Их учат быть храбрыми, чтобы однажды увидеть, как их осудят за трусость! Учат быть справедливыми, чтобы они жили в мире, где правит несправедливость!
Учат быть верными, чтобы за эту верность однажды послали их на эшафот!
Разве не было бы гуманнее и честнее, чтобы их учили с малых лет примиряться с лицемерием этого мира?
Кто счастливее: тот, кто борется за достойную жизнь и заканчивает свои дни на эшафоте, или тот, кто живет спокойно, не зная совести, и заканчивает свои дни, уважаемый всеми?
Если бы мой сын был жив, мне бы следовало сделать из него человека благонамеренного, из тех, кто ходит в театры и наблюдает за тем, что происходит на сцене, с плотоядными улыбками, притворяясь, что не имеет к этому отношения!
Луиш де Стау Монтейру
... который очень любил в своих пьесах раздавать натебешники зрительному залу
В общем, жил в Португалии
русский генерал...
да не выжил... нет, генерал был вполне местным (даром что родился в Вене), но успел повоевать в русской армии и отличиться при взятии Очакова. Потом повоевал против французов в Руссильонской кампании. Потом повоевал за французов - ушел к Наполеону в Португальский легион. Вот в самой Португалии за Наполеона воевать отказался, благо Европа большая, Наполеону было все равно. Побывал губернатором Дрездена и почетным доктором Иенского университета. Побывал в австрийском плену. Потом вернулся в Португалию, где его тоже немножко подержали под арестом, но оправдали и отпустили.
А вот потом кому-то (конкретно, регентскому совету) пришла светлая мысль: а не повесить ли нам кого-нибудь для острастки? Чтобы там, допустим, революции какой не стряслось? Скажем, вот этого генерала?
Ну и повесили.
(Или расстреляли. Доподлинно неизвестно. Дело было при луне).
А года через три стряслась-таки революция, в том числе и по итогам решения вопроса с генералом. Одна из тех, которыми вдохновлялись наши полковники и подполковники, кое-кто из которых был, в свою очередь, повешен.
Из этого, как водится, вышло мало хорошего, но все-таки хоть конституция в Португалии осталась. Вот этого-то генерала мы и НЕ увидим на сцене в самой известной пьесе Луиша де Стау Монтейру.
Зато услышим о нем много хорошего и нехорошего со стороны весьма разных персонажей:
вот здесь (
+rtf)
Для знатоков португальского (если хоть кто-то из них эту пьесу физически мог миновать), в Сети лежит и
оригинал, правда, ремарки несколько скособочены - неудивительно, у автора был своеобразный подход к ремаркам.
На мой взгляд, наиболее ценный момент в пьесе - когда генералова жена в своих попытках добиться перемен в мужниной судьбе добегает до простого народа. Который ненадолго прерывает обычное для народа безмолвие.
Вы, сеньора, пришли сейчас к нам, потому что не знаете, куда еще вам податься... Но мы проводим всю жизнь, взывая к вам, потому что тоже не знаем, к кому нам обратиться! И что же вы даете нам, сеньоры, что вы даете, когда мы стучимся в двери ада, когда наши дети закутаны в тряпье, когда мы так изголодались, что хлеб сам по себе не насытит нас? (Пауза). Пятьдесят рейсов, сеньоры! Вы даете нам пятьдесят рейсов и говорите, чтобы мы были терпеливы!
Когда мы нуждаемся в них, они дают нам пятьдесят рейсов! Когда они нуждаются в нас, они просят у нас всю жизнь! Когда идет война, когда враг у ворот – караул, это наша общая земля, и мы все должны ее защищать; но разбили врага, пришло время урожая, и заходит речь о том, чтобы вкусить плодов нашей общей земли – тут уж нет! Тут уж земля принадлежит только им!
МАНУЭЛ (поднимается и говорит с нежностью в голосе). Все мы тут знаем, кто вы, сеньора, и никто из нас не слеп и не глух...
Вы сейчас спрашивали нас, что мы собираемся делать, чтобы освободить генерала...
Даже намекали, будто мы в ответе за то, что его посадили, что это мы верили в него...
Посмотрите на нас, сеньора донна Матилда. Откройте глаза пошире и взгляните, кто мы и до чего мы опустились.
(Подходит к старику и подхватывает его под мышки).
Вот он так болен, что не может ходить по улице... Чтобы он держался на ногах, его приходится прислонять к стене...
(Подходит к другому; он очень бережно обращается с теми людьми, на которых показывает).
У него два обрубка вместо рук...
(Горький смешок).
Это все его достояние… Добывает свой хлеб тем, что выставляет свои раны на базаре...
(Пауза).
Вот этому досталось дурацкое лицо, чтобы над ним смеялись другие...
(Передразнивает умственно отсталого).
Мы смолоду знаем, что болезни, нужда и горе вызывают смех у тех, кому повезло больше...
(Пристально смотрит на Матилду. Теперь в его словах слышится обвинение).
Вы, сеньора, пришли сейчас к нам, потому что не знаете, куда еще вам податься...
(Пауза. Жестикулирует, когда заговорит).
Но мы проводим всю жизнь, взывая к вам, потому что тоже не знаем, к кому нам обратиться! И что же вы даете нам, сеньоры, что вы даете, когда мы стучимся в двери ада, когда наши дети закутаны в тряпье, когда мы так изголодались, что хлеб сам по себе не насытит нас? (Пауза).
Пятьдесят рейсов, сеньоры! Вы даете нам пятьдесят рейсов и говорите, чтобы мы были терпеливы!
(Опускает руку в кошелек и вынимает монету).
Рита!
Рита поднимается и приближается к нему.
(Передает ей монету).
Дай это сеньоре донне Матилде и отошли ее прочь. Если она вернется, скажи ей, чтобы была терпелива. Нам не нужны нищие у дверей!
(К народу).
Когда мы нуждаемся в них, они дают нам пятьдесят рейсов! Когда они нуждаются в нас, они просят у нас всю жизнь!
(Его слова становятся все более взволнованными).
Когда идет война, когда враг у ворот – караул, это наша общая земля, и мы все должны ее защищать; но разбили врага, пришло время урожая, и заходит речь о том, чтобы вкусить плодов нашей общей земли – тут уж нет! Тут уж земля принадлежит только им!
(Он остается стоять, скрестив руки и повернувшись спиной к Матилде. Замолкает, явно усталый, и его голова падает на грудь).
Вы, сеньора, не заслуживаете тех слов, которые я произнес, но и я не заслуживаю того, чтобы их произносить...
Сами видите, мы оба потерялись в пути, и мы далеки от того, что мы есть и чем должны быть!
(Смотрит на небо. В Мануэле проявляется мечтатель, преобладающий в тех редких случаях, когда он позволяет себе роскошь мечтать).
Вот и рассвет...
(Глубоко вздыхает, наполняя легкие воздухом).
Небо такое звездное и такое чистое, что стоит вдохнуть – и мы чувствуем себя другими!
(Пауза. Следующая фраза переполнена энтузиазмом).
Ах, сеньора! Если бы генерал был этой ночью здесь, он поднял бы нас и повел бы за собой на край света!
(Пауза. Он описывает видение, которое зачаровывает его, и, быть может, не впервые).
Что за странную армию мы представляли бы собой! Изломанные, хромые, без оружия и без барабанов, переполненные верой, а за нами – кровавый след, который только зимние дожди могли бы смыть с дороги: след нашей собственной крови, сеньора, кровь наших ран, наших усталых ног, наших опустошенных душ...
(Пауза. Снова возвращается к реальности – внезапный, неожиданный перелом).
Но генерала крепко держат в Сан-Жулиан да Барра, а нас... нас крепко держит наша нищета, наш страх, наше невежество...
(Пауза).
Мы не можем помочь, сеньора. Бог не дал нам орехов, а люди вырвали у нас зубы...
(Улыбается).
И нет у нас ни зубов, ни орехов.
(Пророческим, грустным тоном, будто прося извинения за свои слова).
Завтра, когда мы начнем славить Бога за арест генерала, мы будем просить милостыню у церковных дверей...
(Пауза).
Послезавтра, сеньора, наши души выстудит огонь костров... Нам придется даже аплодировать...
(Пауза).
Не держите на нас зла, сеньора, вина в том не наша...
Матилда, которая оказалась уже на авансцене, останавливается и оборачивается к Рите.
МАТИЛДА. Мою монету, Рита!
Рита медлит и смотрит на Мануэла.
МАНУЭЛ (после краткого замешательства, Рите). Дай ей, жена.
(Матилде).
Это не милостыня. Я даю вам ее, чтобы вы повесили ее на грудь, как медаль. Я дал бы вам тридцать, если бы у меня столько было – за тридцать монет продается душа. Тот, кто платит их и тот, кто принимает, теряет право на надежду, сеньора.
Дополнительный бонус - поскольку пьеса оказалась в школьной программе, это породило не только груды сочинений о том, что символизирует
желтая занавеска зеленая юбка, но и массу
школьных постановок. школьных постановок. Некоторые школьники в рамках домашнего задания даже рэп читают.
Вот здесь, например, очень яркий провокатор Висенте (на Остапа Бендера похож) и не совсем каноничная, но очень темпераментная Матилда. Отдельная благодарность ей за решающее влияние в переводе названия пьесы (в слове "счастье" для меня по-любому слишком много согласных, а ее интонации окончательно меня поощрили).
1
2
3
4
А здесь более правильная, на мой взгляд, Матилда и совершенно неподражаемый маршал Бересфорд с английским акцентом
(с ютуба оно исчезло, но у меня-то осталось!)
Вот коротенько минут на двадцать, с натурными съемками и модерн-АУ,
и еще, и еще, и еще...
