А еврея, который в говенном котле всю смену лежит и заклепки хреном выколачивает, – такого еврея она не видела? Так пусть посмотрит! (Тычет себя большим пальцем в грудь.) (с) Так вооооот... Нарисовалась тут возможность посмотреть еще на одного такого из рабочего класса.
Сорок лет труда! Вот уже сорок лет эти руки зарабатывают мне на хлеб, создавая вещи, которые вы продаете, сукины вы дети. Эти руки, вот эти, которые никогда не глядели на погоду! Они не знавали ни минуты отдыха. Это руки человека, слышите вы, гады? Руки человека!
За сорок лет мои руки всего один раз опозорили меня. У меня есть сын. Я женился поздно, но у меня есть сын, и однажды, помню, мне пришлось перекрасить его в блондина и сделать ему фальшивые бумаги. Мои руки отказывались: «Авраам Закут, – говорили они, – мы никогда не обманывали и начинать не станем!» Я заставил их! Потребовался месяц, но я заставил их! Эти руки опозорили меня всего один раз, и то потому, что я их заставил!
Эти руки провели сорок лет, создавая вещи, на которые вы потом лепили штамп «Made in Germany». «Made in Germany», черта с два! Эти вещи сделали руки Авраама Закута!
Руки Авраама Закута! (
+rtf)
Луиш де Стау Монтейру
Вот этими-то руками указанному рабочему предоставится возможность нешуточно вправить мозги своим собратьям из среднего класса. Потому что в концлагере все собратья, никуда не денешься, и, как положено между сиблингами, в этом-то и проблема...
эта и прочие проблемы... потому что в этом "рассказе о преследуемых и преследователях" вторые вынесены за скобки в принципе. Самая сильная сторона пьесы - сценография, где "псы" не появляются на сцене даже в тот момент, когда арестуют и избивают персонажей (и это замечательная задача для актеров). Я вам больше скажу - не только нацисты, но и евреи-то здесь метафора (ибо страна, откуда автор, все это проходила значительно раньше). Кроме того, преследователи здесь, по сути, никому не интересны, ясно все с ними. А интересны невинные дети и непричастные жертвы, такие похожие на нас.
И то, во что мы с ними превращаемся, стоит только урезать нам ресурсы.
(А насколько оно близколежащее, я помню еще вот по этому и вот по этому).
– Когда приходит время еды, я прячусь за охранниками и отнимаю суп у стариков. Поэтому я все еще продержался...
– Я работаю при печах. Я сваливаю в кучу трупы наших братьев, друг на друга, и поджигаю их.
– Я работаю на складе. Я раздеваю трупы, вырываю у них золотые зубы, вынимаю деньги из кошельков и все отдаю убийцам.
– Я вырвал золотые зубы у трупа своей матери. Своей матери...
– Бог создал нас по образу и подобию своему. Потом посмотрел на нас, посмеялся над собой и сбежал.
– Я хочу умереть. Мне необходимо умереть. Я не хочу жить так, как я живу.
– Я инженер. В камерах бывают технические неполадки. Я решаю их и предлагаю решения псам. Мои дети умерли в этих камерах. Кто же тут псы? Они или мы?
– Я не думал, что все будет так. Я думал, что мы с песней взойдем на костры, повинуясь руке Господа. Что мы пойдем во славе, дабы исполнить славную судьбу. Я не рассчитывал на то, что мы сравняемся с убийцами. Я никогда больше не заговорю о Боге. Мне стыдно, что я создан по образу и подобию его.
В сущности, вся пьеса - вариация на тему старенького прогона про то, что мы делаем, когда приходят не за нами.
Веками люди задают себе вопрос, как все это становится возможным, и приписывают все происходящее одному человеку, чтобы избежать ответственности, которая падает на всех и на каждого. Ибо все поставлены перед испытанием: те, кто погибает и кто выживает, кто зажигает костры и кто не гасит костры. И всем Господь однажды задает вопрос: есть множество способов убивать – какой из них ты выберешь, когда небо покрылось кровью от востока до запада? И горе тем, кто ответит: «Господи, я не знаю об этом, но я почитал отца своего и мать свою, и я никогда не работал в субботу». Ибо в глазах Господа есть лишь одно преступление – закрывать свои глаза!
И я, тем более сегодня, прекрасно знаю ответ, почему (если меня заберут вместе с первой очередью, все, что из этого последует - ну просто в моей жизни будет меньше дней, когда "мы проводили осень в полях, глядя, как облака бегут по небу, прогуливались в лесах – мы и наши дети – шагали по золотым листьям, ощущая ногами влажную землю, которая была нашей…")
И весь результат.
А оборваться все это может в любую минуту и безо всяких преследователей. Жизнь многогранна и разнообразна в своих способах отнять то, что едва-едва удалось подгрести к себе и удержать в руках. А если руки заняты привязанностями и ответственностями, ничего реально и отнимать не потребуется, чтобы получить власть.
Но - и это со стороны автора своеобразный разворот старого прогона - если руки остаются совсем-совсем пустыми, в них, оказывается, неплохо удержится оружие.
Похоже, излюбленная мысль Монтейру - о том, что никогда не поздно. Вот вообще никогда.
(Мне, из моей позиции "зачат в пробирке, там же и жил", это может показаться излишним оптимизмом. А автор много где жил, писал и неоднократно отсидел - есть шансы, что ему виднее).
– Слушайте: сейчас сокрушают убийц во всех концах Европы! Везде, куда они запускают лапу, из-под земли пробиваются такие, как мы – да, такие, как мы – и делают то, что давно должны были сделать мы. Те, кто не надеется, что их кто-то спасет, кто приходит, чтобы спасти себя самостоятельно! Здесь во всей округе нет ни клочка земли, где смогли бы спрятаться псы! Я говорю вам, что весь мир взялся за оружие!
– Весь мир, весь мир! Весь мир состоит из сукиных детей вроде нас! Весь мир! Ты, прежде чем тебя взяли, разве не знал, что есть такие лагеря, как этот? Не знал, что они нас истребляют? И что ты сделал? Ты решил, что это кривотолки, что это выдумки для политиков – но в глубине души ты знал, что это правда! Знал или не знал? И ты думаешь, что другие, там, снаружи, вмешаются и возьмутся за оружие, потому что тебя взяли?
– Но ведь ты тоже это знал, правда? И ты тоже ничего не сделал, правда? И ты хочешь сойти в могилу, так ничего и не сделав?
(Зарезан ли финал? По-моему, зарезан. Насколько мне помнится, ход похожих событий в реальной жизни предусматривал хоть какие-то шансы для участников. И с мышонком в лице самого несимпатичного из персонажей ничего в этом финале не ясно. Будь все это как-то иначе, этот пост появился бы еще в 2020 году, а не после того, как мне надоело просто сидеть и все это осознавать).
Здесь - еще фотографии из спектакля, а здесь - небольшой отрывок из школьной постановки. (Увы, ремарки автора о том, что от конкретных примет времени следует по возможности отстраняться, видимо, не принимаются в расчет).
А вот здесь - целая аудиопьеса, на языке оригинала, но заинтересовавшимся советую, так как не только прослеживаются интонации, но и грамотно подобранная музыка:
раз,
два
и три
@темы:
Переводы вольные и невольные
