все больше – на птиц. Ничему они не учатся, ничем не занимаются, только стоят весь день и машут руками вверх-вниз, повторяя: «Где наши крылья, где же наши крылья?» От мысли, что кто-то из них однажды сядет на трон, у твоего отца волосы встают дыбом под короной.
- Ах, мама, - сказала принцесса-журавль, - печальную жизнь я уготовила тебе и своему отцу!
Как-то раз двое детей сказали друг другу:
- Наши отец и мать грустят, потому что хотят снова стать людьми. Они не хотят летать и ловить рыбу, как любим мы. Давай откажемся быть людьми – ведь это так хлопотно и так скучно! Пусть они обменяются с нами!
Но, когда два журавленка прилетели на пруд и предложили это своим родителям, те сказали им:
- Вы молоды и не знаете, что вы теряете, - и никак не соглашались на обмен.
Но однажды утром случилось Пушистикам задержаться, когда они возвращались во дворец, и королева, войдя в их спальню, обнаружила их кроватки пустыми. Не успела она повернуться, чтобы уйти их искать, как услышала шум крыльев и увидела, что два журавленка влетели через окно. Королева увидела, как они снимают свои перья и вешают их в чулане, а потом ложатся в свои кроватки и притворяются, будто так и лежали в них всю ночь.
Королева в ужасе стиснула пальцы, увидев это, но тихо ушла, и дети не знали, что она все обнаружила. Но когда они выбрались из постелей и ушли играть на другом конце дворца, королева пришла в чулан и сожгла два наряда из журавлиных перьев. От них не осталось ни перышка - только две кучки серого пепла.
Ночью, когда Пушистики пришли в чулан и обнаружили, что осталось от их журавлиных нарядов, горе их не знало меры. Они дрожали от гнева и ужаса, слезы капали из их глаз, когда они смотрели друг на друга. Теперь они были лишены птичьего облика и обречены быть людьми отныне и навсегда.
- Мы не будем людьми! – плакали они. Но, плачь не плачь, ничего тут нельзя было поделать. Они заболели от горя, и всю ночь, впервые с тех пор, как они обнаружили чулан, оставались в кроватках, куда уложили их няньки. Даже не вставая на ноги, чтобы заснуть, они лежали в постелях, метались и задыхались. Их круглые глаза стали тусклыми, а щеки – бледными и впалыми. Наконец родители пришли их искать, удивляясь, почему они не прилетели к пруду.
- Где вы, дети? – окликнула их принцесса-журавль, просунув голову через окно.
- Здесь мы, и мы умираем! – крикнули они. – Посмотрите, мы на пороге смерти! Злая бабушка сожгла наши перья и обратила нас в людей во веки веков. Но нам лучше погибнуть!
Журавли-родители, услышав это, залетели в окно и склонились над кроватками малышей. Дети протянули к ним руки.
- Отдайте нам ваши перья! – плакали они. – Иначе мы можем умереть, иначе мы умрем! Пожалуйста!
Но родители все еще сомневались, не зная, что им делать.
- Наклонись ко мне поближе, я кое-что шепну тебе на ухо! – сказал мальчик своему отцу.
- Наклонись ко мне поближе, я кое-что шепну тебе на ухо! – сказала девочка своей матери. Отец и мать склонились к своим больным детям. Тогда дети, удерживая их за шеи, воскликнули:
- Облик наш, переменись!
Птичьи перья соскользнули с их родителей, и тогда дети облачились в их сами. И вот снова стояли рядом Принц Журавль и принцесса, а перед ними стояли два маленьких журавленка. Пушистики радостно смеялись, кричали и хлопали крыльями.
- Разве мы не счастливы? - воскликнули они.
И когда их родители увидели радость не только в глазах своих детей, но и в глазах друг у друга, когда они почувствовали, как бьются их сердца, принц и принцесса признали, что дети оказались мудрее своих родителей, и их поступок принес всем только добро.
Итак, принц и принцесса жили долго и счастливо, а двое молодых журавлей тоже жили счастливо, и не было на свете птиц, у которых были бы такие большие сердца. Через некоторое время у принца и принцессы появились и другие дети, которые принесли больше радости старому королю. Но родители больше любили тех двух, что жили в облике журавлей на большом лесном пруду. И не бывало в мире такой любви, как та, что царила между ними и их младшими братьями и сестрами, которым достался людской удел.
Лоренс Хаусмен. Журавлиная сказка.Иллюстрация Лоренса Хаусмена.
@темы: Переводы вольные и невольные