Что-то после
Whistle Down The Wind неожиданно потянуло меня на евангелически-апокрифическое... (Неожиданно - ибо я человек, к религии отношения не имеющий, хотя апокрифы всякие люблю. И в коллекцию для очередной главы своего ненаучного труда их потихонечку стягиваю). Причем с некоторых пор выглядит это так: на каждый сознательно-волевой акт в этом направлении приходится инцидент типа "оно само мне подвернулось".
Вот, к примеру, нежданно-негаданно написал Юрий Вяземский вот что...
www.ripol.ru/press/_page/385/ Три года за Ним ходим, но каждый идет в свою сторону, - заговорил Иоанн совершенно обычным голосом, грустно и буднично. - Слушаем и не слышим. И чем больше Он нам рассказывает, тем меньше мы понимаем. И говорим, говорим, объясняя друг другу то, что не поняли, чтобы еще сильнее друг друга запутать. И каждый уверен в своей правоте.
Ю.Вяземский. Сладкие весенние баккуроты
про это
Показалась мне эта книга весьма интересной и при том довольно странной (что не есть отрицательная характеристика).
Интересной - потому что наконец-то появилось художественное повествование не столько о Христе, сколько о той атмосфере и среде, в которой он действовал. Каждый апостол (а не только особо отметившиеся) прописан "в лицо", а еще там и римляне, и фарисеи, и синедрион, и женщины, и все-все-все...
В Библиотеке Обетованной" лично мне хотелось бы в первую очередь добраться до полки, где стоит исследование The Background of Christ, - так, увы, и не написанное Т.Э.Лоуренсом. Так хотелось бы увидеть, во что развилась бы глава о христианстве в "Семи столпах"...
По подходу мне это все напомнило "Камо грядеши" Сенкевича - пожалуй, не столько очередное философствование автора на тему, сколько добросовестный исторический роман (насчет добросовестности, правда, будет сказано отдельно). Хотя философии там порядочно - можно сказать, там разных философий порядочно. Среди учеников, например, там и буддист (а что такое? буддизм уже в те поры владел умами полным ходом), и гностик, и зороастриец, и потенциальный борец со злом, и приверженец идеологии "за все надо надо платить, а за самое дорогое - самым дорогим" (угадайте, как зовут последнего?) Критикуют люди обилие диалогов - ну, не знаю, для меня это как раз достоинство. А что там еще должно быть, описания природы? 
Кстати, тоже есть немножко...
А странной - вот почему. Насколько я могу судить о вопросе, обычно по библейской тематике пишут так: или упирая на исторические реалии, или уж осовременивая все сверху донизу. Чуть в другом разрезе - или канонически, или апокрифически. У Вяземского же - то так, то этак. То есть знание матчасти автор показывает убедительное - мой дилетантский взгляд ни за что такое не зацепился (вот, бывает, апостола Варфоломея на греческий манер зовут Толмидом - ну так оно и перекладывается! И что у Понтия Пилата должен быть какой-никакой praenomen, тоже возражений нет - а что его Вяземский домыслил, так то его воля). Во всяком случае, коннотация "я знаю матчасть" в романе внушительно присутствует (а больше мне, невзыскательному читателю, и не надо). И тут же рядом - вот собрались фарисеи, и давай называть друг друга товарищами, радеть об интересах партии и посылать контрольные комиссии... Я понимаю, что автору приходится "переводить" с тех языков, на которых действующие лица беседовали - но как-то все это неединообразно, что ли С ходу после Еськова впечатление производит необычное
И еще одна странность - как раз насчет "добросовестного исторического романа". Хотя, пожалуй, это проблема почти всех исторических романов (точнее, их читателей). Мне как неспециалисту чрезвычайно трудно понять, сколько все-таки в авторе историка и сколько романиста. С одной стороны, отличий от канона достаточно много, чтобы принимать все это "по определению", а с другой - почему бы и не могло так быть, Вяземский все же в источниках рылся лучше, чем я, ему лучше знать? Вон Понтию Пилату у него слегка за тридцать (да этот герой у него весь - вообще один из главных сюрпризов 
) - и аргументирует Вяземский тем, что человек в возрасте Лаврова (и даже Ульянова, но об этом речь впереди) вряд ли попал на такую должность и вряд ли на ней продержался бы. И ни поверишь тут, ни проверишь... 
А что роман-искушение - это да. Правда, не в смысле змей-искусительном, а в смысле том, что Вяземский ясно дает понять: у него в замысле не один понедельник, а вся неделя... и еще дает понять, что в этом году вторник так и не наступит... Вот мне, понимаишш, и стимул прожить еще как минимум лет семь 
Кстати, баккуроты - это те плоды, которые по весне вырастают на смоковницах (в нормальное же время на них растут нормальные фиги). А если не вырастают - тем, как мы помним, хуже для смоковницы 
-
-
02.04.2008 в 08:52-
-
04.04.2008 в 18:55А обсуждение, увы, опять ушло куда-то в сторону православности-неправославности