Аника-воин сидит да воет...

... как именно было дело,
Жил да был на земле
Храбрые человек Аника.
Много он полонил,
Много он покорил
Царей и царевичей,
Королей, королевичей
И сильных-могучих богатырей.
Собирается Аника
В Ерусалим-град:
Хочет Аника
Святую святыню погубити,
Господень гроб разорити.
Едет Аника через поле,
Навстречу Анике едет Чудо:
Голова у Чуда человеческа,
Власы у Чуда до пояса,
Тулово у Чуда звериное,
А ноги у Чуда лошадиные.
Аника на коне становился
И этому Чуду дивился:
«Скажи ты мне, Чудо, проведай,
Царь ли ты, ли царевич,
Король ли ты, королевич,
Или ты сильные-могучий богатырь?»
Чудо ему отвещает:
«Я не царь, не царевич,
Не король-королевич,
И не сильный-могучий богатырь,
А я смерть, страшна и грозна,
Вельми непомерна,
Сердцем своим непосульна.
Кто сотворил небо и землю,
Кто сотворил облаки, звезды,
Тот меня сотворил,
По всей земле попустил.
Где кого застану, искошаю:
В пути, в дороге застану — искошаю,
В избе, на подворье застану — искошаю,
Хочу и тебя, Аника, искосити».
Возговорит храбрые человек Аника:
«Я палицу подыму, палицей пришибу,
Либо коня попущу, конем потопчу
По главе по твоей».
Она ему отвещает:
«Был на земле Самсон-богатырь,
Был на земле Святогор-богатырь —
И я их искосила,
Хочу и тебя, Аника, искосити».
Возговорит храбрые человек Аника:
«О смерть, страшна и грозна!
Дай ты мне сроку хоть на полгода:
Сострою я тебе церьковь,
Спишу твой лик на иконе,
Поставлю твой лик на престоле,
И будут к нам съезжаться
Князья и бояре
И сильные-могучие богатыри,
И станут нам свозить казну золотую».
Она ему отвещает:
«Кабы-де брать мне казну золотую,
Были бы у меня горы золотые,
От востока и до запада».
Вынимает пилы невидимые,
Потирает его по рукам и по ребрам.
Возговорит храбрые человек Аника:
«О смерть, страшна и грозна!
Дай ты мне сроку на один год:
Есть у меня казна золотая,
Раздам я ее по тюрьмам,
По тюрьмам и по богадельням».
Она ему отвещает:
«Казна твоя кровавая —
Душе твоей не помога».
Внимает пилы невидимые,
Потирает его по костям и по жилам.
Возговорит храбрые человек Аника:
«Смерть, страшна и грозна!
Дай ты мне сроку хоть на полгода,
Есть у меня отец и мать,
Дай ты мне с отцом с матерью проститься».
Она ему отвещает:
«Как же ты ехал на ратное дело,
Зачем с отцом с матерью не простился?»
Вынимает пилы невидимые,
Потирает его по костям, по жилам,
Аника на коне шатается,
И смертные уста запекаются,
Аника с коня повалился,
Тут по Анике и слава.

@темы: Родная речь

---

Авдотья Рязаночка

Легендарная баллада про легендарную женщину
Подступал тута царь Бахмет турецкий,
И разорял он старую Казань-город подлесную,
И полонил он народу во полон сорок тысячей,
Увел весь полон во свою землю.
Оставалась во Казани одна женка Рязаночка,
Стосковалася женка, сгоревалася;
У ней полонил три головушки:
Милого-то братца родимого,
Мужа венчального, свекра любезного.
И думает женка умом-разумом:
«Пойду я во землю турецкую
Выкупать хотя единыя головушки
На дороги хорошие на выкупы».
Царь Бахмет турецкий,
Идучи от Казани от города,
Напустил все реки озера глубокие,
По дорогам поставил он все разбойников,
Во темных лесах напустил лютых зверей,
Чтобы никому ни пройти, ни проехати.
Пошла женка путем да дорогою:
Мелкие-то ручейки бродом брела,
Глубокие реки плывом плыла,
Широкие озера кругом обошла,
Чистые поля — разбойников — ополночь прошла
(Ополночь разбойники опочин держат),
Темные леса — лютых зверей — ополдён прошла
(Ополдён люты звери да опочин держат).
Она так прошла да путем да и дорогою,
Пришла-де во землю турецкую,
К царю Бахмы турецкому,
Понизешеньку ему поклонилася:
«Ты батюшка, царь Бахмет турецкий!
Когда ты разорял старую Казань-город подлесную,
Полонил ты народу сорок тысячей,
У меня полонил три головушки:
Милого-то братца родимого,
И мужа венчального, свекра любезного.
И пришла я к тебе выкупати хотя единыя гловушки
На дороги ли хоть на хорошие на выкупы».
Отвечал ей царь, ответ держал:
«Ты Авдотья женка Рязаночка!
Как ты прошла путем да и дорогою?
У меня напущены были все реки-озера глубокие,
И по дорогам были поставлены разбойники,
А во темных лесах были напущены люты звери,
Чтобы никому ни пройти, да ни проехати».
Ответ держит ему Авдотья женка Рязаночка:
«Батюшка, царь Бахмет турецкий!
Я так прошла путем да и дорогою:
Мелкие-то речушки бродом брела,
А глубокие речушки плывом плыла,
Широкие озера кругом обошла,
Чистые поля — разбойников — ополночь прошла
(Ополночь разбойники опочин держат),
Темные леса — лютых зверей — ополдён прошла
(Ополдён люты звери да опочин держат),
Я так прошла путем да и дорогою».
Говорит ей царь Бахмет турецкий:
«Ты Авдотья женка Рязаночка!
Когда ты умела пройти путем да и дорогою,
Так умей-ка попросить и головушки из трех единыя,
А не умеешь ты попросить головушки,
Так я срублю тебе по плеч буйну голову».
Стоючись женка пораздумалась,
Пораздумалась женка, порасплакалась:
«Уж ты батюшка, царь Бахмет турецкий!
Я в Казани-то была женка не последняя,
Не последняя я была женка, первая.
Я замуж пойду, так у меня и муж будет,
Свекра стану звать батюшком,
Приживу я себе сына любезного,
Так у меня и сын будет,
Приживу я себе дочку любезную,
Воспою-воскормлю, замуж отдам,
Так у меня и зять будет.
Не видать мне буде единыя головушки,
Мне милого братца родимого,
Да не видать век да и повеку».
Сижучись-де царь пораздумался,
Пораздумался царь, порасплакался:
«Ты Авдотья женка Рязаночка!
Когда я разорял вашу сторону,
Казань-город подлесную,
Когда у меня убили милого-то братца родимого,
Не видать буде век да и повеку.
За твои-то речи разумные,
За твои-то слова за хорошие
Ты бери полону сколько надобно:
Кто в родстве, в кумовстве, в крестном братовстве».
Начала женка ходить в земле турецкия,
Выбирати полон во свою землю.
Она выбрала весь полон земли турецкия,
Привела-де полон во свою Казань-город подлесную,
Расселила Казань-город по-старому,
По-старому да по-прежнему.

@темы: Родная речь

---

От внезапных вскрикиваний, допустим, воздержусь...

www.astrocentr.ru/index.php?przd=horo&str=vostz...
... а вот многоточия не отдам ни в какую! И в патриархальный брак - фигушки!
А ведь я даже догадываюсь, чей там копирайт, доводилось заглядывать в книжных магазинах:
www.budu.ru/opis.php?id2=966

@темы: Мистер Хуэмай

---

Джерри_ мне когда-то подарил замечательный подарок...

...за который я все торможу сказать ему спасибо, но который мне очень понравился и теперь будет у меня на одной из аватарок.
 Джерри_, спасибо вам!

---

(Вечно) актуальное...

...навеяло воспоминания...
Автор продолжает блуждать во мраке неизвестности: так что же, успех или нет? На следующее утро он покупает все газеты, чтобы хоть из высказываний критики узнать, каков, собственно, был спектакль. Что ж, из газет он узнает:
что в пьесе был какой-то сюжет, но каждый рецензент пересказывает его по-своему;
что пьеса: 1) имела успех, 2) была принята прохладно, 3) часть публики шикала, 4) пьеса была принята тепло и имела заслуженный успех;
что режиссер: 1) ничего не сделал, 2) сделал все, что мог, 3) не был достаточно внимателен к пьесе, 4) был добросовестен;
что актеры: 1) играли живо, 2) вяло, 3) с подъемом, 4) не знали ролей и 5) способствовали успеху пьесы;
что Клара: 1) играла блестяще, 2) была явно не в ударе, 3) ложно трактовала роль, 4) наполнила ее подлинной жизнью, 5) была блондинкой, 6) была брюнеткой и даже, что «мадемуазель Яролимова блестяще исполнила роль Клары», хотя, насколько известно автору, Клару играла пани Новая;
что постановка: 1) была соответствующая и 2) не отвечала духу пьесы;
что в целом ансамбль: 1) был, как всегда, на высоте, но… 2) весьма слаб.
Так автор никогда и не узнает, удалась ли ему пьеса. Даже количество спектаклей ничего не доказывает, ибо, по театральным понятиям, если пьеса быстро сошла со сцены, это потому, что она провалилась и никуда не годится; если же выдержала много спектаклей, то потому, что это халтура, угождающая низменным вкусам.
(К.Чапек. Как ставится пьеса)

@темы: В Мире Мудрых Мыслей

---

Вот интересно, зачем нужен кому-нибудь пистолет...

... если он сделан из шоколада?
Тает же!
(если кому-то и впрямь понадобится - в "Седьмом континенте" такая штука есть)

@темы: Записки глюколова

---

Loony, приветствую!

Всем трем головам - три привета!
И вот это - вам как единому целому:]

---

Дзы фсы, или Просто окололингвистическое...

... забавил меня этот рассказ с самого детства, авось еще кого позабавит...
ОБЩИЙ ЯЗЫК
(Георгий Ландау)
Молодой летчик Чижов сидел у окна дежурного помещения и учил английский язык. Вскоре должен был прийти мистер Харди, «капэтэн Харди» — англичанин, летчик, который обучал Чижова английскому языку.
Старший сержант Чижов вытер пот и, оторвав глаза от тетрадки, старательно повторил:
— Мальчик— бой, девушка — гирл... Нет, брат, не гирл, а герл... Нет, ты эр проглоти: геул... Девушка — геул... Эх, у мистера Харди это очень ловко выходит: геул... г-геул... — Чижов подавился. — Осечка... Кадык слабоват. Челюсть крепка, а кадык подвел!
Он заглянул в книжку: «а» читай «э», «э» читай «и», «и» читай «ай»...
— Видал? Тут к каждой букве надо особый подход иметь!
— Вы, — говорит, — мистер Чижов, нашего закона не бойтесь. Память у вас блестящая!
— Память, — говорю, — это да, память у нас богатая!
Чижов поднял глаза.
— Пиджак по-ихнему — кот, мертвый по-ихнему — дед, хлеб по-ихнему — бред. Ученик по-ихнему — пьюпил: пью и пил! Опять все слова наши, русские. Я своим говорю: «Ребята, в этих двух языках много общего! Пиджак — кот, стакан — глаз, мертвый — дед. Щека — чик, кирпич — брык!.. Тут только материал разобрать, что к чему, а так уже все готовое». «Это нам подойдет! — говорят. — По-нашему — чик, а по-ихнему — брык. На слух, значит, одно, а только значение разное». «Да, — говорю, — так выходит! Вроде как помесь». «А нет ли, — говорят, — такого словца, чтоб в чистый расчет? Чтоб и по-ихнему так и по-нашему так? Общего слова? А то пока ихних котов с нашими дедами разберешь, то все мозги вывихнешь». «Нет, — говорю, — общего слова нет! Я не знаю».
— Слова-то выучить — что! Произношение — вот штука... Дзэ... тсе! Вернее — фзэ, всэ!.. Точнее — дзы, всы! Конец язычка прижать к верхним зубам. Дзы фадзер — отец, дзы мадзер — мать! Дзы! Фсы!.. Поди вот произнеси такую мамашу...
— Хэлоу, мистер Чижов! — раздался гортанный голос мистера Харди. — Хав ар ю? Как мы живем?
— Дзэ фсе!.. Виноват, конец языка к верхним зубам прижать не успел! — крикнул Чижов.
— Олл Райт, это еще придет! — ободряюще сказал мистер Харди. — Ну-с? Слова выучили? — Он взял книжку. — Как самолет?
— Плен!
— Корабль?
— Шип!
— Корма?
— Пуп!
— Зуб?
— Туз!
— Ученик?
— Пил-пью!.. Виноват, пью-пил.
— Олл райт! Память у вас блестящая. Только произношение хромает: самолет — плейн!
— Произношение у нас — это да, произношение тяжелое, — согласился Чижов.
— Ничего, это еще придет! — бодро сказал мистер Харди. Он заприметил на столе томик в сафьяновом переплете. — Что это тут у вас?
— Это я у букиниста нашел, — застенчиво ответил Чижов, — вам на память Схакеспеаре! Английский автор.
— Тсэнк-ю! — сказал мистер Харди. — Ага!.. Прочитаем!.. — Он показал по буквам: — «Эсха»— это «ша», «а»— это «э»! «Э» здесь не произносится; «эа» — это «и», «э» здесь не произносится. А в общем — Шекспир!
— Шекспир?! — воскликнул Чижов. — Гамлет?! Да я его наизусть знаю! То-то я вижу, портрет знакомый. «Схакеспеаре»!.. Ну смотри, как ловко прикрылся!
— Ничего, это придет, — пообещал капитан Харди. — Правописание у нас, правда, сложное!.. Пишут «Психея», а говорят «Сайки».
— Сайки?!.. А вот что я вас спрошу, мистер Харди, — сказал Чижов и замялся. — Нет ли у вас вот такого слова, чтоб и по-вашему оно так, и по-нашему оно так? Общего слова?
— Общего? — переспросил мистер Харди. — Гм... Нет, я такого не знаю.
— Жалко, — сказал Чижов. — Ребята очень интересуются.
Послышался характерный гул.
— Самолет, — вздрогнул Чижов. — Немец.
— Джермэн плейн, — перевел Харди.
Послышался другой гул, ровнее
— Ваня Андронов пошел! — показал в окошко Чижов. — Этот у него, «Хейнкель», каким... восьмым будет?
Завязался воздушный бой.
— Готов, — деловито сказал Чижов, — бит!
— Битэн, — подтвердил мистер Харди. — Битэн.
— Бит он! — повторил машинально Чижов.
Он широко открыл рот и посмотрел на мистера Харди.
— Как вы сказали?
— Битэн! «Бить» по английски — «бит», а русское «бит» по английски — «битэн»! — педагогически объяснил мистер Харди.
— Бит он! — крикнул Чижов. — Бит! Я-то его ищу, слово, а оно, можно сказать, рядом лежит! — Он показал на сбитого вдали немца. — По-вашему бит, и по-нашему бит! Общее слово!
— Олл райт! — осклабившись, сказал мистер Харди. — Бит, битэн, — он взял Шекспира. — Тсэнк-ю. У вас большие способности к языку: к общему языку, мистер Чижов...
Он с удовольствием взглянул на орден и две медали, сверкавшие на груди летчика.
— Гуд бай, мистер Чижов!
— Гуд бай, кэптэн Харди!

(«Крокодил», №№ 42-43, 1944 г.)

@темы: Переводы вольные и невольные

---

Наполнить музыкой мне душу...

... и наполнили ее до самых краев музыкой, фантазией и восхищенным удивлением в театре кукол на "Маленьких трагедиях"... что и есть еще один информационный повод, который тоже энное количество времени настаивался...
 Erno, спасибо огромное за наводку!

подробности

Во-первых, я хоть теперь понимаю, зачем взрослые люди ходят смотреть, как столь же взрослые люди играют в куклы. В обычном театре так называемые режиссерские находки могут быть и не главным элементом, а могут даже полностью загораживать саму пьесу. А в кукольном они - плоть и кровь спектакля, и без «придумки» здесь не получится в самом буквальном смысле ничего. Поэтому одним глазом следишь, ЧТО, а другим отмечаешь, КАК — и классическая пьеса, известная чуть ли не наизусть, для этого подходит идеально.
Начиная с того, КАК ведут спектакль оба актера: Андрей Денников, человек-оркестр, играющий буквально весь солнечный спектр, и Максим Мишаев - один, но блестящий черный цвет спектакля. И действительно, они могут общаться с куклами на равных, а могут и отступать, делая незаметным свое присутствие на сцене - когда эта сцена отдана куклам...
Скупой рыцарь — потрясающий. Смешной Жалкий. Жуткий. Такой, что хочется дать себе зарок никогда ни копейки не копить. Предельно материальный — кряхтит, почесывается, охает по-старчески, чуть ли не ползет между своими сундуками с выстраданным своим богатством. И все отмеренное природой сладострастие ушло в скважину сундучного замка... Вот уж действительно: орехов полный воз, одно лишь худо — давно зубов у белки нет. Сгрызла болезненная тяга к накоплению, обглодала до косточек. И герцог смотрит на эту развалину так, что самодовольство переливается через край: еще бы, каково превосходство зрелости над старостью, герцога над бароном, человека над куклой! Хотя в разборках между двумя куклами, оказывается, ничего его человеческое высочество поделать не может... Альберу, правда, роль серьезно урезали, почти до нуля, зато в его кукольных чертах проступает явственное фамильное сходство. Так что, может быть, и зря дрожит старичок за свои богатства — прикоснется молодой хозяин к заветным ключам, пороется в недрах сундуков, и, глядишь, появится новый хранитель у старого клада...
«Каменный гость» — великолепная испанская рапсодия. И единственный шанс посмотреть, как можно плясать огненные испанские танцы не то что без каблуков, но и вовсе без ног, так, что искры летят от несуществующих пяток. Впрочем, есть вариант и с существующими пятками и каблуками, которыми ссужает куклу актер — не менее мощный. Максим Мишаев здесь более на месте, чем где-либо еще: отважен, как рыцарь, горд, как Люцифер и великолепен, как испанский гррррранд А денниковские женщины - это ах... Вот теперь я немножечко больше понимаю фразу про театр Кабуки, что женщины в исполнении мужчин таковы, какими их видят мужчины. Изящная кокетка Лаура, строгая и чувственная донна Анна (прибавим уж и сладкоголосую Церлину моцартовской оперы - как повод выразить респект, шарман, отпад и полное обалдение касательно изумительного исполнения вокальных партий)... И в придачу - такой же до предела земной, очень забавный Лепорелло со своей неразлучной подругой-бутылкой (да, ход сцены с командором трудно было не оценить)...
А еще мне было сначала непонятно, как один актер может одновременно играть Моцарта и Сальери. Оказывается, этого особенно и не нужно. Сальери (кукольный) превосходно играет сам, без чьей-либо посторонней помощи. Он сидит в своем кресле и смотрит, смотрит, смотрит тяжелым взглядом завистника и судьи. Он так смотрит на всех проходящих пред его лицом персонажей с начала спектакля; и с тем же тяжелым, непроницаемым выражением он слушает играющего Моцарта. А тот, как и положено Моцарту, играет - то в жизнь (как человек), то на миниатюрном фортепиано (как... нет, ну какая кукла? Я что, не знаю, что такое кукла? Этот миниатюрный Моцарт-ребенок, Моцарт-душа - не выглядит и не ведет себя как кукла, он просто живет, как живое существо - и точка. И не переубедите ). А потом, положив голову на клавиши, то ли засыпает тихим сном ребенка, то ли все еще прислушивается - ведь это музыкальнейшее двуединое существо способно начать простую фразу и машинально перейти на фразу музыкальную...
И будут два бокала на одном столе, - как известно, штука тонкая, - и будет тот жест, который сможет поставить под вопрос всю ситуацию - и с легким, мудрым смехом снимется этот вопрос с повестки дня, но потом все же будет ответ, и совсем другой ответ - потому что яд не в бокале, а в сердце, а бессмертие - не в годах жизни, а в музыке...
И будут сыпаться с неба листы. И будут слезами наполняться глаза, просто потому, что все внутри уже заполнено до предела... Конечно, наутро все развеется, уляжется и утрясется, вернется на свое место пустота и заполнится уже совсем не тем, но -
Но. Это было. А значит - и есть, и будет.

А на Нижинского стоит идти?

---

Непохожая на сны, или Черный ящик в жутких розочках

Дом горит, а нам не жарко,
Дом горит, а нам не жалко...
(Ганна Грановская)

Пользуясь полученным на Слэшконе зарядом вдохновения, спешу закрывать незакрытое и озвучивать неозвученное... У меня в черепной коробке уже долго варятся впечатления от продолжения своих эрмитажеств, которыми я все хочу поделиться, да никак оттуда не разархивирую. На этот раз о спектакле "Ивонна, принцесса Бургундская", когда-то недавно увиденном

Итак, впечатления (положительные)

Еще одна история про спящую красавицу, пополам с историей — на этот раз о Золушке... Жила-была на свете королевская семья, и был в той семье не в меру резвый принц, и было тому принцу, естественно, некуда приложить свою резвость, и крутился он на сорока пяти оборотах вхолостую (а как Арсений Ковальский умеет крутиться на оборотах, это мне уже известно по «Золотому теленку»). И вот как-то раз встретил принц на улице простую девицу по имени Ивонна, вовсе этой самой резвости лишенную. Ну то есть напрочь. Даже в степени, необходимой для выживания. Заговорят с ней — молчит. Спросят ее — молчит. Подумают, что немая — а она вдруг скажет что-нибудь, и дальше молчит. Она даже, оказывается, кричать умеет — только так, будто под сурдинку. Но дразнят ее — не реагирует. Оскорбляют — ни гугу. Что на нее напялят — то и носит. Что с нее снимут — то и сойдет. Что с ней сделают — то и ладно. Ждут от нее поклона при встрече, показывают, как кланяться — а она смотрит чуть ли не с насмешкой: чего это они? И при всем при том, хоть у нее и шляпа, как у пугала, и боты тяжеленные, и несуразное платье «в жутких розочках» — но светлую красоту Ольги Левитиной под всеми этими атрибутами фиг спрячешь. Вот такая получается спящая Золушка.
Принц от соблазна заиметь такую ватную игрушку, натурально, аж затрясся. Делай с ней что хочешь, води за собой, тормоши, на качелях качай, целуй, и вообще — с ней же все можно! Свою теперешнюю пассию, придворную даму, всю из себя такую в ботфортах, мечту фемслэшера блондинистую, энергичную и сексапильную (Марина Гаранина), — побоку, а Ивонне, не долго думая, предлагает руку, сердце и титул, понятно, принцессы. Королевская семья в осадок выпала, но балованному дитятке мешать развлекаться не стала — а то оно мало ли чем еще вздумает тешиться...
(Вот мне все это что-то напоминало-напоминало... вспомнилось: по-моему, такой же заряд, только отрицательный, Джимми Портер получал от своей Элисон. То есть статичный объект рядом с динамичным раз в пять усиливает динамичность последнего...)
И вот постепенно оказывается, что игрушка-то, похоже, с двойным дном. Модели «черный ящик». Поскольку эта Ивонна так ничего и не говорит, и не делает, и не реагирует, то всем окружающим это становится подозрительным. Еще бы: королевский двор, со всей мерой предполагаемой при нем испорченности — и вдруг такая «полированная стенка», на которую всех так и тянет спроецироваться! Результаты ошеломляющие: каждый силится этот «черный ящик» взломать, а открываются от этого темные стороны его собственной жизни. Король, этакий авторитарный, добродушный, мясистый «батька» (Геннадий Храпунков), вдруг узнает в ней сходство с той девицей, которую они когда-то по молодости... вместе с камергером... на этом самом диванчике... а она потом пошла да и утопилась! Королева, вся в черное затянутая, вся в зажимы зажатая, вся такая приличная и пристойная, что жуть берет (Дарья Белоусова), вдруг начинает до судорог бояться: вдруг эта Ивонна проникла в тайны ее дневника, ее «исповедальной лирики», где она «быть хочет гибкой, как калина, распутною, как Мессалина»? А принц — принцу больше всех не по себе: ведь раз Ивонна его любит (а она его любит), получается, что она «вместила его в себя», в этот самый непроницаемый ящик без дна и покрышки, и каково там пребывать, самому неизвестно... А если и он к Ивонне неравнодушен, как ни противится тому? Тогда еще неизвестнее...
В общем, проверки «черным ящиком» не выдерживает никто: каждый по отдельности, не сговариваясь, замышляет убить злополучную принцессу — и, хотя не годятся на это ни яд, ни кинжал, зато срабатывает вариант деловитого, бесстрастного камергера (Олег Заболотный) — подать к обеду костлявых карасей, да посмотреть на робкую девицу попристальнее, и умрет она от рыбьей кости. И упадет под стол вместо живой Ивонны ватная кукла. И встанут все почтительно на колени, только принц останется стоять как неживой, как стояла когда-то перед ним Ивонна — да, впрочем, и его ненадолго хватит: скажут ему, и встанет вместе со всеми как миленький, чтобы наконец-то смогли дать беспощадный занавес...
Но это вот я сейчас рассказываю, как Алексей Левинский поставил пьесу Витольда Гомбровича — а вот что еще он сделал, и это главное. В его спектакле Ивонна — не просто так девица, а уличная певица. И так она поет (под свою обычную «сурдинку) нехитрые, но душевные песенки Ганны Грановской, что понимаешь: а может быть, в этом «черном ящике» внутри — радуги и фейерверки, бабочки и летние дожди, или что-нибудь другое, совсем уж неправдоподобное? И если каждый видит в нем лишь свое кривое отражение — так можно ведь и в капле воды рассмотреть только его?
(Хотя, может быть, это я тоже так проецируюсь — для меня-то лично вся эта история никакой не символизм, а чистая картинка с натуры. Вот именно так себя и ведет то, что является мной в реале, когда на него пытаются давить. Нуль внимания, пять кило молчания, отсутствующий взгляд, — да, и потом еще удивление, что все это кого-то окончательно доводит до ручки Что ж поделать, ответа на вопрос «Девушка, а девушка, ну почему ты ТАКАЯ?» — не знает, очевидно, не только героиня Домбровского (а кто его, интересно, знает?)
И все же... и все же. Когда вся королевская рать сговаривается по углам, как бы избавиться от неудобной «принцессы», а сама принцесса в этот момент, вместе со своим певческим коллективом, возникает то в одном углу сцены, то в другом, и все они быстро-быстро (и увлеченно!) поют песенку про дождь — как-то, не знаю, видится тут всеобщий заговор поющих против всеобщего заговора убивающих. И кто победит — кто знает?
Ведь выйдет же Ивонна, принцесса Бургундская, на поклон, живая-воскресшая, как, вне зависимости от содержания пьесы, положено каждому актеру, будут все вокруг хлопать, ожидая этого самого поклона— а она, как всегда, поулыбается удивленно, и (почему бы им не угодить?) сама начнет хлопать...
И постепенно сгладится шок от хлопнувшего по душе занавеса, отступит на дальний план призрак убиенной куклы, а в голове еще долго-долго будет отдаленно звучать: «ты по улице идешь, ша-лу-ла-лу-ла, отражаясь в свете луж», или «это было в понедельник, это было под сочельник, под сочельник как раз, загорелся дом у нас», и, уж конечно, «в городе Чикаго хо-ло-дно-мне...»

@темы: Культпоходное

---

Слэшконовское - по неостывшим следам

Какой же там был бал... Какие были дамы — столько пышных и роскошных кринолинов я не упомню ни на одном прежнем мероприятии! И кто-то еще будет утверждать, что среди слэшеров нет образчиков цветущей женственности?! Среди слэшеров есть все!Какие были короли - ну хорошо, пусть будут императоры, или кто там в Японии еще носит корону, попеременно передавая ее с больной головы на здоровую и обратно -но они были, и были великолепны! А какие были рыцари - мощные в блистающих доспехах и стройные-точеные, в классическом черном! И какие же были два бесподобных черно-белых джокера (за одного из которых был отдан мой голос, -как оказалось, недаром!)

дальше, и столь же пафосно, но искренне

А ведь первые шаги больше всего были похожи на встречу выпускников - здание типичного "школьного" формата, чинная очередь мирных жителей, чего-то терпеливо ожидающих, и вполголоса вдумчиво переговаривающихся о своем, о внутрифэндомном Но, как всегда, скоро в предлагаемом пространстве уже бурлила атмосфера креатива и карнавала, для создания и вдыхания которой и собираются, наверное, юзеры, форумчане, фэны, отаку и просто интересующиеся, в таком количестве...
Место же мне понравилось. Все было видно (отовсюду! проверено на себе!), и, что еще лучше, все было слышно (по сравнению с прошлым разом это вообще был "праздник аудиала". Включая беспримерного ранее количества и качества музыкальную часть).
(Я помню про джей-рок. Мне искренне жаль исполнителей и организаторов. Но я-то - сволочь-зритель, и я словил огромный кайф - не от чужих страданий, а от того, что все это великолепие повторилось еще раз. И что оно еще раз прошло так же замечательно, как прошло бы в единственный. Поэтому два раза мне было так живописно, местами трогательно и очень экзотично. Конечно, если бы еще узнать поподробнее сюжет и кому там по праву должна была достаться эта самая корона, но не все же мне сразу...
И курилка была на редкость правильная - сочетание свежего воздуха с недосягаемостью (ага, курильщик нашелся... моя тяга к объективности меня погубит). И что меня тронуло окончательно и бесповоротно - верхний ярус! Это ну прямо было для меня, я и в театре чаще стараюсь залезть на балкон или в бельэтаж, поближе к небесам, чтобы обозревать картину в целом...
А картина в целом впечатляла, как и в частностях. Какая была королева бала со своей классической свитой (которой, надо думать, пришлось пережить не меньше, чем Маргарите - триста с лишним слэшеров - это, однако, размах не хуже булгаковского - и за это ей большой респект)! А суперский-пуперский яойный мальчег, которого, думаю, долго еще не забудут побывавшие! А целеустремленная (судя по белой повязке на голове) и решительная (судя по белой повязке на ноге) японская школьница? Да что там - только затем, чтобы повидать двух таких правильных Ясонов Минков и одного о-о-чень правильного Северуса Снейпа, на этом Слэшконе следовало побывать!
И сам Джонни Депп в известном с недавних пор образе ошалело взирал на все это великолепие с голубого экрана... судя по всему, при виде Abyss de Lynx c фирменной белой прядью и готичнейшей миссис Ловетт в еще одном из офигительных платьев вечера с огромными тенями под глазами он так и ушел в аут
Я только очень надеюсь, что никто там меня не узнал в лицо - и, следовательно, не в обиде за то, что я с ними даже не поздоровался В сторону оргиекомитета я в принципе стараюсь даже не дышать, ибо не люблю отвлекать занятых людей от занятия. А в плане поделиться впечатлениями ничего вразумительного в голове не складывалось, кроме: "а-а-а-а! ы-ы-ы-ы! здорово-о-о-о!"... Понятно же, что в письменную речь я это все равно уложу, и все равно уложу точнее и лучше... Нет, не бываю я, не бываю, почти как Skjelle (а формулировку возьму на заметку), хоть иногда и присутствую...
Сама концепция представления была на этот раз изменена: не стали постановочными номерами разбивать процесс награждения, а отвели их отдельно в третью часть. Конечно, легко махать кулаками после драки, но в принципе можно было бы и оставить, как раньше - спектакль, по-моему, удался (это говорит ценитель самодеятельности ). А так бОльшую часть церемонии вывозили на своих плечах двое конферансье - отважные Бим и Бом Блэ-э-э-к и Гест, которые стойко и практически без всякого подкрепления продержались весь вечер на манеже. И за это им поклон
А "Театр зверей" в третьем действии на самом деле зажигал, КАК ЗВЕРИ! Шериф Вук в блистающих, как сказано выше, доспехах, небрежно поигрывающий атрибутом власти, и его соблазнительнейший пэйринг-партнер принц Джон... Jenious, тайная радость моего зрительского сердца, в любом костюме (в данный момент - в двух) и в любой роли такой органичный... а без костюма - еще более! И резвый шустрый Робин, и не менее резвый и шустрый оркестр - все отыграли красиво! А о гениальном фильме, думаю, и так все наговорят хороших слов - а вернее, уже наговорили сами за себя взрывы дикого хохота, которые отчетливо слышны были из зала! И в котором я принимал самое деятельное участие...
О наградах, нашедших героев - разумеется, очень радуюсь за menthol_blond, ее ребята из Медведково должны были получить свое, и они это сделали! И радостно что страдания уже не юного фокстерьера неоднозначного Лестрейда в версии Jean-Paul тронули сердце читателей - хоть в чем-то повезло бедному!
А ведь были еще японские, неяпонские и просто вневременные-внепространственные чудеса, творимые волшебным голосом Хо-ри и волшебной скрипкой Chayan...
А ведь был еще момент, когда начала твориться откровенная магия, зажженная огнем Ignes Fatui, и стали происходить вот эти все танцы перед сценой... Честное слово, мне жаль тех, кто этого не видел. От таких моментов в сердце пробуждается... кхм, в моем случае просто сознание того, что этот орган действительно наличествует на причитающемся ему месте.
За что всем и спасибо.
You are the champions, my friends. А я... ну я на этот раз зритель. Просто зритель. Которому все сделанное понравилось.

@музыка: Edith Piaf - Bal dans Ma Rue

---

Попался мне тут сборник польских фрашек..

... 1964 года издания. И нашлось там такое:
Один поэт поэта-друга
Вспахал стихами, словно плугом.
Один талант в таланта-брата
Плеснул помои из ушата.
Как шпагу, литкрикун в литшавку
Втыкает с ядами булавку.
Знаток, подравшись с знатоками,
Бьет ниже пояса ногами.
А критик всем им понемножку
Подставить норовит подножку.
Читатель (хоть ему и дурно)
Читает - и растет культурно...
(Ежи Юрандот)

...и такое:
О книгах думаю критично я,
С печалью говорю о них...
Выйдет в свет одна отличная,
А о ней - полста плохих.
(Анонимный автор)

... и еще такое:
На вышке пожарной дежуря,
Пожарный - в селенье фигура -
Увидел велосипедиста.
Велосипедист неказистый
Пожарному стражу с верхушки
Представился вроде мушки.
А тот, что на велосипеде
Под вышкою с важностью едет,
Тот видит: пожарная вышка,
И вслух возмущается: "Ишь как!
Торчит кто-то там на макушке
И ползает там вроде мушки..."
Так каждый с любовью особой
Был занят своею особой,
И, сам не дороже полушки,
Приравнивал ближнего к мушке...
(Ян Бжехва)

UPD: не могу удержаться:
Пошел референт к начальнику, в город,
Но начальник ушел и вернется не скоро:
Он отправился срочно к инспектору, в город,
Но инспектор ушел и вернется не скоро,
Ибо он к консультанту отправился, в город,
Консультант же ушел и вернется не скоро,
Так как он к контролеру отправился, в город,
Контролер же ушел и вернется не скоро:
Он отправился срочно к директору, в город,
Но директор ушел и вернется не скоро:
К референту директор отправился, в город,
Но ушел референт и вернется не скоро...
Вечерком все вернулись. Неважные вести:
Как работать, когда никого нет на месте?!
(Ян Бжехва)

и еще, и еще, и еще...

Люди, что деньгами не владели сами,
Утверждали, будто ты владел деньгами,
Только я лишь знаю, что на самом деле
Ты деньгами не владел — они тобой владели.
(Ян Кохановский)

Остро, принципиально, смело
Идут с Петром у Павла споры,
Хотя не помнит Петр, в чем дело,
А Павел — в чем причина ссоры.
(Казимеж Бродзинский)

Говорят — решают деньги все вопросы сложные,
Говорят, что и к сердцам они — ключи надежные,
Верят в это люди по дурной привычке:
Деньги — не ключи, а попросту отмычки.
(Юзеф Вашневский)

«Человек — венец творенья», — нам твердят из века в век.
Автор есть у афоризма? Ну конечно: человек!
(Юлиан Тувим)

Поэт великий дремлет в моей душе издревле,
Но как его открыть мне? Он где-то там, на дне.
Что он поэт, я знаю, и знаю, что он дремлет —
Но он того не знает, что дремлет он во мне...
(Януш Кондратович)

Пьянчуге это не в новинку —
Он меру путает частенько:
Заходит он на «четвертинку»,
Уходит он на четвереньках.
(Витольд Деглер)

— За такую корректуру
Выгонять с работы мало!..
— Чем виновен наш корректор,
Что над текстом задремал он?
(Витольд Деглер)

Морфею ночью я служу,
Блаженно засыпая,
И Афродите приношу
Как дань любви себя я.
Лишь об одном в тиши ночей
Порой ворчу сердито:
Что в вечном споре бог Морфей
С богиней Афродитой...
(Кароль Корд)

Грозишься: «Утес истории сдвину!»
...Заденешь камень — обрушишь лавину...
(Тадеуш Поляновский)

Признавшись в ошибках, живи без печали:
Ударь себя в грудь — и там будут медали.
(Збигнев Скупинский)

Взгляните на нее — вот постный вид!
Ей свойственна такая моралистика,
Что даже и на фигу не глядит,
Коль фига та без фигового листика...
(Влодимеж Слободник)

Внизу еще спорят, какой класть фундамент,
Вверху уже лепят из лавров орнамент.
(Влодимеж Щисловский)

Если б я прикусывал язык,
Подчиняясь каждому совету,
Я во рту имел бы в данный миг
Котлету...
(Мечислав Доленга)

(все переводы — Н.Лабковского)

запись создана: 30.04.2008 в 14:33

@темы: В Мире Мудрых Мыслей, (Про)чтение

---

В поисках "Сирано", или Несколько слов про вообще

несколько слов - это самокомплимент, а так, как обычно, многобукаф

Вот когда метод Баевской, мне кажется, полностью оправдывает себя, так это в чисто декоративных моментах, где форма важнее, чем ее наполнение. Так, вот знаменитая "дуэль в стихах":
Je jette avec grace mon feutre,
Je fais lentement l'abandon
Du grand manteau qui me calfeutre,
Et je tire mon espadon;
Elegant comme Celadon,
Agile comme Scaramouche,
Je vous previens, cher Mirmydon,
Qu'a la fin de l'envoi je touche !
(Premiers engagements de fer):
Vous auriez bien du rester neutre;
Ou vais-je vous larder, dindon ?. . .
Dans le flanc, sous votre maheutre ?. . .
Au c?ur, sous votre bleu cordon ?. . .
-Les coquilles tintent, ding-don !
Ma pointe voltige: une mouche !
Decidement. . .c'est au bedon,
Qu'a la fin de l'envoi, je touche.
Il me manque une rime en eutre. . .
Vous rompez, plus blanc qu'amidon ?
C'est pour me fournir le mot pleutre !
-Tac ! je pare la pointe dont
Vous esperiez me faire don;-
J'ouvre la ligne,-je la bouche. . .
Tiens bien ta broche, Laridon !
A la fin de l'envoi, je touche.
(Il annonce solennellement):
Envoi.
Prince, demande a Dieu pardon !
Je quarte du pied, j'escarmouche,
Je coupe, je feinte. . .
(Se fendant):
He ! la, donc !
(Le vicomte chancelle; Cyrano salue):
A la fin de l'envoi, je touche !
(Я грациозно отбрасываю фетровую шляпу, я медленно избавляюсь от большого плаща, который calfeutre меня, и вынимаю шпагу; элегантный, как Селадон, проворный, как Скарамуш, я предупреждаю вас, дорогой мирмидонец, что в конце посылки я попаду! (Первые обмены ударами). Вам лучше было бы оставаться нейтральным; куда бы вас нашпиговать, индюк? В бок, под ваш maheutre? В сердце, под ваш голубой бант? Эфесы шпаг звенят, дин-дон! Острие порхает, как муха! Решено... в брюшко я в конце посылки попаду. Не хватает мне рифмы на "eutre"... Вы ломаетесь, вы бледнее, чем крахмал? Тогда я вставлю сюда слово pleutre! Так! я парирую удар, который вы собирались мне подарить; я закрываю строчку, я ее закупориваю... Держись хорошенько за брошь, Ларидон! В конце посылки я попаду. (Торжественно объявляет) Посылка. Принц, просите у Бога прощения! Я делаю кварту, стычка, удар, финт... (колет) А, вот так! (Виконт шатается; Сирано раскланивается) В конце посылки я попадаю!
И вот как она выглядит в переводах. Щепкина-Куперник старается максимально передать содержание, но сквозной рифмовкой жертвует:
Свой фетр бросая грациозно,
На землю плащ спускаю я;
Теперь же - появляйся грозно,
О шпага верная моя!
Мои движенья ловки, пылки,
Рука сильна и верен глаз.
Предупреждаю честно вас,
Что попаду в конце посылки.
(Они обмениваются первыми ударами).
Меня вам, друг мой, не сразить:
Зачем вы приняли мой вызов?
Так что ж от вас мне отхватить,
Прелестнейший из всех маркизов?
Бедро? Иль крылышка кусок?
Что подцепить на кончик вилки?
Так, решено: сюда вот, в бок
Я попаду в конце посылки.
Вы отступаете... Вот как!
Белее полотна вы стали?
Мой друг! Какой же вы чудак:
Ужель вы так боитесь стали?
Куда девался прежний жар?
Да вы грустней пустой бутылки!
Я отражаю ваш удар
И попаду в конце посылки.
(Торжественно провозглашает).
Посылка.
Молитесь, принц! Конец вас ждет.
Ага! У вас дрожат поджилки?
Раз, два - пресек... Три - финта...
(Колет его)
Вот!
(Вальвер шатается, Сирано раскланивается)
И я попал в конце посылки!
Соловьев, хоть и чуточку упрощает себе условия (повторяя две строчки), соблюдает рифмы, зато содержание почти произвольное:
Откинув плащ и вынув шпагу,
У дам, взирающих на нас (показывая на де Вальвера),
Прошу прощенья за беднягу,
Он недостоин ваших глаз!
Де Вальвер злится и наступает.
(Делает выпад и заставляет его встать на место.)
Простите, друг мой, не сейчас...
Вы поначалу слишком пылки.
Ведь я предупреждал же вас,
Что попаду в конце посылки,
Но и назад, виконт, ни шагу!
И сам король бы вас не спас.
Зачем вы в эту передрягу
Попали, точно напоказ?
(Делает выпад.) Де Вальвер отступает.
Куда вы, сударь? Без проказ!
Так будет шишка на затылке.
Ведь я предупреждал же вас,
Что попаду в конце посылки!
Где наша бывшая отвага?
Где твердость кисти? Верный глаз?
Ведь вы белее, чем бумага...
Слинял румянец, взор погас...
Мне жаль. На вас такой атлас -
И в нем придется сделать дырку...
Итак, предупреждаю вас,
Что я сейчас начну посылку!
Виконт! Посылка. Пробил час.
(Делает выпад.) Де Вальвер падает.
Как жаль, что нет для вас подстилки.
Ведь я предупреждал же вас,
Что попаду в конце посылки!
У Баевской же рифмовка - одно удовольствие, да и от содержания остается больше, чем в предыдущем варианте - даже Селадон со Скарамушем):Вооружаюсь эспадроном.
Остер мой взгляд. Тверда рука.
Я схож с изящным Селадоном.
Я смел, как Скарамуш. Пока
Мы позабавимся слегка,
Фехтуя весело и пылко.
Соскочит спесь со щеголька,
Когда закончится посылка.
(Обмениваются первыми ударами.)
Что сделать с этим ветрогоном?
Ваш меч искусней языка,
А все же быть вам побежденным -
У вас, мой друг, кишка тонка!
Сверкают метких два клинка,
К цыпленку потянулась вилка...
Я пошпигую вам бока,
Когда закончится посылка.
Сталь меткой рифме вторит звоном.
Где смех ваш? Взгляды свысока?
Вы кажетесь мне утомленным,
Любезный, вы белей платка!
Удар, достойный знатока!
Парирую! Нужна подстилка:
Да будет вам земля мягка,
Когда закончится посылка!
(Торжественно провозглашает)
Посылка.
Принц! Вы сваляли дурака!
Дрожите? С губ сошла ухмылка?
Так! Выпад! Раз! Еще строка!
Удар!
Виконт падает.
И кончилась посылка!

А вот песню о гасконских гвардейцах, совершенно неожиданно, точнее всего по смыслу переводит Соловьев (хоть и сокращая одну строфу до двух строчек, а "солнцем", очевидно, перекликаясь с Щепкиной-Куперник). Тогда как у Щепкиной-Куперник получается возвышенная вариация на тему, а у Баевской - вольный текст на исходную рифмовку, размер и ритм:
Ce sont les cadets de Gascogne
De Carbon de Castel-Jaloux !
Bretteurs et menteurs sans vergogne,
Ce sont les cadets de Gascogne !
Parlant blason, lambel, bastogne,
Tous plus nobles que des filous,
Ce sont les cadets de Gascogne
De Carbon de Castel-Jaloux:
?il d'aigle, jambe de cigogne,
Moustache de chat, dents de loups,
Fendant la canaille qui grogne,
?il d'aigle, jambe de cigogne,
Ils vont,-coiffes d'un vieux vigogne
Dont la plume cache les trous !-
?il d'aigle, jambe de cigogne,
Moustache de chat, dents de loups !
Perce-Bedaine et Casse-Trogne
Sont leurs sobriquets les plus doux;
De gloire, leur ame est ivrogne !
Perce-Bedaine et Casse-Trogne,
Dans tous les endroits ou l'on cogne
Ils se donnent des rendez-vous. . .
Perce-Bedaine et Casse-Trogne
Sont leurs sobriquets les plus doux !
Voici les cadets de Gascogne
Qui font cocus tous les jaloux !
O femme, adorable carogne,
Voici les cadets de Gascogne !
Que le vieil epoux se renfrogne:
Sonnez, clairons ! chantez, coucous !
Voici les cadets de Gascogne
Qui font cocus tous les jaloux !
(Это гасконские гвардейцы Карбона де Кастель-Жалу! Бретеры и бесстыдные лгуны, это гасконские гвардейцы! Говоря о гербах, гербовых связках- все они благороднее, чем жулики, это гасконские гвардейцы Карбона де Кастель-Жалу. Орлиный глаз, ноги аиста, усы кота, зубы волков, они разрубают негодяев, которые волчат - орлиный глаз, ноги аиста - они идут, в вигоневых шляпах, на которых перья скрывают дыры: орлиный глаз, ноги аиста, усы кота, зубы волков! "Пронзи-Брюхо" и "Расколи-Кочерыжку" - вот их самые нежные прозвища, душа их хочет упиться славой! "Пронзи-Брюхо" и "Расколи-Кочерыжку", везде, куда они стучатся, они назначают свидания... "Пронзи-Брюхо" и "Расколи-Кочерыжку" - вот их самые нежные прозвища! Вот они, гвардейцы Гаскони, которые делают рогоносцев из всех ревнивцев! О женщина, восхитительная потаскуха, вот они, гвардейцы Гаскони! Чтобы старый супруг мрачнел - гремите, горны! пойте, кукушки! Вот они, гвардейцы Гаскони, которые делают рогоносцев из всех ревнивцев!)
Вариант Соловьева:
Это гвардейцы гасконцы
Карбона Кастель Жалу!
Лгуны, хвастуны и пропойцы,
Которые даже на солнце
Наводят кромешную мглу!
Это гвардейцы гасконцы
Карбона Кастель Жалу.
Ноги аистов, зубы их волчьи,
Как у кошек ангорских, усы,
И красавицы падают молча
При виде подобной красы!
Ноги аистов, зубы их волчьи,
Как у кошек ангорских, усы!
Дети черта! Разбитые морды!
Это - нежные их имена.
Но славою собственной горды
Дети черта! Разбитые морды!
Оскорбят ли их герцоги, лорды -
Разочтутся со всеми сполна!
Дети черта! Разбитые морды!
Это - нежные их имена!
Это гвардейцы гасконцы
Карбона Кастель Жалу.
Лгуны, хвастуны и пропойцы,
Которые даже на солнце
Наводят кромешную мглу!
Это гвардейцы гасконцы
Карбона Кастель Жалу!
Вариант Баевской:
Это славные дети Гаскони
Карбона Кастель-Жалу.
Кто в геральдике всех изощренней?
Это славные дети Гаскони!
Кто идет, о победах трезвоня,
На врагов изрыгая хулу?
Это славные дети Гаскони
И Карбона Кастель-Жалу!
Сколько блеску в гасконском бароне!
Грозно шпага вздымает полу,
Шляпа в дырках, да честь не в уроне...
Сколько блеску в гасконском бароне!
Горд, как черт, не пойдет в кабалу!
Сколько блеску в гасконском бароне:
Грозно шпага вздымает полу.
Жизнь их - стычки, попойки, погони!
Будь в походе они иль в тылу,
Рвутся к славе и служат короне!
Жизнь их - стычки, попойки, погони,
Не сдержать никакой обороне
Этих дьяволов в бранном пылу!
Жизнь их - стычки, попойки, погони,
Будь в походе они иль в тылу!
А красотки питомцам Гаскони
Воссылать не устанут хвалу.
Рогачи, изнывайте в загоне!
А красотки питомцам Гаскони
Улыбнутся еще благосклонней,
Коль ревнивец надулся в углу.
А красотки питомцам Гаскони
Воссылать не устанут хвалу!
Вариант Щепкиной-Куперник:
Дорогу - гвардейцам гасконским!
Мы дети одной стороны,
И нашим коронам баронским,
И нашим мечам мы верны!..
Дорогу, дорогу гасконцам!
Мы юга родного сыны, -
Мы все под полуденным солнцем
И с солнцем в крови рождены!
Война для нас - шутка, забава!
Мы все, как кипучая лава,
Как зной, как огонь, горячи,
Друзья наши - эти мечи,
А наша любовница - слава!..
Но часто нас муза с собой
К высотам влечет Геликонским,
И песни слагает герой,
Готовясь в губительный бой...
Дорогу гвардейцам гасконским!..
Мы смелы как львы на войне,
Но с дамами нежны и кротки,
За то нас и любят красотки
И сердце нам дарят оне!..
Чуть с шумом и топотом конским
Появится пестрый отряд -
Их глазки восторгом горят.
Дорогу гвардейцам гасконским.
Советую искренне я:
Оэ! Берегитесь, мужья!
Дорогу гвардейцам гасконским!..
(Когда-то мне думалось, что "оэ" - это уж точно перевод, ан ведь нет...)

Неоднозначно положение с переводом стихов Рагно о миндальных пирожных. Действительно, в оригинале стихи эти незатейливы и слегка корявы:
Comment on fait les tartelettes amandines.
Battez, pour qu'ils soient mousseux,
Quelques ?ufs;
Incorporez a leur mousse
Un jus de cedrat choisi;
Versez-y
Un bon lait d'amande douce;
Mettez de la pate a flan
Dans le flanc
De moules a tartelette;
D'un doigt preste, abricotez
Les cotes;
Versez goutte a gouttelette
Votre mousse en ces puits, puis
Que ces puits
Passent au four, et, blondines,
Sortant en gais troupelets,
Ce sont les
Tartelettes amandines !
(Как делаются миндальные пирожные. Взбейте в пену несколько яиц; влейте в эту пену отборный сок лимона, налейте хорошего молочка из нежного миндаля; добавьте в смесь заварного крема на бока форм для пирожных; быстрыми пальцами смажьте по краям абрикосовым вареньем; налейте, каплю за капелькой, вашу пену в puits, чтобы эти puits вошли в печь и вышли веселой стайкой блондинок - это и есть миндальные пирожные!)
Вот так же и форма, и содержание реконструированы Баевской (даже перенос строк там, где надо - а вернее, не там, где надо):
Как самому испечь миндальное печенье.
Взяв побольше миску для
Миндаля,
Истолки его на крошки,
А как будет он готов -
Шесть белков
Быстро взбей в отдельной плошке,
Подсласти и снова взбей,
В миску влей,
Отожми лимон, ванилью
Сдобри все, добавь муки -
И пеки,
Сахарной припудрив пылью.
Дальше нужен глаз да глаз!
Через час
Выпускай из заточенья
И от гостя не таи:
Это и
Есть миндальное печенье!
А все равно мне больше по вкусу "печенье" от Щепкиной-Куперник - у нее получилось такое произведение искусства, что просто пальчики оближешь (его даже когда-то публиковали в журнале "Общественное питание", с чего и началось мое знакомство с пьесой); и, мне кажется, это даже больше в духе реплик Рагно в начале этого действия - ну должен он был какую-нибудь хоть метафору там завернуть!
"Рецепт приготовленья
Миндального печенья".
Прежде - в пену сбей белки;
Натолки
Вместе с сахаром ванили,
Всыпь в белки душистой пыли
И миндальным молоком
Это все разбавь потом.
После легкою рукою
Замеси миндаль с мукою
И скорей
Тесто в формочки налей;
И, гордясь своим твореньем,
Ты, дыханье притая,
Абрикосовым вареньем
Смажь края.
После сбитые белки
В пирожки
Влей по капле осторожно,
Там и в печь их ставить можно.
Если выйдут из печи
Пирожки твои душисты,
Как брюнетки - горячи,
Как блондинки - золотисты,
То скажи себе тогда
С тайным вздохом облегченья:
Вот миндальное печенье,
Господа!
А вот вариант Соловьева:
Чтобы сдобным было тесто,
Есть прекраснейшее средство:
Два яичные белка
Вы, пока не будет пена,
Их взбивайте постепенно,
Подбавляя молока.
Размешав с лимонным соком,
На огне держать высоком,
А сырое молоко
Надо жестом моментальным
С молоком смешать миндальным
И разбалтывать легко.
Эта смесь в огне проворном,
Точно желтый мед, по формам
Побежит из сот.
И получится печенье -
Прямо умопомраченье -
Первый сорт!

На материале переводов "Сирано де Бержерака" еще можно долго и поучительно говорить о вечной теме - как быть, если переводчику приходит в голову более удачное решение, чем автору. Понятно, что "легче сделать лучше, чем сделать так же", и что идеал переводчика - "стекло, которого и вовсе нет", - а с другой стороны, если что-то передается через несколько умов, это неизбежно становится творчеством коллективным...
Так, вот ситуация, в которой двое из переводчиков не упустили явной возможности для остроты - посрамление бедолажного Монфлери:
Так, двое из переводчиков не упустили такой явной возможности для остроты:
Монфлери (поет): Сколь счастлив тот....
Голос: Кто вскроет этот флюс!
Я, кажется, не в шутку разозлюсь! (Соловьев)
Монфлери (упавшим голосом): "Блажен, кто..."
Трость угрожающе раскачивается.
Голос: ...выйдет вон! (Баевская)
Тогда как у Ростана ее нет:
MONTFLEURY (d'une voix de plus en plus faible): Heureux qui. . .
(La canne s'agite.)
LA VOIX: Sortez!
МОНФЛЕРИ (голос его все слабее и слабее): "Счастлив, кто..."
(Трость движется)
ГОЛОС: Уйдите!
Или у Соловьева, в сцене, где Сирано препирается с разъяренными зрителями "Клоризы":
Сирано: Нy, тихо вы!
Голоса: Гав-гав! Кукареку!
Сирано: Что? Возвращаетесь к родному языку?
Или вот, из сцены Рагно с Лизой:
RAGUENEAU: Avec des vers, faire cela !
LISE:Pas autre chose.
RAGUENEAU: Que faites-vous, alors, madame, avec la prose ?
Рагно: Такое сделать со стихами!
Лиза: А что же еще?
Рагно: Тогда что, сударыня, вы делаете с прозой?
Обе переводчицы перевели точно:
Рагно: О бедные мои стрекозы!
Из пламенных стихов - бумажные мешки!
Лиза: На что еще годны твои стишки!
Рагно: Что ж в этом случае ты делаешь из прозы?.. (Щепкина-Куперник)
Рагно: Так унижать стихи!
Лиза: Ей-богу, смех и слезы!
Рагно: Ах, Лиза, что ж тогда ты сделаешь из прозы? (Баевская)
Зато насколько удачнее шутит здесь Соловьев:
Рагно: Пакеты делать из стихов!
О боже мой, какая проза!
И как наслаждается рифмовкой Щепкина-Куперник, когда передает реплику Сирано пажам-музыкантам:
Hep !. . .Allez de ma part jouer une pavane
A Montfleury !. . .
Эй! Идите сыграйте от меня павану Монфлери!
Эй, вы! Мое пари!
Ступайте к Монфлери
И толстому болвану
Сыграйте от меня, пожалуйста, павану.
Еще на тему пользы отсебятин - вот этот диалог:
CYRANO: Ce capitaine. . .
Vous assiege?
LISE (offensee): Oh ! mes yeux, d'une ?illade hautaine,
Savent vaincre quiconque attaque mes vertus.
CYRANO: Euh ! pour des yeux vainqueurs, je les trouve battus.
Сирано: Этот капитан... вас осаждает?
Лиза (оскорбленным тоном): О! мои глаза одним высокомерным взглядом могут одержать победу над любой атакой на мои добродетели.
Сирано: Э! для глаз-победителей мне они кажутся побитыми/побежденными (battus).
Попытка Щепкиной-Куперник точно передать выражение, хоть и допускается языком, но выглядит не очень уклюже:
Сирано: Ваш капитан... себя ведет весьма свободно.
Признайтесь-ка, он осаждает вас?
Лиза (гордо): О сударь! Взгляд один моих суровых глаз
Ему сумеет дать решительный отказ.
Сирано(насмешливо): Твои глаза? Поди ты!
Для победительных уж чересчур подбиты.
Две другие звучат гораздо удачнее:
Сирано: Эй, Лиза!
Вас осаждает этот капитан?
Лиза (обиженно): О сударь, но мои глаза
Умеют храбро отражать атаки.
Сирано: Но в лишней храбрости их упрекнуть нельзя.
Не так ли? (Соловьев)
Сирано: Эй, Лиза! (...) Тот вояка
Вас взять осадою пытается?
Лиза (оскорбленно): Однако
Осад я не боюсь и дать отпор могу...
Сирано: Еще бы! Глазками стреляя по врагу! (Баевская)
Продолжая разговор об остроумии Ростана против остроумия переводчиков, надо признать, что все три переводчика здесь на высоте - и при этой каждый верен своей манере:
MONTFLEURY: Je. . .
CYRANO (...): Mes mains vont frapper trois claques, pleine lune !
Vous vous eclipserez a la troisieme.
Монфлери: Я...
Сирано (...): Я сейчас хлопну три раза в ладоши, полная луна! Вы затмитесь на третьем разе.
Два переводчика метафору сохраняют:
Монфлери: Я... я...
Сирано (...): Ну, слушай же, ты, полная луна;
Вот мысль моя, - тебе понравится она:
Немедленно хочу я исполненья.
Не искушай моей природной доброты.
Три раза хлопну я в ладоши - понял ты? -
На третьем разе жду затменья. (Щепкина-Куперник)
Монфлери: Я более иль мене
Вас понял. Не моя вина...
Сирано: Послушай, глупая луна,
Я жажду твоего затменья!
Голоса: Как интересно! Безобразье!
Сирано: Так вот последний мой приказ -
Я трижды хлопну так (бьет в ладоши), и ты на третьем разе,
Как сатана, исчезнешь! (Соловьев)
А вот Баевская ею жертвует совсем, чтобы сохранить исходный объем:
Монфлери: Позвольте...
Сирано (...): Не могу смотреть на этот пень я!
Сейчас сочту до трех - и кончится терпенье!
Зато вот в этом эпизоде следование форме и краткость - как раз на месте:
LE VIEUX BOURGEOIS (...): Mais vous nous privez sans scrupule
De la Clorise ! Je m'entete. . .
CYRANO (...): Vieille mule !
Les vers du vieux Baro valant moins que zero,
J'interromps sans remords!
Старый буржуа (...) Но вы бесстыдно лишили нас "Клоризы"! Я настаиваю...
Сирано (...) Старый башмак! Стихи старика Баро стоят меньше нуля, я прервал их без сожаления!
У Соловьева - вариация на тему:
Буржуа: Но вы Баро прервали!
Сирано: В этом
Свою заслугу вижу лишь.
К таким, как он, плохим поэтам
Не надо приучать Париж!
У Щепкиной-Куперник остается рифма на Баро, но она разнесена по разным строчкам:
Старый горожанин (...): Как! Пастораль такую
Вы отняли у нас! Нет, нет, я протестую!
Сирано (...): Не стоит ни гроша почтенный ваш Баро,
Все то, что пишет он, нелепо и старо,
И я его прервал без всяких угрызений. (Щепкина-Куперник)
А вот Баевской удалось оставить внутреннюю рифму внутренней:
Мещанин (...): По вашему капризу
Не посмотрели мы бессмертную "Клоризу"!
Сирано (...): Да ведь, прервав Баро, я сделал вам добро:
"Клориза" - чепуха!
Интересно смотреть, как каждому из переводчиков выпадают свои счастливые (и не очень) моменты:
LE VICOMTE: Maraud, faquin, butor de pied plat ridicule !
CYRANO (otant son chapeau et saluant comme si le vicomte venait de se presenter):
Ah?. . .Et moi, Cyrano-Savinien-Hercule
De Bergerac.
Виконт: Maraud, болван, грубиян, смехотворный пошляк!
Сирано (снимает шляпу и кланяется, как будто виконт хотел ему представиться):
А-а... А я - Сирано Савиньен Эркюль де Бержерак.
Вариант Соловьева мне сначала и понять-то не удалось:
Де Вальвер.
Мошенник! Негодяй! Подлец! Смешной дурак!
Сирано.
Как много титулов!.. А я -- де Бержерак! (Кланяется.)
Зато два других - ясные и смешные:
Вальвер: Мошенник, негодяй, бездельник, плут, дурак!
Сирано (снимая шляпу и кланяясь, как если бы Вальвер представил ему себя):
Вот как?
Рад вас узнать: а я - де Бержерак,
Савиний-Сирано-Эркюль! (Щепкина-Куперник)
Виконт: Болван! Чурбан! Прохвост! Тупица! Образина!
Сирано (снимает шляпу и раскланивается, будто при знакомстве):
Рад познакомиться. К услугам господина
Виконта - Савиньен-Эркюль де Сирано
Де Бержерак. (Баевская)
Ко всему прочему Баевской удается назвать героя абсолютно правильно - даже правильнее, чем в оригинале, потому что Сирано - это фамилия (а Бержерак - это адрес . И как отрадно было узнать, что он все-таки Савиньен (рифмуется с bien), а не Савиньон, как, бывает, пишут в статьях и даже в словарях!
Вот еще непростая и любопытная с точки зрения подхода переводчиков сцена - когда де Гиш решает остаться в стане обреченных на смерть гвардейцев:
DE GUICHE: Fuyez !
ROXANE: Non !
DE GUICHE: Puisqu'il en est ainsi,
Qu'on me donne un mousquet !
CARBON: Comment ?
DE GUICHE: Je reste aussi.
CYRANO: Enfin, Monsieur ! voila de la bravoure pure !
PREMIER CADET: Seriez-vous un Gascon malgre votre guipure ?
ROXANE: Quoi !. . .
DE GUICHE: Je ne quitte pas une femme en danger.
DEUXIEME CADET (au premier): Dis donc ! Je crois qu'on peut lui donner a manger !
(Toutes les victuailles reparaissent comme par enchantement.)
DE GUICHE (dont les yeux s'allument): Des vivres !
UN TROISIEME CADET: Il en sort de sous toutes les vestes !
DE GUICHE (se maitrisant, avec hauteur): Est-ce que vous croyez que je mange vos restes ?
CYRANO (saluant): Vous faites des progres !
DE GUICHE (fierement, et a qui echappe sur le dernier mot une legere pointe d'accent):
Je vais me battre a jeun !
PREMIER CADET (exultant de joie): A jeung ! Il vient d'avoir l'accent !
DE GUICHE (riant): Moi ?
LE CADET: C'en est un !
(Ils se mettent tous a danser.)
Де Гиш: Бегите!
Роксана: Нет!
Де Гиш: Раз так, дайте мне кто-нибудь мушкет!
Карбон: Как?
Де Гиш: Я остаюсь здесь.
Сирано: Наконец-то, сударь! вот чистая отвага!
Первый гвардеец: Значит, вы гасконец, несмотря на ваши кружева?
Роксана: Как!
Де Гиш: Я не покину женщину в опасности.
Второй гвардеец (первому): Скажи-ка! Я думаю, можно дать ему поесть!
(Все яства появляются, как по волшебству)
Де Гиш (глаза его загораются): Съестное!
Третий гвардеец: Оно вышло из-под наших курток!
Де Гиш (овладев собой, высокомерно): Не думаете ли вы, что я стану доедать за вами остатки?
Сирано (с поклоном): Вы делаете успехи!
Де Гиш (гордо, и на последнем слове проскальзывает легкая тень акцента): Я буду драться натощак!
Первый гвардеец (в восторге): Натошшак! У него появляется акцент!
Де Гиш (со смехом): У меня?
Гвардеец: Вот это да!
(Все пляшут)
У Соловьева эта сцена пропущена вовсе: он к де Гишу питает еще меньше симпатии, чем Ростан.
Де Гиш (Роксане): Они сошли с ума! Сударыня, скорее!
Вам нужно уходить.
Карбон: Да-да. Полковник прав.
Роксана: Не всем же умирать тихонечко, старея...
Не лучше ль в молодости, граф?
Всего хорошего!
Де Гиш: Вы чересчур горды! (Карбону.)
Пойдемте, я вам покажу форты.
Баевская реконструирует всю сцену дословно - исключая тем самым возможность, что ее когда-либо сыграют в театре:
Де Гиш: На что решились вы?
Роксана: Я остаюсь.
Де Гиш: Тогда
Подать сюда мушкет. Я с вами, господа.
Сирано: Ну, граф, давно бы так! Я восхищаюсь вами
1-й гвардеец: У вас гасконская душа под кружевами!
Роксана: Граф, право...
Де Гиш: Женщину не брошу я в беде.
2-й гвардеец (1-му): Чего уж там! Пускай нам пособит в еде!
(Яства появляются на свет, словно по волшебству).
Де Гиш (с загоревшимся взглядом): Съестное!
3-й гвардеец: Прочь плащи! Ну, распахнемся, детки!
Де Гиш (берет себя в руки, высокомерно):Благодарю, но мне не надобны объедки.
Сирано (с поклоном):Вас не узнать.
Де Гиш (гордо):Пойду в сраженье натощак.
(На последнем слове у него проскальзывает легкий гасконский акцент)
1-й гвардеец (в восторге): Гасконский выговор!
Де Гиш (хохочет): А как же!
Гвардеец: Вот так так!
(Все пускаются в пляс)
А мне больше понравилось, как чисто по-русски выкручивается из ситуации Щепкина-Куперник:
Де Гиш: Молю вас, уезжайте!
Роксана: Нет.
Де Гиш: Это ваш ответ?
Роксана: Да, окончательный.
Де Гиш: Подайте
Скорее мне мушкет!
Карбон: Что это значит?
Де Гиш: Что? Что остаюсь я с вами.
Сирано: Вы показали смелость наконец!
Первый гвардеец: Ужели даже с кружевами
Он стал гасконцем? Молодец!
Накормим же его! И бросим эти прятки!
Вытаскивают еду.
Де Гиш (гордо скрывая свой голод): Простите! Не привык я доедать остатки.
Я буду драться натощак!
Первый гвардеец: Он смел!
Второй гвардеец (в восторге): Он горд!
Третий гвардеец (так же): Он наш земляк!
(Гвардейцы пляшут)
Ну и, раз уж зашла речь о де Гише, еще один эпизод - кстати, для меня еще раз показывающий, что трата пары лишних слов у Щепкиной-Куперник все же нередко стоит того и помогает точнее отразить смысл:
LE DUC: Ah ! celui-la n'est pas parvenu !-C'est egal,
Ne le plaignez pas trop.
LE BRET (avec un sourire amer): Monsieur le marechal !. . .
LE DUC: Ne le plaignez pas trop: il a vecu sans pactes,
Libre dans sa pensee autant que dans ses actes.
LE BRET (de meme): Monsieur le duc !. . .
LE DUC (hautainement): Je sais, oui: j'ai tout; il n'a rien. . .
Mais je lui serrerais bien volontiers la main.
Герцог: Да, этот не преуспел! - Но все равно,
Не слишком жалейте о нем.
Ле Бре (с горькой улыбкой): Господин маршал!
Герцог: Не слишком жалейте о нем: он прожил без компромиссов, свободный в мыслях так, как и в действиях.
Ле Бре (так же): Господин герцог!
Герцог (высокомерно): Да, я знаю: у меня есть все, у него - ничего... Но я охотно пожал бы ему руку.
Соловьев, де Гиша вообще не жалующий, передает этот диалог так:
Герцог: Он был не в меру горд!
Ле-Бре (укоризненно): Но, герцог...
Герцог: Свободный в мыслях и во всем...
Ле-Бре: Но, маршал...
Герцог (высокомерно): Он строптивым сердцем
На собственное небо вознесен.
Да, я достиг всего, по правде вам замечу.
Он позавидовать бы мог моим пажам,
Но, встретившись... хотя... его я вряд ли встречу...
Я руку бы ему пожал... (Соловьев)
Герцог: Пусть он не преуспел и не добился благ,
Не нам его жалеть.
Лебре (с горькой улыбкой): Ах, маршал!
Герцог: Это так:
Не нам его жалеть! Гнушаясь мыслью мелкой,
Себя не запятнал он ни единой сделкой.
Лебре (так же): Ах, герцог!
Герцог (высокомерно): Я силен, а он и слаб, и мал,
Но руку бы ему я с радостью пожал. (Баевская)
Де Гиш: Да! Неудачник он! А все-таки напрасно
О нем жалеть.
Ле Бре (с горькой улыбкой): О маршал!
Де Гиш: Да, да, да.
Душа его всегда была горда.
Он жил не кланяясь, он думал, что угодно,
И действовал, как мыслил он, - свободно.
Ле Бре (так же): Но, герцог...
Де Гиш (высокомерно): Знаю я, что скажете вы мне:
Что у меня есть все, а он бедняк вполне...
Но все же я б пожал ему охотно руку. (Щепкина-Куперник)
Пожалуй, в пользу перевода Щепкиной-Куперник в целом я вообще страдаю некоторой пристрастностью. Во всяком случае, вот этот эпизод у всех хорош, но у нее мне нравится больше - очень уж живо сказано:
RAGUENEAU: Ciel ! Mes livres veneres !
Les vers de mes amis ! dechires ! demembres !
Pour en faire des sacs a mettre des croquantes. . .
Ah ! vous renouvelez Orphee et les bacchantes !
LISE (sechement): Et n'ai-je pas le droit d'utiliser vraiment
Ce que laissent ici, pour unique paiement,
Vos mechants ecriveurs de lignes inegales !
RAGUENEAU: Fourmi !. . .n'insulte pas ces divines cigales !
LISE: Avant de frequenter ces gens-la, mon ami,
Vous ne m'appeliez pas bacchante,-ni fourmi!
Рагно: О небо! Мои почитаемые книги! Стихи моих друзей! разорваны! расчленены! Чтобы сделать пакетики, куда кладут хрустящие хлебцы! Ах, вы возрождаете историю Орфея и вакханок!
Лиза (сухо): Разве у меня нет права извлечь что-нибудь полезное из того, что остается здесь как единственная плата от ваших дурных писак корявых стишков!
Рагно: Муравьиха! Не оскорбляй этих божественных цикад!
Лиза: Прежде чем принимать этих людей, мой друг, вы не звали меня ни вакханкою, ни муравьихой!
Рагно: Что вижу я? Пакеты из стихов?
Лиза (сухо): Помочь хотела чем-нибудь тебе я.
Мазня твоих друзей пошла, как видишь, впрок.
Рагно: И то, что сделали вакханки из Орфея,
Ты сделала из этих строк?
Лиза: Я пользу извлекла из рифм твоих друзей.
Рагно: Не тронь кузнечиков, ничтожный муравей!
Лиза: Пока ты не дружил с твоей оравой гадкой
Поэтов этих, жили мы вдвоем...
Я не была тебе Орфеем и вакханкой
И не была ничтожным муравьем. (Соловьев)
Рагно: Господи!.. Любимые листки!
Стихи! Моих друзей! Здесь, на бумажках мятых!
Орфей попал во власть вакханок бесноватых!
Лиза (сухо): Я пользу извлекла из гениев твоих:
Ведь платы все равно не вытянешь из них,
Хоть лаской улещай, хоть прибегай к угрозам!
Рагно: Ничтожный муравей, ты не судья стрекозам!
Лиза: Однако ты жену, пока не ввел их в дом,
Не звал вакханкою, не звал и муравьем! (Баевская)
Рагно: Мой бог! Что вижу я! Заветные тетрадки!
Стихи моих друзей! И рифмы и мечты
Превращены в мешки, и в них кладут помадки!..
Ты растерзала их! Разорвала их ты,
Как растерзали пьяные менады
В былые дни Орфея без пощады!
Лиза: А сколько милые поэты нам должны?
Стишонки эти - их единственная плата,
Так хоть на что-нибудь они теперь годны.
О деле думаю, и я же виновата!
Рагно: Не оскорбляй стрекоз божественных моих,
Ничтожный муравей!
Лиза: Пока не знал ты их,
Я не была тебе ни пьяная менада,
Ни муравей ничтожный, милый мой;
Теперь же мне одна награда -
Ты издеваешься все время над женой! (Щепкина-Куперник)
Вообще, мне кажется, каждый новый перевод - более трудная задача, потому что приходится переводить реплику за репликой, и все по-своему, даже когда эта реплика уже прозвучала так, что помнят все. Но, повторяю, на высоте здесь оказываются все - каждый в своем роде. Вот "ударная" фраза о письме Кристиана:
ROXANE: Ces pleurs etaient de vous ?
CYRANO (lui tendant la lettre):
Ce sang etait le sien.
Почти дословно - у Соловьева:
Роксана: И эти слезы были ваши?
Сирано: Но эта кровь была его!
Пространно, и все же с сохранением переклички - у Щепкиной-Куперник:
Роксана: Принадлежали вам его слова и слезы!
Сирано: Да... но не мне принадлежала кровь.
А вот у Баевской ритм уходит:
Роксана: Письмо и слезы - все, все ваше!
Сирано: Кровь - его.
А вот пример, когда, наоборот, два первых переводчика не замечают звонкой рифмы, зато третий ее находит:
LE MOUSQUETAIRE: On peut donc lui parler de son nez, maintenant ?. . .
(Appelant Lise, d'un air triomphant): -Eh ! Lise ! Tu vas voir !
(Humant l'air avec affectation): Oh !. . .oh !. . .c'est surprenant !
Quelle odeur !. . .
(Allant a Cyrano, dont il regarde le nez avec impertinence):
Mais monsieur doit l'avoir reniflee ?
Qu'est-ce que cela sent ici ?. . .
CYRANO (le souffletant): La giroflee !
Мушкетер: Так, значит, можно уже говорить про его нос? (Зовет Лизу, с торжествующим видом) Эй! Лиза! Погляди! (Нарочито нюхает воздух) О! о! удивительно! Какой запах!.. (Подходит к Сирано, дерзко смотрит на его нос). Не может ли сударь понюхать, чем это здесь пахнет?
Сирано (ударяет его по щеке): Пощечиной!
Мушкетер: Так можно говорить теперь про этот нос?
(Зовет Лизу)
Теперь увидишь ты: задам ему вопрос
И дать ответ его заставлю силой.
(Громко нюхая воздух).
Вот странный запах здесь: цветов или травы!
(К Сирано)
Скажите, сударь мой, не знаете ли вы,
Чем пахнет здесь?
Сирано (давая ему пощечину): Пощечиной, мой милый! (Щепкина-Куперник)
Мушкетер: Ого! Эй, Лиза! Где вы?.. Где вы?!
Появляется Лиза.
Что я сейчас ему наговорю!
(Идет к Сирано.)
Чем это ударяет в нос?
Ответьте, сударь, на вопрос:
Я позабыл, а запах жуткий?..
Сирано: Ты позабыл, чем ударяют в нос?
Вот этой самой незабудкой! (Дает ему пощечину.) (Соловьев)
Мушкетер: Так с носа, стало быть, запрет отныне снят?
Торжествуя, зовет Лизу).
Ну, Лиза, радуйся! Принюхивается)
Тончайший аромат!
Благоухание!..
(Вызывающе глядя в лицо Сирано, идет к нему)
Любезнейший, понюхай!
Ну, как, по-твоему, чем пахнет?
Сирано (дает ему пощечину): Оплеухой! (Баевская)

И, просто под занавес всего этого - небольшая (надо же, в конце концов, совесть иметь!) частичка от парада всех четырех остроумий в знаменитом монологе о носе:
Agressif: "Moi, monsieur, si j'avais un tel nez
Il faudrait sur-le-champ que je me l'amputasse !"
Amical: "Mais il doit tremper dans votre tasse !
Pour boire, faites-vous fabriquer un hanap !"
Descriptif: "C'est un roc !. . .c'est un pic !. . .c'est un cap !
Que dis-je, c'est un cap ?. . .C'est une peninsule !"
Curieux: "De quoi sert cette oblongue capsule ?
D'ecritoire, monsieur, ou de boite a ciseaux ?"
Gracieux: "Aimez-vous a ce point les oiseaux
Que paternellement vous vous preoccupates
De tendre ce perchoir a leur petites pattes ?"
(Агрессивный (тон): "Я, сударь, если бы имел такой нос, тотчас же его бы себе ампутировал!" Дружеский: "Но он, должно быть, окунается в вашу чашку! Чтобы пить, закажите себе чашу!" Описательный: "Это скала! Это пик! Это мыс! Что я говорю - мыс? Это полуостров!" Любопытный: "Для чего служит эта продолговатая капсула? Это чернильница, сударь, или коробка для ножниц?" Великодушный: "Вы любите птиц, как родной отец, и занимаетесь тем, что держите насест для их лапок?"
Так, например, задорный тон:
"О, если б нос такой мне дан был провиденьем,
То ампутации подвергся б тотчас он".
Тон дружеский, и с легким сожаленьем:
"Наверно, вам мешает пить ваш нос
И наполняет чашку вашу?
Хотите, закажу я вам большую чашу?"
Тон описательный: "Да это пик! Утес!
Мыс! Что я - и не мыс, а полуостров целый!"
Тон любопытный и несмелый:
"Позвольте вас спросить, что это за предмет -
Чернильница или футляр для ножниц?"
Изящный тон: "Какая из художниц
Ему дала такой румяный цвет?" (Щепкина-Куперник)
Вот, например, из не особо острых -
Тон описательный - так шутит новичок:
Как называете вы этот полуостров,
Который вырос между ваших щек?
Развязный тон, каким острят друзья:
Вам из стакана пить нельзя -
Побьет ваш нос посуду вашу!
Позвольте подарить вам чашу?
Или почтительно-умильный;
Вы этой башнею фамильной
Давно владеете? Наивный: С дальних мест
Вы этот монумент везли для дам столичных?
Любезный: Сударь любит птичек?
Он приготовил им вместительный насест!
Ехидный: Это что? Крючок для шляп? Удобный!
Платить не надо в гардеробной! (Соловьев)
Задиристо: "Пускай навеки от хлопот
Избавит вас хирург при помощи ланцета!"
Благожелательно: "Послушайте совета:
Когда придется пить - не промочите нос!"
Метафорически: "Валун! Да нет - утес!
И не утес - гора! Нет, превосходит гору!"
Пытливо "Сей футляр вместителен, нет спору.
Он служит для чернил? Для перьев и бумаг?"
Жеманно: "О мой друг, вы истинный добряк
И, восхищая нас великодушным жестом,
Для бесприютных птиц вы запаслись насестом!" (Баевская)

@темы: Переводы вольные и невольные

---

В поисках Сирано (2)

продолжение предыдущего поста

Вот еще один момент самораскрытия, когда Сирано остается под балконом Роксаны наедине с собой, проводив к ней счастливого Кристиана:
Aie ! au c?ur, quel pincement bizarre !
-Baiser, festin d'amour dont je suis le Lazare !
Il me vient dans cette ombre une miette de toi,-
Mais oui, je sens un peu mon c?ur qui te recoit,
Puisque sur cette levre ou Roxane se leurre
Elle baise les mots que j'ai dits tout a l'heure !
(Ах! как странно кольнуло сердце! Поцелуй, пиршество любви, на котором я - Лазарь! Мне в этой тени досталась крошка от тебя - и все же, да, я чувствую, что мое сердце немного принимает тебя, потому что на этих губах, которые Роксана, обманываясь, целует, она целует слова, которые я сказал ей только что!)
У Соловьева сдержанная констатация факта:
Какая тьма вокруг!
Она не видит... Звезды скупы...
Не различит - луна слаба...
Она его целует в губы,
Целуя в них мои слова.
У Щепкиной-Куперник - восторженный экстаз:
Боже мой! (Хватается за сердце).
О жизни дивный пир,
Ты, поцелуй любви, ты, упоенье рая!
Как нищий, голоден и сир,
Как Лазарь, крохи подбирая
От пира дивного... и этим счастлив я!
Да, да, здесь радость и моя:
Ведь на его устах она теперь целует
Все те слова, что я ей говорил!
(Стараясь быть веселее).
Да, эта мысль и придает мне сил,
И больше сердце не тоскует!
У Баевской - эмоционально нечто среднее, такое горькое торжество:
Сердце... Что ж, пусть поболит немного!
На празднестве любви я - Лазарь у порога!
Навряд ли крохами чужими будешь сыт,
Но отблеск счастья их и мне принадлежит:
Она целует все ж, склоняясь в его объятья,
Не губы, а слова, что ей сумел сказать я!
И вот "предсмертное" письмо к Роксане:
CYRANO (lisant): Roxane, adieu, je vais mourir !. . .
ROXANE (s'arretant, etonnee): Tout haut ?
CYRANO (lisant): C'est pour ce soir, je crois, ma bien-aimee !
J'ai l'ame lourde encor d'amour inexprimee,
Et je meurs ! jamais plus, jamais mes yeux grises,
Mes regards dont c'etait. . .
ROXANE: Comment vous la lisez,
Sa lettre !
CYRANO (continuant):. . .dont c'etait les fremissantes fetes,
Ne baiseront au vol les gestes que vous faites;
J'en revois un petit qui vous est familier
Pour toucher votre front, et je voudrais crier. . .
ROXANE (troublee):Comme vous la lisez,-cette lettre !
(La nuit vient insensiblement.)
CYRANO:Et je crie:
Adieu !. . .
ROXANE:Vous la lisez. . .
CYRANO:Ma chere, ma cherie,
Mon tresor. . .
ROXANE (reveuse)'une voix. . .
CYRANO:Mon amour !. . .
ROXANE'une voix. . .
(Elle tressaille):
Mais. . .que je n'entends pas pour la premiere fois !
(Elle s'approche tout doucement, sans qu'il s'en apercoive, passe derriere le fauteuil, se penche sans bruit, regarde la lettre.-L'ombre augmente.)
CYRANO:Mon c?ur ne vous quitta jamais une seconde,
Et je suis et serai jusque dans l'autre monde
Celui qui vous aima sans mesure, celui. . .
ROXANE (lui posant la main sur l'epaule):Comment pouvez-vous lire a present ? Il fait nuit.
Сирано (читает): Роксана, прощайте, я скоро умру!..
Роксана (останавливается, удивленно): Вслух?
Сирано (читает): Может быть, в этот вечер, моя любимая! Душа моя еще отягощена беспримерной любовью, и я умираю! Никогда больше, никогда мои глаза не будут упиваться, мои взгляды, которые были...
Роксана: Как вы читаете его письмо!
Сирано (продолжает): которые были трепетным праздником, не будут целовать на лету ваши жесты; я снова вижу ваш жест, когда вы дотрагиваетесь до своего лба, и мне хочется кричать...
Роксана (обеспокоено): Как вы его читаете - это письмо!
(Незаметно наступает вечер)
Сирано: И я кричу: прощайте!
Роксана: Вы читаете его...
Сирано: Моя дорогая, моя милая, мое сокровище...
Роксана (зачарованная): Тем голосом...
Сирано: Моя любовь!
Роксана: Голосом... (вздрагивает)... который я слышу не в первый раз!
(Она тихонько приближается к нему, чтобы он не заметил, заходит за кресло, бесшумно склоняется и смотрит на письмо. Сумерки сгущаются)
Сирано: Мое сердце ни на секунду не покинет вас, и я есть и буду в ином мире тем, кто любит вас безмерно, тем...
Роксана (кладет ему руку на плечо): Как вы сейчас можете читать? Уже ночь.
В одном из этих писем на русском языке кипит горькая и напряженная мысль Соловьева:
Сирано (читает): Прощайте. Я умру.
Как это просто все! И ново и не ново.
Жизнь пронеслась, как на ветру
Случайно брошенное слово.
Бывает в жизни все, бывает даже смерть...
Но надо жить и надо сметь.
И если я прошел по спискам неизвестных,
Я не обижен... Hy, не довелось...
Я помню, как сейчас, один из ваших жестов,
Как вы рукой касаетесь волос...
Я не увижу вас. И я хочу кричать:
-- Любимая, прощай! Любимая! Довольно!
Роксана: Как вы читаете? Мне кажется невольно...
Сирано: Мне горло душит смерть. Уже пора кончать....
Роксана: Как вы читаете?
Сирано:...Любимая, простите,
За жизнь и за любовь, за прерванный покой....
Роксана: Как вы читаете?
Сирано: Случайное событье....
Роксана: Как вы читаете? И голос ваш такой
Я слышала уже...
Сирано: ...Искрясь и потухая,
Жизнь теплится еще. Еще я берегу
Свое последнее дыханье...
В свою последнюю строку...
Вы дали мне любовь. Как одинокий марш,
Она звучит во мне, и, может быть, за это
Навеки будет образ ваш
Последним образом поэта....
Роксана: Как вы читаете?
(Тихо приближается, незаметно для него наклоняется, глядя на письмо.)
Сирано: Прощайте, дорогая!
Быть может, эти строки пробегая,
Когда я буду нем, вы ощутите вновь
В моем письме живущую любовь....
Роксана (кладя ему руку на плечо):Как вы читаете? Ведь ночь!.. Уже темно!..
В другом - восторженность увлекающегося Сирано Щепкиной-Куперник
Сирано (вслух): "Настал последний час. Зашла моя звезда..."
Роксана (прерывая свое занятие, с удивлением): Зачем же вслух?
Сирано: "Смерть ждет меня - простите.
О боже! Умереть так далеко от вас!
Но что я? Вы со мной в ужасный этот час.
Ваш образ дорогой здесь надо мной витает, -
Я слышу голос ваш..."
Роксана: Мой бог! Как он читает!
Сирано: "Ужели никогда уж мне не суждено
Увидеть всю тебя, твой стан воздушный, гибкий,
Глаза лукавые, с мечтательной улыбкой?
О боже мой! Кричать хочу я!!"
Роксана: Сирано!
Темнеет.
Сирано: "И я кричу: прощай - навеки покидая..."
Роксана: О! Как читает он!
Сирано: "Тебя, о жизнь моя..."
Роксана: Но этот голос...
Сирано: "Вечно дорогая,
Любимая..."
Роксана: Но этот голос я
Не в первый раз сегодня слышу... Боже!..
(Пораженная, приближается тихонько, незаметно для Сирано, проходит за его креслом, бесшумно наклоняется, смотрит на письмо).
Мрак сгущается.
Сирано: "Ты для меня была всего дороже, -
Тебе, о милая, теперь я отдаю
Последний поцелуй, последнее дыханье
И мысль последнюю мою.
Прости, нет, не прости, о друг мой, - до свиданья
Там, в небесах, за гробом!.."
Роксана (кладя ему руку на плечо): Сирано!
Как вы читаете? Теперь совсем темно!
И в третьем - сдержанно и лаконично повествует Сирано Баевской
Сирано (читает): "Любимая, я должен умереть!"
Роксана (удивленно): Зачем же вслух?
Сирано (читает): "Меня не станет нынче ночью.
Еще хотя бы раз увидеть вас воочью!
Я вам не высказал любви моей, увы!
И смерть лишь потому страшит меня..."
Роксана: Как вы
Читаете!
Сирано (продолжает): "Вовек завороженным взором
За вами не следить... Я помню жест, которым
Со лба небрежную вы убирали прядь...
Я представляю вас, и хочется кричать..."
Роксана (растрогана): Как вы читаете!
Сумерки незаметно сгущаются.
Сирано: "Кричать: моя родная!
Любовь моя, прощай!.."
Роксана (мечтательно): О, я припоминаю...
Сирано: "Мое сокровище..."
Роксана: Но вы...
Сирано: "В предсмертный час..."
Роксана: И голос... (Вздрагивает)
Слышу я его не в первый раз!
(Бесшумно ступая, незаметно подходит, останавливается за спинкой кресла, тихо наклоняется, заглядывает в письмо).
Темнота сгустилась.
Сирано: "Душой не покидал я вас ни на мгновенье,
И я навеки ваш!.. Пускай могильной сенью
От вас я отлучен - я с вами все равно..."
Роксана (кладет руку ему на плечо)
Но как вы можете читать? Ведь здесь темно!
А вот здесь - первенство в естественности интонации, по-моему, за Щепкиной-Куперник
Non, non, mon cher amour, je ne vous aimais pas !
Любовь моя! Но я вас не любил. (Соловьев)
Моя любимая, нет, не любил я вас! (Баевская)
Нет! Нет! Любовь моя, я не любил тебя! (Щепкина-Куперник)
По-разному воспринимают три героя и свою "не удавшуюся" смерть:
"D'un coup d'epee,
Frappe par un heros, tomber la pointe au c?ur !". . .
-Oui, je disais cela !. . .Le destin est railleur !. . .
Et voila que je suis tue dans une embuche,
Par derriere, par un laquais, d'un coup de buche !
C'est tres bien. J'aurai tout manque, meme ma mort.
"От удара шпаги, как герой, пал от удара в сердце!" - Да, я хотел бы так сказать!.. Судьба - насмешница! И вот, я убит из засады, сзади, лакеем, ударом полена! Очень хорошо. Мне все не удалось, даже моя смерть.
О, как обманут я насмешницей судьбой!
Я умереть мечтал на поле чести,
Сражен врага достойного рукой.
И что же? Стал я жертвой низкой мести.
Я смерти не хотел такой!
Убийца мой - лакей наемный.
Всю жизнь я был бедняк бездомный,
Всю жизнь терпел лишенья я.
Мне все не удалось - и даже смерть моя! (Щепкина-Куперник)
Судьба насмешлива. И я убит в засаде.
Как мелкий вор, как жалкий ловелас,
Убийцей нанятым, убит поленом сзади...
Мне даже смерть не удалась! (Соловьев)
"Лишь от руки героя
Я смерть свою приму, не сдамся без борьбы!"
Мои слова! И вот - ирония судьбы:
Меня какой-то там лакей, орудье мести,
Убил исподтишка бревном в укромном месте...
Тем лучше. Жизнь была сцепленьем неудач -
И смерть не удалась. (Баевская)
Герой подводит итог своей жизни суфлера:
CYRANO: Chut ! chut ! Il a bien fait !. . .
(A Ragueneau): La scene, n'est-ce pas, produit beaucoup d'effet ?
RAGUENEAU (sanglotant): Ah ! Monsieur, on riait ! on riait !
CYRANO: Oui, ma vie
Ce fut d'etre celui qui souffle-et qu'on oublie !
(A Roxane) Vous souvient-il du soir ou Christian vous parla
Sous le balcon ? Eh bien ! toute ma vie est la:
Pendant que je restais en bas, dans l'ombre noire,
D'autres montaient cueillir le baiser de la gloire !
C'est justice, et j'approuve au seuil de mon tombeau:
Moliere a du genie et Christian etait beau !
Сирано: Тише! Тише! Он хорошо сделал!.. (Рагно) Ведь сцена имела большой эффект?
Рагно (рыдает): Ах, сударь, там смеялись! смеялись!
Сирано: Да, моя жизнь - быть тем, кто суфлирует, и кого забывают! (Роксане) Вы помните вечер, когда Кристиан говорил с вами под балконом? Вот так! воя моя жизнь такова: пока я остаюсь внизу, в черной тени, другие поднимаются, чтобы сорвать поцелуй славы! Это справедливость, и я одобряю на пороге могилы: Мольер - гений, а Кристиан был красив!
Сирано: И сцена
Успех имела?
Рагно (плача): Да. Смеялись... Так смешно...
Сирано: Я прожил, как суфлер, мой дорогой Рагно!
Мольер и Кристиан? Вы оба были правы.
Вы - оба разные, а вы - всегда одни.
Вся жизнь прошла, как ночь, когда я был в тени...
И поцелуй любви и лавры славы
Они срывали за меня,
Как в поздний вечер памятного дня.(Соловьев)
Сирано: И эта сцена - что ж, имела ведь успех?
Рагно (рыдая): Да, сударь, да! Был общий... общий смех!
Сирано: Да, это жизнь моя, мое предназначенье -
Суфлировать... и получать... забвенье!
(Роксане)
Вы помните ту ночь? Вот так - вся жизнь моя.
В тени стоял смиренно, робко я,
Другие же наверх взбирались гордо
За поцелуем славы иль любви. (Щепкина-Куперник)
Сирано: Не освистали там ему моих галер?
Рагно (рыдая): Смеялись все... до слез...
Сирано: Подобием суфлера
Я прожил жизнь. Ну что ж, меня забудут скоро.
(Роксане)
Когда вам Кристиан в любви признался... Ночь,
Балкон - вы помните? Вот жизнь моя точь-в-точь:
Пока я прятался во тьме, другие браво
Срывали поцелуй у вожделенной славы.
Но все оправдано: скажу и в смертный миг,
Что Кристиан красив и что Мольер велик! (Баевская)
И еще:
ROXANE: Je vous aime, vivez !
CYRANO: Non ! car c'est dans le conte
Que lorsqu'on dit: Je t'aime ! au prince plein de honte,
Il sent sa laideur fondre a ces mots de soleil. . .
Mais tu t'apercevrais que je reste pareil.(...)
Je ne veux pas que vous pleuriez moins ce charmant,
Ce bon, ce beau Christian; mais je veux seulement
Que lorsque le grand froid aura pris mes vertebres,
Vous donniez un sens double a ces voiles funebres,
Et que son deuil sur vous devienne un peu mon deuil.
Роксана: Я вас люблю, живите!
Сирано: Нет! потому что только в сказке говорят "Я тебя люблю" смущенному принцу, и он чувствует, как его уродство тает под этими солнечными словами... Но ты же видишь, я остаюсь прежним. (...) Я не хочу, чтобы вы меньше плакали по этому очаровательному, доброму, прекрасному Кристиану; но я только хочу, чтобы, когда великий холод возьмет мой позвоночник, вы вложили бы двойное чувство в эту похоронную вуаль, и чтобы траур по нему немного стал трауром по мне.
Нечастый случай даже для Соловьева - но он прямо противоречит Ростану:
Роксана: О, как я вас люблю!
Сирано: О, этим чудным даром
Приятно жить, а обладать - вдвойне.
Но если так, снимите старый траур -
Пусть он не будет трауром по мне.
Пусть жизнь горит и дышит неустанно -
Я вашим трауром ее не умалю.
Я завещаю вам свою любовь, Роксана.
В варианте Баевской - все-таки Сирано резче, чем у Ростана
Роксана: Живите! Я люблю вас!
Сирано: Полно! Только в сказке
Уроду жалкому шепнет, потупив глазки,
Красавица: "Люблю" - и станет он пригож.
А в жизни и любовь не красит мерзких рож.
(...)
Пускай по-прежнему вас не покинет грусть
По Кристиану: он прекрасен был! Но пусть,
Когда уйду от вас в последнюю дорогу,
Ваш траур и ко мне относится немного,
Пусть ваша скорбь чуть-чуть и мне принадлежит.
А вот как у Щепкиной-Куперник
Роксана: Но я люблю тебя! Живи, мой друг, мой друг!
Сирано: Нет, нет, моя любовь! Я счастлив этой лаской, -
И жизнь мне кажется теперь волшебной сказкой.
Ведь только в сказках и найдешь,
Что вдруг сбываются несбыточные грезы,
Что бедный принц-урод становится хорош...
А мы живем ведь в мире скучной прозы.
(...)
Нет! Кристиан был добр... прекрасен и умен!
Клянусь, что вашей был любви достоин он.
Любите же его... Но только пусть немного
Ваш траур и ко мне относится теперь.
И вот финал - в переводе Щепкиной-Куперник откровенно меня огорчивший (не содержанием, разумеется, а выражением):
Берите все! Все! Все! Но все-таки с собой
Кой-что я уношу, как прежде, горделивым,
И незапятнанным, и чистым, и красивым, -
Кой-что оставлено и мне еще судьбой.
Сегодня вечером, да, да, в гостях у бога
Я у лазурного остановлюсь порога
И покажу ему тот знак, что был мне дан...
(Шпага выскальзывает из его рук, он шатается и падает в объятия Ле Бре и Рагно).
Роксана (склоняясь над ним и целуя его в лоб)
Что ж это, милый мой?
Сирано (открывает глаза, узнает ее и счастливо улыбается)
Мой рыцарский султан.
Казалось - с чего бы это вдруг предмет одежды (эффектный, не спорю, но всего лишь предмет одежды) занимает такое важное место? Оказалось, и в первоисточнике это так:
CYRANO: Oui, vous m'arrachez tout, le laurier et la rose!
Arrachez ! Il y a malgre vous quelque chose
Que j'emporte, et ce soir, quand j'entrerai chez Dieu,
Mon salut balaiera largement le seuil bleu,
Quelque chose que sans un pli, sans une tache,
J'emporte malgre vous,
(Il s'elance l'epee haute):
et c'est. . .
(L'epee s'echappe de ses mains, il chancelle, tombe dans les bras de Le Bret et de Ragueneau.)
ROXANE (se penchant sur lui et lui baisant le front):
C'est ?. . .
CYRANO (rouvre les yeux, la reconnait et dit en souriant):
Mon panache.
Сирано: Те, кто вырвал у меня все, лавры и розы! Вырывайте! Вопреки вам, есть вещь, которую я принесу с собой, этим вечером, когда предстану перед Богом, с поклоном подмету (шляпой) голубой порог, вещь, на которой нет ни складки, ни пятна, я принесу, назло вам (поднимает шпагу), и это... (Шпага выскальзывает из его рук, он шатается и падает на руки Ле Бре и Рагно).
Роксана (склоняется над ним и целует его в лоб): Это...
Сирано (открывает глаза, узнает ее и говорит с улыбкой): Мой плюмаж.
У Соловьева этой сцены вовсе нет - его пьеса обрывается на словах "В субботу убит поэт де Бержерак". И казалось мне, что уж никак из этой ситуации не выкрутиться, а Баевская все-таки выход нашла:Сирано: Но знайте: я сберег то, что всего дороже -
Что нынче же, вступив на голубой порог,
Я, как плюмаж, к земле склоню у Божьих ног,
Что спас от ваших лап, призвав на помощь твердость,
(Бросается вперед, подняв шпагу).
Чем не пожертвовал ни разу...
(Роняет шпагу и, пошатнувшись, падает на руки Лебре и Рагно).
Роксана: (склонившись над ним, целует его в лоб)
Это...
Сирано (открывает глаза, узнает ее и улыбается): Гордость.
А удача переводчика - в том, что avoir panache - это и значит иметь горделивый вид. И мне так больше нравится - финальная реплика есть финальная реплика!

и это тоже еще не все...

@темы: Переводы вольные и невольные

---

В поисках Сирано, или Неподражаем я, и в этом мой успех

Началась вся эта история вполне предсказуемо: попалась мне книга "Сирано де Бержерака" в переводе Т.Л.Щепкиной-Куперник, и поразил меня контраст с текстом, известным по телеспектаклю с Георгием Тараторкиным и по спектаклю "Сатирикона" с Константином Райкиным. Оказалось, что да, там перевод В.А.Соловьева был, и посейчас в основном его на театре играют. Через порядочное количество лет вышел в "Азбуке-Классике" перевод Е.В.Баевской (на "Литературные памятники" меня не хватило - в очередной раз удививший непохожестью на обе предыдущие версии. Еще через количество лет мне удалось-таки дозреть до того, чтобы найти оригинал и разобраться... да нет, не кто тут Прав и кто Неправ, а как каждый из интерпретаторов мыслит и передает дальше своего "Сирано".
Серьезные люди занимались этим всерьез
www.knigoprovod.ru/?book_id=1354&topic_id=23
и просто комментировали
www.allrus.info/APL.php?h=/data/pressa/15/nv291...
А мне просто было интересно по-дилетантски, в учебно-познавательных целях, повертеть в руках все четыре варианта, без каких бы то ни было диагнозов и без швыряния камнями... И если кому интересно подглядеть, что из этого получилось, то можно просто подглядеть за процессом моего познания в сравнении...

Чтобы увидеть вкратце манеру каждого из переводчиков, начнем, пожалуй... с конца. То есть с эпитафии Сирано де Бержераку, сочиненному самим же героем. Philosophe, physicien,
Rimeur, bretteur, musicien,
Et voyageur aerien,
Grand riposteur du tac au tac,
Amant aussi-pas pour son bien !-
Ci-git Hercule-Savinien
De Cyrano de Bergerac,
Qui fut tout, et qui ne fut rien.
(Философ, физик, поэт, бретер, музыкант и воздухоплаватель, мастер отвечать ударом на удар, к тому же и влюбленный - себе на беду! - здесь покоится Эркюль-Савиньен де Сирано де Бержерак, который был всем и не был ничем).
В переводе Щепкиной-Куперниксохраняется стиль и манера в целом, точно передана выразительная последняя фраза, но при этом к оригиналу многое добавляется - и бывает, что главная причина этих добавлений в необходимости рифмы:
Здесь похоронен поэт, бретер, философ,
Не разрешивший жизненных вопросов;
Воздухоплаватель и физик, музыкант,
Непризнанный талант,
Всю жизнь судьбой гонимый злобной;
Любовник неудачный и бедняк -
Ну, словом, Сирано де Бержерак.
Почтим его мы надписью надгробной:
Он интересен тем,
Что всем он был - и не был он ничем!..
Вариант Соловьева построен не столько на перечислении, сколько на антитезе, что делает мысль в нем более напряженной, но от верности оригиналу уводит; это скорее эпитафия Соловьева ростановскому герою:
Прохожий, стой! Здесь похоронен тот,
Кто прожил жизнь вне всех житейских правил.
Он музыкантом был, но не оставил нот.
Он был философом, но книг он не оставил.
Он астрономом был, но где-то в небе звездном
Затерян навсегда его ученый след.
Он был поэтом, но поэм не создал!..
Но жизнь свою зато он прожил, как поэт!
А перевод Баевской стремится точно передать оригинал, почти не добавляя к нему "философских" красок, сохраняет систему рифм - очень характерная для этого перевода черта - но последняя фраза (именно за счет этого сохранения) теряет в эффектности (если уж придираться, то и в середине перечисление слегка сбивается):
Философ, музыкант, остряк,
Друг физики, стихов, невеждам враг,
К Луне взлетевший сквозь вселенский мрак,
Ценитель остроумных сцен,
Любви познавший тяжкий плен,
Здесь упокоился Эркюль-Савиниен
Де Сирано де Бержерак.
Был всем и был ничем, а ныне тлен.
И в качестве общей черты следует отметить, что все три переводчика не смущаются даже столь головоломными задачами и оказываются, каждый по-своему, на высоте - понятно, что мы имеем дело с тремя мастерами, а не с N мастеров и M посредственностей. Если говорить теперь, как предстает у этих трех переводчиков главный герой, то кажется мне вот что. В моменты гнева, горечи, язвительности переводчики в целом единодушны. Вот, скажем, монолог целиком сатирический (большие куски приходится приводить полностью - не потому, что я мню себя электронной библиотекой, а исключительно потому, что перевод неизбежно идет "пятнами" - у разных переводчиков одни места переведены почти дословно, другие же весьма вольно) :
Et que faudrait-il faire?
Chercher un protecteur puissant, prendre un patron,
Et comme un lierre obscur qui circonvient un tronc
Et s'en fait un tuteur en lui lechant l'ecorce,
Grimper par ruse au lieu de s'elever par force ?
Non, merci. Dedier, comme tous il le font,
Des vers aux financiers ? se changer en bouffon
Dans l'espoir vil de voir, aux levres d'un ministre,
Naitre un sourire, enfin, qui ne soit pas sinistre ?
Non, merci. Dejeuner, chaque jour, d'un crapaud ?
Avoir un ventre use par la marche ? une peau
Qui plus vite, a l'endroit des genoux, devient sale ?
Executer des tours de souplesse dorsale ?. . .
Non, merci. D'une main flatter la chevre au cou
Cependant que, de l'autre, on arrose le chou,
Et, donneur de sene par desir de rhubarbe,
Avoir son encensoir, toujours, dans quelque barbe ?
Non, merci ! Se pousser de giron en giron,
Devenir un petit grand homme dans un rond,
Et naviguer, avec des madrigaux pour rames,
Et dans ses voiles des soupirs de vieilles dames ?
Non, merci ! Chez le bon editeur de Sercy
Faire editer ses vers en payant ? Non, merci !
S'aller faire nommer pape par les conciles
Que dans des cabarets tiennent des imbeciles ?
Non, merci ! Travailler a se construire un nom
Sur un sonnet, au lieu d'en faire d'autres ? Non,
Merci ! Ne decouvrir du talent qu'aux mazettes ?
Etre terrorise par de vagues gazettes,
Et se dire sans cesse: "Oh, pourvu que je sois
Dans les petits papiers du Mercure Francois ?". . .
Non, merci ! Calculer, avoir peur, etre bleme,
Aimer mieux faire une visite qu'un poeme,
Rediger des placets, se faire presenter ?
Non, merci ! non, merci ! non, merci ! Mais. . .chanter,
Rever, rire, passer, etre seul, etre libre,
Avoir l'?il qui regarde bien, la voix qui vibre,
Mettre, quand il vous plait, son feutre de travers,
Pour un oui, pour un non, se battre,-ou faire un vers !
Travailler sans souci de gloire ou de fortune,
A tel voyage, auquel on pense, dans la lune !
N'ecrire jamais rien qui de soi ne sortit,
Et modeste d'ailleurs, se dire: mon petit,
Soit satisfait des fleurs, des fruits, meme des feuilles,
Si c'est dans ton jardin a toi que tu les cueilles !
Puis, s'il advient d'un peu triompher, par hasard,
Ne pas etre oblige d'en rien rendre a Cesar,
Vis-a-vis de soi-meme en garder le merite,
Bref, dedaignant d'etre le lierre parasite,
Lors meme qu'on n'est pas le chene ou le tilleul,
Ne pas monter bien haut, peut-etre, mais tout seul !
Но что я должен делать? Искать могущественного покровителя, найти патрона, и, как темный плющ, обвивающий ствол, научившись облизывать его кору, подниматься хитростью, вместо того, чтобы возвышаться силой? Нет, спасибо. Посвящать, как делают все, стихи финансистам? превращаться в шута перед надеждой увидеть на губах министра улыбку, которая не была бы зловещей? Нет, спасибо. Каждый день глотать на завтрак жабу? Стереть живот о ступеньки? а кожа чтобы поскорее стала грязной на коленках? Упражняться в гибкости позвоночника? Нет, спасибо. Одной рукой гладить по шее козу, а другой поливать капусту, выдавая горчицу желающим ревеня, всегда обкуривать кадилом чью-нибудь бороду? Нет, спасибо! Продвигаться с одних коленей на другие, становиться в своем кругу маленьким великим человечком, и плавать, с мадригалами вместо весел, на парусах вздохов старых дам? Нет, спасибо! У хорошего издателя в Серси издавать эти стихи за свой счет? Нет, спасибо! Заставлять себя называть папой среди консулов тех, что в кабачках держат идиотов? Нет, спасибо! Работать, чтобы создать себе имя за счет одного сонета, вместо того, чтобы писать другие? Нет, спасибо! Находить талант только в растяпах? Чтобы тебя терроризировали какие-то газеты, и все время говорить себе: "Ах, если бы я попал в "Французский Меркурий!" Нет, спасибо! Рассчитывать, бояться, бледнеть, больше любить делать визиты, чем поэмы, составлять прошения, представляться? Нет, спасибо! нет, спасибо! нет, спасибо! Но... петь, мечтать, смеяться, ходить, быть одному, быть свободным, иметь зоркий глаз, звучный голос, заламывать шляпу, как тебе вздумается, за "да" или "нет" вступать в бой - или писать стихотворение! Заниматься, без забот о славе или богатстве, путешествиями хоть куда, на луну! Никогда не писать того, что не исходит от тебя, и - впрочем, скромно - говорить себе: малыш, будь доволен цветами, плодами, даже листьями из твоего собственного сада, который возделываешь ты! Более того, если случится одержать небольшую победу, случайно, не быть никому ничем обязанным что-то воздавать Цезарю, перед самим собой сохранять достоинство, короче - не быть паразитом-плющом, и, даже если ты не дуб и не липа, может быть, вырасти не высоко - но самому!
Соловьев оставляет в этом монологе всю хлесткость (а то и добавляет), но напрочь отрубает "позитивную" часть - и в его Сирано вообще много горечи и куда меньше вдохновенности:
Но как же поступить? Скажи, Ле-Бре, мне - как?
Быть может, стать льстецом то вкрадчивым, то грубым,
Ища опоры той, которой не ищу?
И, если выглядит иной вельможа дубом,
Мне уподобиться плющу?
На животе ползти и опускать глаза,
Предпочитая фокусы искусству?
Одной рукой ласкать козла,
Другой выращивать капусту?
Министрам посвящать стихи?
И, легкой рифмою балуясь,
Мне тратить свой талант и ум на пустяки?
Благодарю. Благодарю вас!
Улыбкой до ушей растягивая рот,
Плыть по течению заученных острот
В салонах бывших шлюх, отдавших дань годам
И в силу этого уже не шлюх, а дам?
Благодарю! Почтительно и немо
Там кланяться, где их нога скользит?
И, из визита делая поэму,
Поэму наспех делать, как визит?
Отдать и ум, и честь, и юность...
Все лучшее, что есть у наших лучших лет,
Чтобы вкушать покой? Благодарю вас - нет!
Благодарю. Благодарю вас!
Кто прав? Кто не дожил до первой седины
Или седеющий от первых унижений?
Кто прав, Ле-Бре? Кем лучше сведены
Концы побед с концами поражений?
Пускай мечтатель я! Мне во сто крат милей
Всех этих подлых благ - мои пустые бредни.
Мой голос одинок, но даже в час последний
Служить он будет мне и совести моей!
Конечно же, после этого Сирано Щепкиной-Куперник после этого стал для меня откровением:
Но что же делать мне, скажи, мой бедный друг?
Иль подражать тому, что вижу я вокруг,
Забыть об истине, звучащей благородно,
Не смелым быть орлом, но низким червяком,
И пробираться хитростью, ползком
Там, где хотел бы вверх лететь свободно?
О нет! Благодарю! - Дрожать и спину гнуть,
Избрав хоть низменный, зато удобный путь?
Забыв о гордости и об искусстве чистом,
С почтеньем посвящать поэмы финансистам?
О нет! Благодарю! - От избранных особ
Глотать с покорностью тьму самых глупых бредней,
Простаивать часы в какой-нибудь передней
И подставлять щелчкам безропотно свой лоб?
О нет! Благодарю! - Зависеть от каприза
Барона старого, от печени маркиза,
От тех и от других? О нет! Благодарю!
Ты слышишь? Ни за что! Тебе я говорю! -
В салоне у вельмож, прикинувшись буффоном,
Ловить усмешечки с восторженным поклоном
И услаждать капризный слух
Глухих, но чопорных старух
И дам изломанных и чинных,
Читая им стихи в раздушенных гостиных?
О нет! Благодарю! - Дрожать и трепетать
Перед нападками какой-нибудь газетки;
Бледнея, по утрам читать
В "Меркурии" заметки;
Бояться пропустить какой-нибудь визит,
Обдумывать слова, значенье позы, жеста,
И наконец зажить, как пошлый паразит,
Добившись тепленького места?
О нет, благодарю! О нет, благодарю!
Пусть лучше беден я, пускай я буду нищим, -
Довольствуюсь своим убогим я жилищем:
Я в нем не уступлю, поверь, и королю, -
В нем я дышу, живу, пишу, творю, люблю!
Да! Я существовать хочу вполне свободно,
Смеяться от души, смотреть как мне угодно,
И громко говорить, и песнею своей
Смущать врагов своих и радовать друзей!
Не думать никогда о деньгах, о карьере,
И, повинуясь дорогой химере,
Лететь хоть на луну, все исполнять мечты,
Дышать всем воздухом, гордиться всей свободой,
Жить жизнию одной с волшебницей природой,
Возделывать свой сад, любить свои цветы!
А если, может быть, минует час суровый
И муза с нежностью вручит венец лавровый, -
Благодаря ль судьбе, благодаря ль уму
Победу наконец одержит гений, -
Всей дивной радости и славы упоений,
Всего - ты слышишь ли? - добиться одному!
(И вы еще спрашиваете, почему в первых по времени переводах не ровный александрийский стих, а разностопный грибоедовский?
А в переводе Баевской любопытно посмотреть, как разные переводчики выбирают для буквального цитирования разные места:
К чему ты клонишь?
Льнуть к покровителю и, выгоды ища,
Опутать толстый ствол подобием плюща,
И, хитро пользуясь высоким доброхотом,
Не силой - ловкостью вскарабкаться к высотам?
Спасибо, не хочу! Примкнуть к толпе шутов,
Банкирам посвящать плоды своих трудов
И, затаив мечту о возвышенье быстром,
Остроты расточать перед тупым министром?
Спасибо, не хочу! Проглатывать, давясь,
Несправедливости? Смириться с тем, что грязь
Не сходит ни на миг с натруженных коленей?
Стать гибким, как лоза, от частых упражнений?
Спасибо, не хочу! Поспеть и тут, и там,
Овечек пожалеть и пособить волкам,
Змеею выскользнуть из старой оболочки
И с легкостью служить затычкой всякой бочке?
Спасибо, не хочу! И после стольких мук
Дивить известностью широкой узкий круг
И, мелко плавая под парусами лести,
Среди ханжей прослыть судьей в вопросах чести?
Спасибо, не хочу. И за свой счет потом
У славного Серси издать шедевров том,
Которые снискать признание могли бы
В судилищах глупцов, по кабачкам? Спасибо,
Спасибо, не хочу! Родив на свет сонет,
Носиться с ним весь век и ждать похвал? Ну нет,
Спасибо, не хочу! Усвоить тон избитый
И забывать стихи, но помнить про визиты,
Строчить прошения, дохода вожделеть?
Спасибо, не хочу!.. А то ли дело - петь,
Смеяться, воспарять, когда душе угодно,
Смотреть всегда в упор, судить всегда свободно
И, шляпу заломив, шагая прямиком,
Все споры разрешать клинком - или стихом!
И, пользе собственной нисколько не радея,
Полеты на Луну и прочие затеи
Описывать на свой, не на заемный лад
И самому себе твердить: "Вот так-то, брат,
Любуйся на плоды из собственного сада:
Люби в нем каждый лист, и в том твоя награда!"
А если выпадет мне в жизни торжество,
То знать, что кесарю не должен ничего,
И гордостью своей не поступаться, помня,
Что, если выше всех подняться не дано мне,
Зато не вьюсь, как плющ, не кланяюсь дубам
И устремляюсь ввысь не по чужим стопам!
(Мне вот "благодарю" все-таки больше нравится, чем "не хочу", как-то это изощреннее - но, возможно, тут лишь дело привычки. И повторить три раза (хотя бы два!), мне кажется, все-таки следовало бы - это водораздел. Зато про клинок и стих - здорово!).
Но когда, контрастом на фоне этого монолога, мы видим раскрытие эмоциональной стороны, сразу выделяются различия в переводах:LE BRET (apres un silence, passant son bras sous le sien):
Fais tout haut l'orgueilleux et l'amer, mais, tout bas
Dis-moi tout simplement qu'elle ne t'aime pas !
CYRANO (vivement):Tais-toi !
Ле Бре (после паузы, беря его под руку): Вслух притворяйся гордецом и скорбящим, но шепотом скажи мне просто, что она не любит тебя!
Сирано (живо): Молчи!
И вот как передают это переводчики:
Ле-Бре: Единоборствуй, что ж!.. Бушуй! Себе в забаву
Бросай слова, как бросил славу...
Но шепотом совсем скажи мне одному:
Ты не любим? Ты любишь без ответа?
Сирано: Молчи, Ле-Бре! Молчи! Ведь мера есть всему...
Не надо говорить про это. (Соловьев)
Ле Бре (помолчав, берет его под руку)
О, притворяйся ты озлобленным и гордым,
Разочарованным и мужественно-твердым,
Мой бедный, милый друг, но мне скажи одно:
Увы, тебя она не любит, Сирано?
Сирано (живо): Молчи! (Щепкина-Куперник)
Лебре (помолчав, берет Сирано под руку):
Будь грозен для других, покуда хватит сил,
Но мне-то все-таки шепни: ты ей не мил? (Баевская)
Вообще Сирано Соловьева куда острее воспринимает свое уродство и куда больше обижен миром, чем у двух других переводчик (и даже острее, чем у автора). Очень показательно для Соловьева, что в следующем эпизоде его Сирано вместо восторга, видя влюбленных, чувствует горечь и зависть:
CYRANO: Regarde-moi, mon cher, et dis quelle esperance
Pourrait bien me laisser cette protuberance !
Oh ! je ne me fais pas d'illusion !- Parbleu,
Oui, quelquefois, je m'attendris, dans le soir bleu;
J'entre en quelque jardin ou l'heure se parfume;
Avec mon pauvre grand diable de nez je hume
L'avril,-je suis des yeux, sous un rayon d'argent,
Au bras d'un cavalier, quelque femme, en songeant
Que pour marcher, a petits pas, dans de la lune,
Aussi moi j'aimerais au bras en avoir une,
Je m'exalte, j'oublie. . .et j'apercois soudain
L'ombre de mon profil sur le mur du jardin !
Сирано: Посмотри на меня, мой дорогой, и скажи, какие надежды может себе позволить этот протуберанец? О, я не строю иллюзий! Черт возьми, да, иногда я испытываю умиление, темным вечером; я входу в какой-нибудь сад, в ароматный час; моим бедным проклятым носом я вдыхаю апрель, я следую глазами за серебряным лучом на руке кавалера и какой-нибудь женщины, которые мечтают, что маленькими шажками идут к луне, и я бы тоже хотел вести какую-нибудь женщину под руку, я в восторге, я забываюсь... и вдруг замечаю тень своего профиля на стене сада!
Сирано: Но как я к ней приду, когда мой милый носик
Всегда за полчаса приходит до меня?
О милый друг Ле-Бре, я от тебя не скрою,
Что, как-то проходя вечернею порою
В тени густых аллей полузабытых скверов,
Я, видя юных дам и стройных кавалеров,
Им позавидовал... Мне стало грустно, горько...
И мне б хотелось так... Но вздрогнув, как во сне,
Я вдруг увидел тень...
Ле-Бре: Свою?
Сирано: Мою, поскольку
Тень носа моего принадлежала мне. (Соловьев)
Сирано Щепкиной-Куперник в той же сцене действительно от души приходит в экстаз и забывается - и это тоже характерно для всего этого перевода:
Сирано: Ах, не смотри на все сквозь розовую призму!
Поверь, что этот нос вредит и героизму.
Да, друг мой, иногда случается со мной,
Что в сад какой-нибудь я забреду весной, -
Все тихо, в небе звезд сверкает рой алмазный,
И этот бедный нос, огромный, безобразный,
Вдыхает с жадностью апреля аромат...
И странные мечты вдруг у меня забродят:
Я вижу - парочки, обнявшись нежно, ходят,
И, залиты луной, о чем-то говорят,
И упиваются сиренью.
Тогда я думаю: ужели и ко мне
Не суждено слететь такому упоенью?..
В мечтах забудусь я... И вдруг гигантской тенью
Несчастный профиль мой я вижу на стене:
Прощай, иллюзия! Я счастлив был - во сне... (Щепкина-Куперник)
А Сирано Баевской по сравнению с предыдущим сдержаннее и лаконичнее
Сирано: О нет, мой друг, и не сочти меня упрямцем:
Ну как, украшенный таким протуберанцем,
Я с ней заговорю? А знаешь, я и сам,
Когда в душистый сад вхожу по вечерам,
И мой проклятый нос вдыхает ароматы
Раскрывшихся цветов, и парами куда-то
Спешат влюбленные под призрачной луной -
Я отдаюсь мечте... О, если бы со мной
Моя любимая, от робости алея,
Спешила так же вдаль... Но кончилась аллея -
И кончилась мечта: на каменной стене
Тень носа моего, как назиданье мне. (Баевская)
Еще очень показательный пример - редкий для героя момент эмоционального раскрытия (тоже, кстати, эпизод в ряд "неплачущих мальчишек":
LE BRET (vivement, lui prenant la main): Tu pleures ?
CYRANO: Ah ! non, cela, jamais ! Non, ce serait trop laid,
Si le long de ce nez une larme coulait !
Je ne laisserai pas, tant que j'en serai maitre,
La divine beaute des larmes se commettre
Avec tant de laideur grossiere !. . .Vois-tu bien,
Les larmes, il n'est rien de plus sublime, rien,
Et je ne voudrais pas qu'excitant la risee,
Une seule, par moi, fut ridiculisee!. .
Ле Бре (живо, беря его за руку): Ты плачешь?
Сирано: Ах, нет, это - никогда! Нет, было бы слишком безобразно, если бы по всей длине этого носа текла слеза! Я не позволю, пока владею собой, божественной красоте слез связывать себя с таким грубым безобразием! Видишь ли, возвышеннее слез ничего нет, ничего, и я не хочу вызвать взрыв смеха, чтобы хоть одна из-за меня была осмеяна!
Два перевода передают эту реплику близко к тексту (правда, Сирано Щепкиной-Куперник, как всегда, выражается эмоциональнее, но, по-моему, деликатнее):
Ле Бре (хватая его за руку): Ты плачешь?
Сирано: Что ты? Нет! Пойми, да разве смею
Я думать о слезах с наружностью моею?
Что, если бы чистейших слез поток
По моему смешному носу тек?
Поверь мне, выше слез я ничего не знаю, -
Смешными делать их я никогда б не мог. (Щепкина-Куперник)
Лебре (порывисто берет его за руку): Постой, ты плачешь?
Сирано: Нет, Лебре!
Чтобы потоки слез струились по горе
Подобной? Ни за что! Ведь правда, было б скотством
Их тихую красу смешать с таким уродством!
Я не унижу слез прозрачную росу,
Нет, нет, не место им на этаком носу.
Что в мире чище слез? Пока в своем уме я,
От осмеяния их уберечь сумею! (Баевская)
А вот у Соловьева про возвышенность слез ни слова, зато следует филиппика в духе 66 сонета Шекспира:
Ле-Бре: Ты плачешь, бедный друг?
Сирано: Так жизнь моя несносна,
Что плакать мне и то нельзя.
Смешна бывает и слеза,
Когда она бежит по этакому носу!
Ну, вот и все, Ле-Бре. Мне одиноко, пусто
От горького ума, подавленного чувства,
От нанятых ножей, дежурящих в ночи
За жалкий луидор, заплаченный наймитам,
От низости, одетой в титул
И в королевские плащи...
В соловьевском Сирано (как и в соловьевском "Сирано") вообще, пожалуй, даже больше Соловьева, чем Ростана. Переводчику принадлежит здесь очень многое, включая самые эффектные фразы:Ты говоришь неправду. Чем плоха
Такая смерть для каждого поэта?
Я был убит за то, что видел высший свет
Не в том, что называлось высшим светом.
И я настаивал на этом
Как человек и как поэт!
Или:
Что ж, господин де Гиш! Не за чужое знамя,
Но мы пойдем на этот раз
За герб, который красен нами,
За герб, краснеющий за вас!
Или вставной вокальный номер - он и вовсе придуман Соловьевым:
Босоножка (поет).
Когда-то какой-то султан, говорят,
Мудрецу подарил свой богатый наряд...
Но вместо униженных слов и похвал
Мудрец в благодарность султану сказал:
Не скрою, властитель, хотя я и рад
Носить твой богатый парчовый наряд...
Но льстивого слова за это не жди...
Пусть рваный мой плащ прохудили дожди,_
Кто волен душой, тот скорее во мгле
Заснет без подстилки на грязной земле,
Чем на тканый ковер, непогоды боясь,
Сам перед сильным опустится в грязь!
Или мое когда-то любимое (мы еще к этому вернемся):
Бывает в жизни все, бывает даже смерть.
Но надо жить, и надо сметь.
По существу, Соловьев мог бы сам написать пьесу о Сирано де Бержераке по мотивам Ростана - написал же Горин "Королевские игры" по пьесе Малкольма Андерсона "Тысяча дней Анны Болейн", и не скрывал того...
Но продолжим о трех Сирано. Вот как, например, они обращаются к дамам в партере:
CYRANO (tournant sa chaise vers les loges, galant): Belles personnes,
Rayonnez, fleurissez, soyez des echansonnes
De reve, d'un sourire enchantez un trepas,
Inspirez-nous des vers. . .mais ne les jugez pas !
Сирано (поворачивая свой стул к ложам, галантно): Прекрасные особы, сияйте, цветите, пусть вас воспевают в мечтах, одной улыбкой очаровывайте до смерти, вдохновляйте нас на стихи... но не судите их!
У Соловьева - вовсе не галантно и без сохранения мысли:
Сирано (поворачивая стул к ложам): Красавицы! И я, быть может, гений...
Влюбляйте нас в себя, дарите нам цветы,
Но не судите наших сочинений!
У Баевской - коротко и ясно, но опять же, "вам ли их судить" - это несколько грубее, чем здесь надо:
Сирано (вместе со стулом поворачивается к ложам, галантно):
Прекраснейшие дамы!
Цветите красотой - прославим вас тогда мы,
Нам путеводную протягивайте нить,
Внушайте нам стихи - но вам ли их судить!
А у Щепкиной-Куперник снова есть куда сокращать, но интонация точнее:
Сирано (поворачиваясь вместе со стулом к ложам, любезно):
Прошу вас об одном, прелестные особы:
Живите, радуйтесь! Своею красотой
Дарите нам мечты, спасайте нас от злобы;
Сверкайте ярче звезд ночных,
Цветите ярче роз душистых,
Будите вдохновение в артистах,
Внушайте нам стихи, - но не судите их!
Вообще, на мой взгляд, передача интонаций оригинала - наиболее сильное место перевода Щепкиной-Куперник. Правда, она не ограничивает себя в объеме и может запросто поставить лишнюю строчку только ради рифмы, но такая свобода действий приносит свои плоды. Вот, например, такой обмен репликами:
CHRISTIAN: Capitaine !
CARBON (se retournant et le toisant): Monsieur ?
CHRISTIAN: Que fait-on quand on trouve
Des Meridionaux trop vantards ?. . .
CARBON: On leur prouve
Qu'on peut etre du Nord, et courageux.
Кристиан: Капитан!
Карбон (поворачивается и смеривает его взглядом): Сударь?
Кристиан: Что делают, когда встречают слишком хвастливых южан?
Карбон: Доказывают им, что можно быть северянином - и храбрецом.
И из трех переводов интонацию, по-моему, верно передает лишь перевод Щепкиной-Куперник:
Кристиан (Карбону): Мой капитан! Простите!
Карбон (вполоборота): Да?..
Кристиан: Чтоб северян гасконцы уважали,
Как поступать им следует, когда
При них не в меру хвастают южане?
Карбон: Но если вы такой герой,
Так докажите вашей шпагой,
Что и на севере порой
Родятся юноши с отвагой! (Соловьев)
Кристиан: Мой капитан! Как быть? Мне, право, надоели
Южане-хвастуны!
Карбон (меряет его взглядом): Как? Доказать на деле,
Что и на севере есть храбрецы у вас. (Баевская)
Кристиан: Не можете ли вы сказать мне, капитан...
Карбон (обернувшись и смерив его с ног до головы взглядом): Что, сударь?
Кристиан: Что у вас здесь делают в Париже,
Увидев чересчур заносчивых южан?
Карбон: Стараются им дать узнать себя поближе
И поведением им доказать своим,
Что и на севере возможно храбрость встретить. (Щепкина-Куперник)
Или вот как у двух переводчиц с сокращением-расширением объема идет и сокращение-расширение смысла:
CHRISTIAN: Oui. . .je deviens sot !
ROXANE (sechement):Et cela me deplait !
Comme il me deplairait que vous devinssiez laid.
Кристиан: Да... я становлюсь глупым!
Роксана (сухо): И это мне неприятно! Так же, как было бы неприятно, если бы вы стали безобразным.
Кристиан: Простите... Боже мой! Невольно я глупею,
Теряю разум я...
Роксана (сухо). Я это вижу, да.
Мне глупость не была по вкусу никогда,
И красотой одной своею
Вы не могли б меня пленить, сознаюсь в том,
Как и без красоты - одним своим умом. (Щепкина-Куперник)
Кристиан: Я... дурак!
Роксана (сухо): И это качество не красит вас никак. (Баевская)
Неудивительно, что, когда дело доходит до эмоциональных эпизодов, преимущество -по крайней мере, для меня - чаще всего за переводом Щепкиной-Куперник. Вот Сирано пишет Роксане:
CYRANO (reprenant la plume et eloignant du geste Ragueneau): Chut !. . .
Ecrire,-plier,- (A lui-meme):
Lui donner,-me sauver. . . (Jetant la plume):
Lache !. . .Mais que je meure,
Si j'ose lui parler, lui dire un seul mot. . . (A Ragueneau):
L'heure ?
RAGUENEAU: Six et quart !. . .
CYRANO (frappant sa poitrine): -un seul mot de tous ceux que j'ai la !
Tandis qu'en ecrivant. . . (Il reprend la plume):
Eh bien ! ecrivons-la,
Cette lettre d'amour qu'en moi-meme j'ai faite
Et refaite cent fois, de sorte qu'elle est prete,
Et que mettant mon ame a cote du papier,
Je n'ai tout simplement qu'a la recopier.
Сирано (снова берет перо и жестом удаляет Рагно): Тсс! Писать, - покориться, - отдать ей, - спасти себя... (Бросает перо): Трус! Но я умираю, если посмею с ней заговорить, сказать ей одно слово (Рагно): Час?
Рагно: Шесть с четвертью!
Сирано (бьет себя в грудь): одно слово из всех, что у меня здесь! Тогда как, написав... (снова берет перо): Ну хорошо, напишем его, это любовное письмо, которое я сам сочинял и переделывал сто раз, которое готово к выходу, и поместит мою душу на лист бумаги, мне остается только снять с него копию.
И вот переводы - можно сказать, по возрастающей в плане точности и передачи эмоции, владеющей в данный момент героем:
Сирано (пишет): Как тяжело. Слова движений лишены...
Час?
Рагно: Четверть пробило.
Сирано: Однако
Что написать мне ей? Как лучше дать понять?
Как много слов и как их мало...
А нужно копию лишь снять (ударяет себя в грудь)
Вот с этого оригинала. (Соловьев)
Сирано (берет перо, жестом велит Рагно отойти): Все напишу в письме я...
А отдавать... иль нет... решу при встрече с нею! (К Рагно).
Эй, час который?
Рагно: Семь без двадцати минут!
Сирано: Да, сяду за письмо: авось слова придут.
Мечту мою в слова я облеку любовно,
Весь трепет, весь восторг изображу дословно,
И, душу обнажив, тотчас ее черты
Легко перенесу на чистые листы. (Баевская)
Сирано (снова берясь за перо и жестом удаляя Рагно):
Иди. Что ж делать мне? Я как мальчишка трушу.
Нет... написать ей все... открыть пред нею душу...
Сложить... отдать... а самому бежать...
(Бросает перо).
О трусость низкая!.. Но так - я не нарушу
Молчанья вечного печать.
Я знаю, буду я молчать.
Скорей умру, чем ей во всем признаюсь...
Который час?
Рагно: Седьмого двадцать две.
Сирано: О, сколько нежных слов в мозгу, и в голове,
И в сердце, и в груди... От них я задыхаюсь,
Но нет, не скажет их смущенный мой язык.
Я лучше напишу... Так легче... Я привык...
(Опять берет перо).
Письмо любви моей!.. Оно давно готово.
Давно уж каждое мне в нем знакомо слово.
В часы, когда все спит и ночь луне внимает,
Его я сочинил и тихо повторял;
С тех пор в моей душе готов оригинал,
Теперь же копию рука с него снимает. (Щепкина-Куперник)
И все же... от некоторых вещей, известных по переводу Щепкиной-Куперник, после сравнения с оригиналом приходится отказываться - часто с тяжелым сердцем. Мне, помнится, нравилась у нее эта сцена:
Роксана: Нет! Извольте показать!
Откуда ж это?
Сирано: Пустяки! Вчера я
Заполучил ее... играя.
Роксана (присаживаясь к столику и смачивая свой платок водою из стакана).
У Нельской башни, да?
Сирано: У Нельской башни, да.
Но, увы, Ростан писал ее не так:
ROXANE: Non! Montrez-la !
Hein ? a votre age, encor !-Ou t'es-tu fait cela ?
CYRANO: En jouant, du cote de la porte de Nesle.
(Роксана: Нет! Покажите! Как, в вашем возрасте, снова? Где вы это получили?
Сирано: Играя у Нельской башни).
И верен тут перевод Баевской:
Роксана: Что это? Снова кровь? (...)
И в ваши-то года!
Где поцарапался мой мальчик и когда?
Сирано: Минувшей ночью я играл у Нельской башни.
У Соловьева примерно так, только про игру не сказано:
Роксана: И этот шрам не давний, а вчерашний...
Сирано: Вчерашний, да. У Нельской башни
Я получил его.
Помню еще, у Баевской меня расстроил вот этот эпизод:
Лебре: Но зачем? - вопрос тебе задам.
К чему стремишься ты?
Сирано: Дорогами кружными
Я долго брел, как все, потом наскучил ими
И лучший выбрал путь.
Лебре: Какой?
Сирано: Он проще всех:
Неподражаем я, и в этом мой успех.
Слишком уж помнится, как звонко было у Щепкиной-Куперник:
Ле Бре: Скажи: как ты живешь?
Подумай: до чего таким путем дойдешь?
Сирано: Вот видишь... я бродил среди речных излучин
И все не мог найти, где надлежащий путь.
Я должен был избрать какой-нибудь.
И что же? Опытом научен,
Я выбрал путь себе кратчайший и прямой.
Ле Бре: Какой же?
Сирано: Быть самим собой.
И даже Соловьев вроде бы вторит ей:
Ле-Бре: Но что ты делаешь? Ты всех зовешь на бой!
Сирано: Что ж делать, лгать?
Ле-Бре: Но так же невозможно!
Сирано (поднимаясь): Приятно быть самим собой.
А притворяться - тягостно и сложно.
Но приходится признать, что, исходя из оригинала, более, чем двое остальных, права Баевская:
LE BRET: Mais ou te menera la facon dont tu vis ?
Quel systeme est le tien?
CYRANO: J'errais dans un meandre;
J'avais trop de partis, trop compliques, a prendre;
J'ai pris. . .
LE BRET: Lequel ?
CYRANO: Mais le plus simple, de beaucoup.
J'ai decide d'etre admirable, en tout, pour tout!
Ле Бре: Но куда тебя заведет твой стиль жизни? Какая у тебя система?
Сирано: Я блуждал в лабиринте; передо мной было много ролей, очень сложных, я выбрал...
Ле Бре: Какую?
Сирано: Да самую простую. Я решил вызывать восхищение, во всем, за все!
Вообще перевод Баевской по задаче и по исполнению больше всего хочется назвать реконструкцией оригинала. В нем, по-моему, меньше сценичности (не в последнюю очередь за счет того, что в нем передаются все цитаты и реминисценции Ростана, так что постоянно приходится лазить в комментарии), меньше, может быть, "личного" обаяния - но за текстом он следует точнее других.- и все время стремится к эквилинеарности и эквиритмичности, и к соблюдению рифовки притом. Так, вот диалог Ле Бре и Сирано о Роксане:
LE BRET: Mais ton courage ! ton esprit !- Cette petite
Qui t'offrait la, tantot, ce modeste repas,
Ses yeux, tu l'as bien vu, ne te detestaient pas !
CYRANO (saisi): C'est vrai !
LE BRET: He ! bien ! alors ?. . .Mais, Roxane, elle-meme,
Toute bleme a suivi ton duel!
Ле Бре: Но твоя храбрость! твой ум! - Эта крошка, которая недавно предлагала здесь свою скромную пищу - ты же видел, ее глаза смотрели на тебя не с отвращением!
Сирано (захвачен): Это правда!
Ле Бре: Ну, так видишь? Ведь сама Роксана следила за твоей дуэлью, вся бледная!
И снова каждый из переводчиков верен своей манере. Щепкина-Куперник добавляет к буфетчице и других дам:
Ле Бре: Мой друг, не мучь себя напрасно!
Сегодня на тебя из всех нарядных лож
Смотрели вовсе не с презреньем дамы;
Твой ум, талант твой, храбрость, наконец,
Не могут не пленить возвышенных сердец.
Сам посуди: когда мы
Вот с этой девочкой болтали, что обед
Тебе так робко предложила,
Как глазки нежные ее блестели мило!
Сирано (вздрогнув): И в самом деле...
Ле Бре: Мало ли побед?
Да, наконец, я лгать тебе не стану:
Я видел, как была взволнована Роксана,
Как за дуэлью вашею она
Следила, мертвенно-бледна...
Соловьев, наоборот, отнимает у Сирано даже эту буфетчицу (чем порядочно добавляет ему закомплексованности в зрительских глазах).
Ле-Бре: Ну, брось печалиться - Роксана не одна.
Хотя... когда ты дрался па дуэли,
Она была бледна.
Впрочем, у Соловьева выпадает и весь эпизод с признанием Сирано: ведь в оригинале - и в двух других переводах - он решил проучить Монфлери за то, что тот, изображая влюбленного, глазел со сцены на Роксану... И заменяет его пара реплик:
Ле-Бре: Влюбиться бы тебе! От этой всей бравады
Хоть чувство к женщине тебя бы отвлекло.
Сирано: Поосторожнее, Ле-Бре! Я не стекло -
Не разобьюсь, но бить меня не надо.
Ле-Бре (удивленно): Ты любишь, Сирано?
Сирано: Уже который год!..
Идет по тексту Ростана в этом эпизоде лишь Баевская:
Лебре: А храбрость? Острый ум? Огонь любви великой?
Ну а буфетчица, что тут была сейчас, -
Ты видел, как она румянцем залилась?
Сирано (поражен): Ты прав!
Лебре: А как дошло до фехтованья дело,
Как побледнела вдруг Роксана!..
А вот еще эпизод, где перевод Баевской существенно выигрывает:
DE GUICHE (...):. . .Avez-vous lu Don Quichot ?
CYRANO: Je l'ai lu.
Et me decouvre au nom de cet hurluberlu.
DE GUICHE: Veuillez donc mediter alors. . .
UN PORTEUR (paraissant au fond): Voici la chaise.
DE GUICHE: Sur le chapitre des moulins !
CYRANO (saluant): Chapitre treize.
DE GUICHE: Car, lorsqu'on les attaque, il arrive souvent. . .
CYRANO: J'attaque donc des gens qui tournent a tout vent ?
DE GUICHE: Qu'un moulinet de leurs grands bras charges de toiles
Vous lance dans la boue !. . .
CYRANO: Ou bien dans les etoiles !
(Де Гиш (...)Вы читали "Дон Кихота"?
Сирано: Читал. И узнал себя под именем этого сумасброда.
Де Гиш: Поразмыслите, пожалуйста...
Носильщик (появляется из глубины сцены): Вот портшез.
Де Гиш: ... над главой о мельницах!
Сирано (кланяется): Глава тринадцатая.
Де Гиш: Потому что, когда нападаешь на них, часто бывает...
Сирано: Что я нападаю на людей, которые крутятся от каждого ветра?
Де Гиш: Что мельницы своими большими крыльями, обтянутыми тканью, бросают вас в грязь!
Сирано: Или же на звезды?)
Два перевода удачны:
Де Гиш (овладев собою, с улыбкой): Скажите... Вы читали "Дон Кихота"?
Сирано: Читал.
Де Гиш: И что ж вы скажете о нем:
Сирано: Что шляпу снять меня берет охота
При имени его одном.
Де Гиш: Послушайтесь вы моего совета
И поразмыслите-ка вы...
Носильщик (показываясь в дверях): Портшез готов...
Де Гиш: Насчет тринадцатой главы.
Сирано: Глава о мельницах!
Де Гиш.: Глава полезна эта.
Да, в битве с мельницей случается легко,
Что крылья сильные забросят далеко:
Того, кто с ней осмелится сражаться,
Она отбросит в грязь!..
Сирано: А вдруг - за облака?.. (Щепкина-Куперник)
Де Гиш: Вы, сударь, помните главу из Дон Кихота?..
Сирано: Я, граф, могу перечитать охотно,
Хоть ни одной главы в нем и нельзя забыть.
Де Гиш: Вы помните главу о мельницах? Так вот:
Не кажется ли вам, что этот Дон Кихот...
Сирано (гордо): Во мне свое подобье создал.
Де Гиш: Но крылья власти, бешено вертясь,
Довольно часто скидывают в грязь.
Сирано: Или подбрасывают к звездам! (Соловьев)
Но третий - практически идеален:
Де Гиш (берет себя в руки, улыбается): ... вам знаком идальго Дон Кихот?
Сирано: Да, это мой кумир.
Де Гиш: Пусть вас остережет
Глава, где с мельницей сражается бедняга.
Сирано (с поклоном): Тринадцатая.
Де Гиш: Да. Вот чтенье вам на благо:
Сражаться с мельницей - опасная игра!
Сирано: Но мне не мельницы грозят, а флюгера!
Де Гиш: Кто мельничным крылом подброшен был на воздух,
Опомнится в грязи!
Сирано: А может быть - на звездах? (Баевская)
(Мне особенно нравится, что сохранена в первоначальном виде "поправка" с главой: вряд ли де Гиш помнит каждую главу "Дон Кихота" по номерам, а вот Сирано - вполне может статься. И реплика о флюгерах - тоже самое то. Разв что, возможно, в конце лучше было бы "окажется"...)
Но, по-моему, не всегда и Баевская занимает первое место по точности - именно за счет стремления к соблюдению объема, что приводит иногда к стушевыванию интонаций. Вот что происходит с репликой Сирано в конце первого акта:
Ne demandiez-vous pas pourquoi, mademoiselle,
Contre ce seul rimeur cent hommes furent mis ?
(Il tire l'epee et, tranquillement):
C'est parce qu'on savait qu'il est de mes amis !
(Не спрашивали ли вы, мадемуазель, почему против одного поэта посланы сто человек? (Вынимает шпагу, спокойно): Потому что они знают: он из моих друзей!)
У Соловьева, как обычно, моральная сентенция "от Соловьева":
Так вы спросили: Почему
Ждут сто убийц несчастного поэта?
Но правда свойственна ему,
А многим неприятно это!
У Баевской вот так:
Да, вам показалось странным,
Зачем, чтоб справиться с одним поэтом пьяным,
Сто человек нужны? Что может быть ясней!
(Вынимает шпагу, спокойно)
Линьер не одинок: он из моих друзей!
А еще точнее, мне кажется, все-таки у Щепкиной-Куперник (хотя на это можно посмотреть по-разному):
Вы, кажется, спросили с удивленьем,
Моя красавица, за что
На одного поэта сто
Убийц хотят напасть с ожесточеньем?..
(Вытаскивая шпагу, спокойно).
Вот видите ли, знал тот мстительный злодей,
Что он (показывает на Линьера) принадлежит к числу моих друзей!
Бывает, что у Баевской реплик даже меньше, чем у Ростана - как в этой сцене:
UN FACHEUX (qui s'est approche de Cyrano): Le comedien Montfleury ! quel scandale !
Mais il est protege par le duc de Candale !
Avez-vous un patron ?
CYRANO: Non !
LE FACHEUX: Vous n'avez pas ?. . .
CYRANO: Non !
LE FACHEUX: Quoi, pas un grand seigneur pour couvrir de son nom ?. . .
CYRANO (agace): Non, ai-je dit deux fois. Faut-il donc que je trisse ?
Non, pas de protecteur. . .
(La main a son epee):
mais une protectrice!
Докучный (приближаясь к Сирано): Актер Монфлери! Какой скандал! Но ему покровительствует герцог де Кандаль! У вас есть патрон?
Сирано: Нет!
Докучный: У вас его нет?..
Сирано: Нет!
Докучный: Как, нет знатного вельможи, чтобы прикрыть вас его именем?..
Сирано (раздраженно): Нет, я сказал два раза. Надо повторить в третий? Нет защитника... (кладя руку на шпагу), но есть защитница!
Переводы:
Докучный: В Париже есть у вас высокие друзья?
Сирано: Нет.
Докучный: Нет?
Сирано: Ни одного. В них не нуждаюсь я.
Докучный: Влиятельный патрон и вам придал бы веса.
Сирано (раздраженно): К чему? Со мной всегда вот эта патронесса. (Баевская)
Ворчун: Как можно с Монфлери
Так поступить? Сам кардинал, заметьте,
Ему вниманием оказывает честь.
Кто покровитель ваш?
Сирано: Такого нет на свете.
Но... (Кладет руку на шпагу.)
Покровительница есть! (Соловьев)
Докучный: Великий боже!
Я дам вам искренний совет:
Идите вы скорей... Да кто ваш покровитель?
Сирано: Никто.
Докучный: Никто! Нет никого?
Сирано: Нет.
Докучный: Нет?
Сирано: Два раза "нет" сказал я, - не хотите ль
Услышать в третий раз? Благодарю за честь
И вам еще раз заявляю:
Нет покровителя, его я не желаю,
(Кладет руку на эфес шпаги).
Но покровительница - есть! (Щепкина-Куперник)
Или вот такая ситуация - мне было отрадно обнаружить, что именно Щепкина-Куперник ближе всего подошла здесь к оригиналу, передав и удовлетворение героя, и его скромность, и иронию ситуации одновременно - и так же, как это сделал автор:
ROXANE: Et que si les baisers s'envoyaient par ecrit,
Madame, vous liriez ma lettre avec les levres !. . .
CYRANO (souriant malgre lui de satisfaction):
Ha ! ha ! ces lignes-la sont. . .he ! he !
(Se reprenant et avec dedain):
mais bien mievres !
ROXANE: Et ceci. . .
CYRANO (ravi): Vous savez donc ses lettres par c?ur ?
ROXANE: Toutes !
CYRANO (frisant sa moustache): Il n'y a pas a dire: c'est flatteur !
ROXANE: C'est un maitre !
CYRANO (modeste): Oh !. . .un maitre !. . .
ROXANE (peremptoire): Un maitre !. . .
CYRANO (saluant): Soit !. . .un maitre !
Роксана: И если бы эти поцелуи могли быть посланы в письме, мадам, вы прочли бы мое письмо губами!
Сирано (сам того не желая, довольно улыбается): Ха, ха... а эти строки... кхе! кхе! (опомнившись, с презрением) слишком уж деланные!
Роксана: А это...
Сирано (восхищен): Вы знаете все письма наизусть?
Роксана: Все!
Сирано (крутит ус): Нечего сказать, он льстец!
Роксана: Он мастер!
Сирано (скромно): Ну уж, мастер...
Роксана (упрямо): Мастер!
Сирано (с поклоном): Ну, пусть так, мастер!
Вот три перевода:
Роксана. Его письмо, как стих:
Как я могу в письме послать вам поцелуи,
Чтоб вы губами прочитали их?
Сирано: Гм... эти строки... гм... немного шаловливы...
Роксана (пылко): Сознайтесь, мой кузен, что так бы не смогли вы?
А это, например...
Сирано:Да вы сплошным потоком
Письмо читаете в волнении таком?
Роксана: Все знаю наизусть! О, в женщинах знаток он.
Сирано: Он льстец.
Роксана: Знаток!
Сирано: Пусть будет знатоком! (Соловьев)
Роксана (топая ногой): А вот еще! Как мило:
"Душа вдали от вас томится, как в тюрьме.
Жаль, поцелуев мне не уместить в письме:
Устами алыми прочли б его тогда вы!"
Сирано (польщен, невольно улыбается): Недурно сказано...
(Спохватывается, презрительно). А впрочем, нет: слащаво!
Роксана: А вот...
Сирано (в восторге): Вы знаете все письма назубок?
Роксана: Все! Все!
Сирано (крутит ус): Какая честь для этих скромных строк!
Роксана: Он истинный поэт!
Сирано (с поклоном): Ну что ж, приму на веру! (Баевская)
Роксана: "О, если б мы могли пересылать письмом
Все ласки нежные, все страстные лобзанья,
Объятия и пылкие желанья,
Что душу мне томят и сердце жгут тайком,
Я вам послал бы их вот с этими строками,
И вы мое письмо читали бы устами".
Сирано (невольно улыбаясь от удовольствия):
Гм... кхм... Да, эти строчки недурны...
Кхм... гм... (Опомнившись, с презрением).
Но слишком уж нежны
И даже прямо сладки.
Роксана: А! Вы везде найти хотите недостатки!
А это?
Сирано: Вы их заучили наизусть?
Роксана: Все!
Сирано: Это лестно, гм!..
Роксана: Да, он поэт! Он гений!
Сирано (скромно): Ну, это слишком уж...
Роксана (пылко): Нет, нет, без возражений!
Он гений, говорю, он гений, да!
Сирано: Ну, пусть. (Щепкина-Куперник)
Вот предложение Кристиану дополнять друг друга:
CHRISTIAN (avec desespoir): Il me faudrait de l'eloquence !
CYRANO (brusquement): Je t'en prete!
Toi, du charme physique et vainqueur, prete-m'en:
Et faisons a nous deux un heros de roman !
CHRISTIAN: Quoi ?
CYRANO: Te sens-tu de force a repeter les choses
Que chaque jour je t'apprendrai ?. . .
CHRISTIAN: Tu me proposes ?. . .
CYRANO: Roxane n'aura pas de desillusions !
Dis, veux-tu qu'a nous deux nous la seduisions ?
Veux-tu sentir passer, de mon pourpoint de buffle
Dans ton pourpoint brode, l'ame que je t'insuffle !. . .
CHRISTIAN: Mais, Cyrano !. . .
CYRANO: Christian, veux-tu ?
CHRISTIAN: Tu me fais peur !
CYRANO: Puisque tu crains, tout seul, de refroidir son c?ur,
Veux-tu que nous fassions-et bientot tu l'embrases !-
Collaborer un peu tes levres et mes phrases ?. . .
CHRISTIAN: Tes yeux brillent !. . .
CYRANO: Veux-tu ?
CHRISTIAN: Quoi ! cela te ferait
Tant de plaisir ?. . .
CYRANO (avec enivrement): Cela. . .
(Se reprenant, et en artiste):
Cela m'amuserait !
C'est une experience a tenter un poete.
Veux-tu me completer et que je te complete ?
Tu marcheras, j'irai dans l'ombre a ton cote:
Je serai ton esprit, tu seras ma beaute.
Кристиан (в отчаянии): Мне не хватает красноречия!
Сирано (внезапно): Я одолжу тебе его! Ты же одолжишь мне твое очарование и торжествующий вид: сделаем из нас двоих одного героя романа!
Кристиан: Что?
Сирано: У тебя хватит силы, чтобы повторять те слова, которым я каждый день буду тебя учить?
Кристиан: Ты мне предлагаешь?..
Сирано: Роксана не будет разочарована! Скажи, ты хочешь, чтобы мы вдвоем ее покорили? Хочешь чувствовать, как вместо моего камзола из буйволовой кожи моя душа, которую я в тебя вдохну, будет обретаться в твоем вышитом камзоле?
Кристиан: Но, Сирано!
Сирано: Кристиан, ты хочешь?
Кристиан: Ты внушаешь мне страх!
Сирано: Ты же боишься, в одиночку, охладить ее сердце, так хочешь ли ты, чтобы мы - и скоро ты ее обнимешь! - заставили сотрудничать твои губы с моими фразами?
Кристиан: Твои глаза горят!
Сирано: Ты хочешь?
Кристиан: Как! Это доставит тебе такое удовольствие?
Сирано (в упоении): Это!.. (Приходя в себя, тоном художника) Это меня позабавит. Такой опыт - искушение для поэта. Ты хочешь, чтобы ты дополнял меня, а я тебя? Ты будешь идти, а я рядом, в тени: я буду твоим умом, ты будешь моей красотой.
Честно говоря, в этом случае я мало что могу сказать, только любуюсь всеми вариантами: "гиперкомпенсирующимся" Сирано Соловьева - ведь он говорит именно о "нехватках", причем не столько Кристиана, сколько своих :
Кристиан: Где я добуду красноречья?
Сирано: Я одолжу тебе его.
Я дам тебе слова, а ты
Мне дашь всю прелесть красоты:
Моя до этих пор хромала...
Кристиан: Что предлагаешь ты?
Сирано: Интригу для романа.
Кристиан: Вы заставляете меня бояться вас.
Сирано: Красивой внешности я дать ей был не в силе...
Не можешь ты ей дать красивых фраз...
Так хочешь, чтоб ее мы вместе обольстили?
Кристиан: Прости... Но что за смысл тебе?..
Сирано: Мечта поэта! Нос -- судьбе!
Я за тобой пойду, как тень твоя, повсюду.
Скажи, согласен?
Кристиан: Но... постой...
Сирано: Пойми, твоим умом я буду,
А ты -- моею красотой!
Восторженный и, похоже, действительно упоенный своей идеей (в том числе и как художник) Сирано Щепкиной-Куперник:
Кристиан (в отчаянии): О, если б я владел искусством красноречья!
Сирано (внезапно): Я дам его тебе. Да! Будешь счастлив ты.
Я научу тебя, как быть красноречивым,
Какую форму дать желаньям и порывам.
Ты дашь всю прелесть мне твоих наружных чар,
Я дам тебе иной, глубокий, высший дар.
И вместе одного героя для романа
С тобой мы сочиним - о да, тогда Роксана
Тебе отдаст любовь, ручаюсь в этом я
Кристиан: Что говорите вы?
Сирано: Вот, слушай, мысль моя:
Душою буду я, а ты - ты будешь телом.
Ты должен повторять за мною, как урок,
Все то, чему тебя я научить бы мог.
Да, в предложенье этом смелом
Есть шанс на выигрыш.
Кристиан: Мне предлагаешь ты...
Сирано: Да! Эту странную идею.
С тобою вместе я сумею
В ней пробудить любви мечты.
Да! Овладеем мы ее душой глубокой;
Ты - обаяньем красоты,
Я - чарами поэзии высокой,
Ее иллюзии спасем
И победим ее - вдвоем!
Кристиан: Но, Сирано...
Сирано: Согласен ты?
Кристиан: Не знаю...
Чего-то я боюсь, не все я понимаю...
Сирано: Боишься ты, чтобы она,
Узнав тебя, к тебе не стала холодна?
Давай сотрудничать. Ты этими устами
Мои слова ей говори
И красноречья моего цветами
Ее изящный ум дари.
Кристиан: Твои глаза горят...
Сирано: Скажи мне, ты согласен?
Кристиан: Ты этого так жаждешь!
Сирано (упоен своей мыслью): Боже мой!..
(Приходя в себя, тоном артиста).
Да, это мне казалось бы одной
Из жизненных поэм иль басен.
Мне это было бы забавно. Как поэт,
Я был бы рад такому испытанью:
Сумеешь ли, моей поэзией согрет,
Внушить любовь прелестному созданью?
В тени идти с тобой неслышно буду я:
Я буду разум твой, ты - красота моя.
И Сирано Баевской, больше других придерживающийся исходного текста:
Кристиан (с отчаянием): При ней мне не сказать ни слова!
Сирано (внезапно): Пусть так! Я речь свою вложу тебе в уста!
Вдвоем мы справимся: я - ум, ты - красота.
Кристиан: Что?
Сирано: Все, что я велю, - ты вытвердишь на память,
А уж слова изволь сам чувствами обрамить!
Кристиан: Ты предлагаешь...
Сирано: Да! Намеренье мое -
Не разочаровать, а покорить ее!
Составится из нас такой герой романа,
Что перед ним - поверь! - не устоит Роксана.
Кристиан: Нет-нет!
Сирано: Решайся!
Кристиан: Я боюсь твоих затей!
Сирано: Ты опасаешься наскучить быстро ей?
Ну хочешь, Кристиан, друг другу мы поможем
Тем, что в твои уста мои признанья вложим?
Кристиан: Ты вспыхнул, как огонь!
Сирано: Решайся!
Кристиан: Но зачем
Тебе все это?
Сирано (вне себя): Мне? Я...
(Спохватывается и продолжает небрежно)
Жажду новых тем!
Что, если вымыслом украсить жизнь для пробы?
Решайся! Созданы мы друг для друга оба:
Я притаюсь в тени, ты будешь на свету,
И острота ума дополнит красоту. (Баевская)
"Заговор" принес свои плоды, разворачивается объяснение на балконе.
ROXANE: Raille de quoi ?
CYRANO: Mais de. . .d'un elan !. . .Oui, mon c?ur
Toujours, de mon esprit s'habille, par pudeur:
Je pars pour decrocher l'etoile, et je m'arrete
Par peur du ridicule, a cueillir la fleurette !
ROXANE: La fleurette a du bon.
CYRANO: Ce soir, dedaignons-la !
ROXANE: Vous ne m'aviez jamais parle comme cela !
CYRANO: Ah ! si loin des carquois, des torches et des fleches,
On se sauvait un peu vers des choses. . .plus fraiches !
Au lieu de boire goutte a goutte, en un mignon
De a coudre d'or fin, l'eau fade du Lignon,
Si l'on tentait de voir comment l'ame s'abreuve
En buvant largement a meme le grand fleuve !
ROXANE: Mais l'esprit ?. . .
CYRANO: J'en ai fait pour vous faire rester
D'abord, mais maintenant ce serait insulter
Cette nuit, ces parfums, cette heure, la Nature,
Que de parler comme un billet doux de Voiture !
-Laissons, d'un seul regard de ses astres, le ciel
Nous desarmer de tout notre artificiel:
Je crains tant que parmi notre alchimie exquise
Le vrai du sentiment ne se volatilise,
Que l'ame ne se vide a ces passe-temps vains,
Et que le fin du fin ne soit la fin des fins!
Роксана: Осмеянным? За что?
Сирано: За... за мой порыв! Да, мое сердце всегда одето в мой ум, из стыдливости: я выхожу, чтобы сорвать звезду, и останавливаюсь, из страха быть смешным, чтобы сорвать цветочек!
Роксана: Цветочек - это хорошо.
Сирано: Этим вечером давайте пренебрежем им!
Роксана: Вы никогда так со мной не говорили!
Сирано: Ах! подальше от колчанов, факелов и стрел, убежим от них к тому, что... свежее! Вместо того, чтобы пить каплю за каплей из золотого наперстка с мутной водой Линьона, не попытаться ли увидеть, как душа опьяняется, и щедро пить из великой реки?
Роксана: Но ум?
Сирано: Я применил его, чтобы вы остались, сначала, но сейчас будет оскорблением для этой ночи, этих запахов, этого часа, Природы,- говорить, как в любовном письмеце Вуатюра! Позволим, один раз взглянув на эти звезды, небу разоружить нас от всего искусственного в нас; я так боюсь, что из нашей изощренной алхимии мы не сможем извлечь настоящее чувство, что душа не освободится этими праздными суетами, и что, в конечном счете, не наступит конец изысканностям!
У Соловьева (как вообще вся эта сцена на балконе) - импровизации на тему:
Сирано (испуганно): Простите... Я немного увлечен...
Но быть осмеянным?
Роксана: Но в чем?
Сирано: В моей любви.
Роксана: Но кем же?
Сирано: Вами.
Ведь я же не слова... я то, что за словами...
Все то, чем дышится... бросаю наобум...
Куда-то в сумрак... в ночь...
Роксана: Вам помогает ум.
Сирано: Что ум? Он может быть притворщиком искусным,
Но перед ним любовь появится едва,
И меркнет он, как перед всяким чувством
Бледнеют всякие слова.
Ум - это проблеск! Искра в свете
Огня любви, слепящего до слез...
Он меркнет в нем, как меркнут свечи
В сиянии вечерних звезд.
У Баевской - сохраняются литературные реминисценции, но нельзя сказать, чтобы это все было точно по Ростану - так, в данном случае можно было бы обойтись и без "попроще":
Роксана: Но разве вы смешны?
Сирано: Смешон мой глупый... пыл!
Но я покровами ума его прикрыл:
Хочу звезду схватить, тянусь к заветной точке,
Но что смешить народ? Нагнусь и рву цветочки!
Роксана: Цветочки - знак любви.
Сирано: Всеобщей - и ничьей!
Роксана: Вы раньше не вели со мной таких речей!
Сирано:Признаться, все цветы, колчаны, стрелы, рощи
Я рад бы променять на что-нибудь... попроще!
Зачем наперсточком линьонских пресных вод
По капле освежать иссохший в жажде рот,
Когда моя душа тоскует о просторе:
Чтоб напоить ее, готов я выпить море!
Роксана: Но разве ум...
Сирано: Что ум? Я уловлял им вас,
Но как не хочется мне умничать сейчас,
Вернуться к выдумкам, пустым фиоритурам,
Замысловатостью равняться с Вуатюром,
Когда единый взгляд на ход светил ночных
Излечивает нас от вычур напускных!
Пусть это умничанье тонкостью зовется -
Не мною сказано: где тонко, там и рвется!
Будь хоть на атомы состав души растерт,
Но чувство упорхнет из тиглей и реторт!
И Щепкина-Куперник - снова эмоциональный подъем - и снова интересно посмотреть на то, какие места остались переведенными, а какие - пришлось добавлять и устранять:
Роксана: Боялись? Но чего?
Сирано: Подать вам повод к шуткам!
Да, сердце прикрывать старался я рассудком.
Не раз сорвать звезду хотят мои мечты,
А вместо этого цветочки я срываю!
Роксана: Но, право, иногда приятны и цветы.
Сирано: Нет, нынче вечером я к звездам улетаю.
Роксана: Не говорили так вы никогда со мной.
Сирано: Ах, бросим факелы, амуров. луки, стрелы,
Оставим пошлости и будем просты, смелы!
Оставимте духи! К чему они весной,
Когда нам ландыши шлют аромат лесной?
И жажду утолять не будем мы ликером,
Когда пред нами есть целебная река!
О, будемте дышать свободой и простором, -
Ведь жизнь так хороша, ведь жизнь так велика!
Роксана: Но ум, изящество...
Сирано: Я шел на ухищренья,
Чтобы заставить вас остаться здесь со мной,
Но эти мелкие, пустые изощренья
Теперь звучали б пошлостью одной!
И говорить сейчас стихами Вуатюра
И вспоминать про нимф, и граций, и Амура -
То оскорблением казалось бы одним
Для этих ярких звезд, для этой дивной ночи!
Взгляните же с небес, задумчивые очи,
И унеситесь ввысь душою чистой к ним.
Ловите истину в величии природы!
Долой искусственность! Пусть, правдою дыша,
В вас с жаждой счастия и дорогой свободы
Проснется чистая и гордая душа!
Ну и центральный любовный монолог:
ROXANE : Quels mots me direz-vous ?
CYRANO: Tous ceux, tous ceux, tous ceux
Qui me viendront, je vais vous les jeter, en touffe,
Sans les mettre en bouquet: je vous aime, j'etouffe,
Je t'aime, je suis fou, je n'en peux plus, c'est trop;
Ton nom est dans mon c?ur comme dans un grelot,
Et comme tout le temps, Roxane, je frissonne,
Tout le temps, le grelot s'agite, et le nom sonne !
De toi, je me souviens de tout, j'ai tout aime:
Je sais que l'an dernier, un jour, le douze mai,
Pour sortir le matin tu changeas de coiffure !
J'ai tellement pris pour clarte ta chevelure
Que, comme lorsqu'on a trop fixe le soleil,
On voit sur toute chose ensuite un rond vermeil,
Sur tout, quand j'ai quitte les feux dont tu m'inondes,
Mon regard ebloui pose des taches blondes !
ROXANE (d'une voix troublee):
Oui, c'est bien de l'amour. . .
CYRANO:
Certes, ce sentiment
Qui m'envahit, terrible et jaloux, c'est vraiment
De l'amour, il en a toute la fureur triste !
De l'amour,-et pourtant il n'est pas egoiste !
Ah ! que pour ton bonheur je donnerais le mien,
Quand meme tu devrais n'en savoir jamais rien,
S'il se pouvait, parfois, que de loin, j'entendisse
Rire un peu le bonheur ne de mon sacrifice !
-Chaque regard de toi suscite une vertu
Nouvelle, une vaillance en moi ! Commences-tu
A comprendre, a present ? voyons, te rends-tu compte ?
Sens-tu mon ame, un peu, dans cette ombre, qui monte ?. . .
Oh ! mais vraiment, ce soir, c'est trop beau, c'est trop doux !
Je vous dis tout cela, vous m'ecoutez, moi, vous !
C'est trop ! Dans mon espoir meme le moins modeste,
Je n'ai jamais espere tant ! Il ne me reste
Qu'a mourir maintenant ! C'est a cause des mots
Que je dis qu'elle tremble entre les bleus rameaux !
Car vous tremblez, comme une feuille entre les feuilles !
Car tu trembles ! car j'ai senti, que tu le veuilles
Ou non, le tremblement adore de ta main
Descendre tout le long des branches du jasmin !
(Il baise eperdument l'extremite d'une branche pendante.)
ROXANE:
Oui, je tremble, et je pleure, et je t'aime, et suis tienne !
Et tu m'as enivree !
Роксана: Какие слова вы мне скажете?
Сирано: Все те, все те, все те, которые приходят мне, я хочу бросать вам их охапками, не собирая в букет: я люблю вас, я задыхаюсь, я люблю тебя, я безумец, я больше не могу, это слишком; твое имя звучит колокольчиком в моем сердце, и как я дрожу, каждый раз, Роксана, когда каждый раз колокольчик звенит твое имя. О тебе я помню все, я люблю все в тебе: я знаю, что в прошлом году, двенадцатого мая, выходя утром, ты изменила прическу! Я так захвачен светом твоих волос, что, как бывает с теми, кто глядит на солнце и видит везде потом ярко-красные пятна, так на всем, когда я отрываюсь от огня, которым ты меня затопляешь, мой ослепленный взгляд ловит светлые пятна!
Роксана (взволнованно): Да, это действительно любовь...
Сирано: Конечно, это чувство, которое меня захватывает, ужасно и ревниво, это действительно любовь, которая вся - печальная ярость! Любовь - и потому она не эгоистична! Ах! как ради твоего счастья я отдал бы свое, когда бы ты даже ничего не знала, если бы можно было иногда, издали, слышать твой смех счастья, рожденного моей жертвой! Каждый твой взгляд вызывает новое достоинство, мужество во мне! Ты начинаешь уже понимать? Посмотрим, ты отдаешь себе в этом отчет? Ты немного чувствуешь, в этой тени, мою душу, которая поднимается наверх? О! действительно, этот вечер слишком прекрасен, слишком нежен! Я говорю вам все это, вы меня слушаете - вы, меня! Это слишком! В самых нескромных моих надеждах я никогда такого не ждал! Мне остается умереть сейчас! В словах, которые я говорю - причина, что она дрожит среди голубых верб! Потому что ты дрожишь! потому что я чувствую, что ты этого хочешь, или нет, что колебание твоей обожаемой руки сходит вниз по длинным ветвям жасмина! (Самозабвенно целует край свешивающейся ветки).
Роксана: Да, я дрожу, я плачу, я тебя люблю, я твоя! И ты опьянил меня!
Ну что ж - на выбор три варианта обольщения, один соловьевский и два по-разному ростановских:
Роксана: Ну, хорошо. Пускай для нас двоих
Пришли мгновенья эти. Понимаю,
Но что вы скажете, переживая их?
Сирано: Что я скажу? Двенадцатого мая
Прическу изменили вы.
Мне кажется, сейчас я слышу хруст травы,
Когда еще давно, но как сегодня будто,
Вы девочкой встречали утро.
Что я скажу? Когда я с вами вместе,
Я отыщу десятки слов,
В которых смысл на третьем месте,
На первом - вы и на втором - любовь.
Что я скажу? Зачем вам разбираться?
Скажу, что эта ночь, и звезды, и луна,
Что это для меня всего лишь декорация,
В которой вы играете одна!
Что я скажу? Не все ли вам равно?
Слова, что говорят в подобные мгновенья,
Почти не слушают, не понимают, но
Их ощущают, как прикосновенья.
Я чувствую, мгновенья торопя,
Как ты дрожишь, как дрожь проходит мимо
По ветке старого жасмина...
Роксана: Я плачу... Я дрожу... И я люблю тебя.

Роксана: А если и для нас наступит этот миг,
Что вы мне скажете?
Сирано: Да все, что на язык
Придет, что в голову взбредет, и то, и это,
Найду я россыпь слов, охапки - не букеты:
Люблю, схожу с ума, слабею, мне конец,
Роксана, образ твой ношу, как бубенец,
В груди; и потрясен любовной лихорадкой,
Звон бубенца в груди я слушаю украдкой.
Я все в тебе люблю, все важно для меня:
Ты в мае, год назад, двенадцатого дня,
Прическу, помнится, с утра переменила!
Да, золото твоих волос - мое светило,
И как, в упор взглянув на солнце, мы потом
Все видим словно бы в сиянье золотом,
Так восхищенный взгляд слепят мне кудри эти,
Бросая отблески на все, что есть на свете.
Роксана (взволнована): Да, вот любовь!
Сирано: Мильон неодолимых мук,
Вся ревность, вся тоска, да, это дело рук
Любви, - и с кознями ее нет сил бороться! -
Любви, которая не о себе печется!
О, если бы я мог для счастья твоего
Пожертвовать своим - так, чтобы ничего
Ты не узнала, и, твоим любуясь счастьем,
Тайком следить за ним и упиваться всласть им!
Я на тебя гляжу и воспаряю ввысь,
Достойней становлюсь и доблестней! Вглядись,
Не правда ль, видишь ты все, что во мне творится,
И как моя душа к тебе во тьме стремится?..
Но это слишком уж прекрасно - как во сне:
Я столько вам сказал, и вы внимали мне...
Да, слишком! И в мечтах отчаянных витая,
О стольких милостях не грезил никогда я!
Теперь бы умереть! Среди ночной листвы
Трепещущей - и вы трепещете, и вы!
Ты, слушая меня, дрожишь! Возможно ль, чтобы
Он шел от слов моих, тот холодок озноба,
В котором никогда бы не призналась ты,
Но вижу: у тебя в руке дрожат цветы!
(В исступлении целует свешивающуюся ветку жасмина).
Роксана: Я плачу, я дрожу, я вас люблю, поверьте,
Я обезумела!

Роксана: Но если этот миг настал для нас случайно, -
Что вы мне скажете? Иль это тайна?
Сирано: Что я тебе скажу? Все то... все то... все то,
Чем озарен мой ум, чем сердце залито!
Слова любви моей тебе все сразу брошу!
Да, наконец тебе отдам я сердца ношу!
Я нес ее один, она мне тяжела:
Мне надо, чтоб и ты ее

@темы: Переводы вольные и невольные

---

Нормальные люди многобукаф находят в Сети...

...а меня вот угораздило найти в книжном магазине...
www.livebooks.ru/page.php?id=677
В результате - день жизни, наполненный почти беспримесным кайфом
- Neverrrmorrre! - каркнул Ворон.
- Ну, это старо, этим никого уже не напугаешь. Ты придумай что-нибудь новенькое, действительно страшное!
- Forrreverrr! (c)
Примесь одна - еще день как минимум нестерпимо хочется ходить и всем вокруг рассказывать, как горных индюшек можно сделать орлами, как котенок поймал на охоте дракона и что из этого вышло, какие хэппи-энды получаются из любви принцев к пастушкам, кто помогал Золушке перебирать ячмень и просо, от чего на самом деле страдал прикованный Прометей, кого побеждают герои, не упомянутые в пророчествах, и что ветер рассказывает по вечерам морю, дюнам и тростникам...
И, конечно же, про лучшее время года:
bormor.livejournal.com/363996.html?page=3

@темы: В Мире Мудрых Мыслей, (Про)чтение

---

Как хорошо уметь писать...

У  Паранойя Либестуд нашлась очень полезная и содержательная ссылка - множество учебников и антиучебников о том, как писать и как не писать
litforum.ru/lofiversion/index.php/t9676-0.html
(кодировка там - кириллица Windows)
Там, например, актуальные правила грамматики полностью в двух языках... Плюс Веллер, плюс Горький, плюс Брэдбери, плюс Олди, и много кто еще.
А это кладу себе под нос - чтобы время от времени сюда заглядывать и напоминать себе:
Не бойтесь выкидывать целые абзацы, не тряситесь над каждым оборотом, который считаете удачным, и не пытайтесь, во что бы то ни стало втиснуть его в текст. Если фраза не вписывается в образ, мешает сюжету, пусть даже она содержит глубокую мысль - выкиньте ее. Оставьте ее в черновике "на потом". Если ей повезет - она впишется в другую вещь, хотя обычно такие "заначки" уходят в гумус. Будьте хозяином слов, не дайте им захватить инициативу, покажите, кто главный! Иначе вы обречены писать стихи и "потоки сознания".

---

Несколько аскез глазами неаскетичного индиффирентиста

 Prince Nocturne меня однажды смутил своими аскезами...
Вот уж не мне на эти темы рассуждать - никогда не могу себя что-либо заставить (как сделать то, что не хочется, так и не сделать того, что хочется)

А потому

А потому до сих пор почти не превозмогаю отвращение к вкусу спиртного и запаху табака, просиживаю на работе столько, сколько мне нужно (игнорируя то, что дома меня ждут), зарабатываю месячный оклад (ну хорошо, с надбавками), никогда не вспоминаю слово "калория" и беспардонно не делю ни с кем шикарную двуспальную кровать.
Но, как нарочно, то и дело теперь себя ловлю на коллекционировании всякоразных мотивов и побуждений для этой самой аскезы. Так что, с присущей мне оперативностью и с еще более присущим мне лаконизмом, попробую результаты всего этого выкинуть сюда...

Итак (длинно, цитатно, неуклюже)

Аскеза от Честертона via  sir_Marius via  Karolina Cienkowska , или Самообуздание животворит
Да, нынешние люди не ведают радости, ибо у них всегда остается лазейка. Они хотят получить радость даром. Шовинисты говорят: «Мы хотим знать гордость победы, но не тяготы битвы; посмотрим, можно ли сидеть на диване и ощущать свое мужество». Мистики говорят: «Мы хотим знать святость без аскезы; посмотрим, можно ли поклоняться и Деве Марии, и Приапу». Поборник свободной любви говорит: «Мы хотим отдать себя — и ничего не утратить; посмотрим, можно ли много раз совершать самоубийство».
Ясное дело, ничего не выходит. Конечно, восторги бывают и у них, но с теми, прежними, им не сравниться. Обет здрав, ибо самообуздание животворит и преображает человека. Мы живем среди малых грехов, уловок и лазеек; но еще увидим пламя, возвещающее о том, что царство трусости пало и человек снова сжигает свои корабли».
Пара слов от меня: пожалуй, возможность такой радости - достойный мотив для самоограничения. Наверное, какому-то позитивному состоянию это помогает. Если хочешь поймать радио "Орфей", нет смысла глушить его перебивками "Милицейской волны" - вот что-то в этом роде, наверное. (Нет, не слушаю я ни одно, ни тем паче другое). Если без мистики, то как минимум повышается самооценка.
И, конечно, на более практическом уровне - снимается опасность пресыщения (а это, ИМХО, противно). "У рабочих денег нету, Симе в редкость есть конфету - но зато она и слаще, чем для Пети целый ящик (Маяковский). Тоже соглашусь. Проблема только в том, что нет у меня компетенции дальше продолжать эту тему: ну вот не было в моей жизни ничего подобного. Самообуздание меня преображает в нудное депрессивное существо, терзаемое вопросами "а смысл?" "а не самообман ли?" и банальным "а зачем так привлекать внимание к запрещенному объекту?"

Аскеза от Иуды по Вяземскому, или За все надо платить
Надо быть рядом с Иисусом, надо верить в Него, и тогда Он пошлет нам красоту, и свет, и любовь. Иисус нам все даст. А что мы Ему дадим? Как с Ним расплатимся за те бесценные и вечные сокровища, которые Он нам беспрестанно дарит?.. Погоди, Филипп, я знаю, что ты собираешься мне возразить. Дар — это всегда безвозмездно. Вера — великая вещь. Так все говорят. Но я с ними не могу согласиться. Потому что в этом мире за все надо платить. И чем сильнее любишь, тем дороже надо расплачиваться. Бескорыстный дар требует еще большего бескорыстия с твоей стороны. Мне кажется, нужно прежде всего понять, какого ответного благодарного дара Он от нас ожидает и что нам Ему преподнести, чем пожертвовать, чтобы в этом подарке в высшей мере, с наибольшей щедростью и бескорыстием отразились наша любовь, наша вера и наша благодарность? Он любит тебя и дарит тебе вечную жизнь. А чем ты за эту вечность можешь с Ним рассчитаться? Что тебе дороже всего на свете? Ты знаешь, Филипп? Ты должен знать. потому что, если ты человек благодарный, и действительно любящий, и истинно верующий в Иисуса, то именно это, самое любимое свое, самое сокровенное, самое бесценное для тебя, о чем сейчас ты, может быть, даже и не догадываешься, — именно это ты должен поднести и протянуть Иисусу, ни о чем другом больше не думая, жертвы своей не жалея и никого не боясь! Любящий человек дарит то, что больше всего ждет от него его любимый. И прежде всего дарит самого себя! И в этом — его высший расчет, его красота, и свет, и, наверно, бессмертие!
(Ю.Вяземский. Сладкие весенние баккуроты)
Пара слов от меня: вот это моей утилитарной натуре понятно - за все на свете надо платить. Неутилитарная часть натуры шепчет, что если любишь - значит, даришь, иначе как понять, что любишь? Проблема в том, чтобы дар был радостным, а не вымученным - и, опять же, чтобы он действительно оказался нужным...
Кстати, еще более утилитарный аспект того же самого — принцип законопослушности. Входишь в дом — снимай сапоги, вступаешь в общество — пройди инициацию, садишься в машину — соблюдай правила, получаешь добро — плати добром, а отождествляешься с религией — принимай ее ограничения. Только реакция у меня получается какая-то обратная: не вступаю, не захожу, не получаю, не отождествляюсь...

Аскеза от монсеньора Бьенвеню, или Средства на содержание экипажа
Через некоторое время генеральный совет, приняв требование епископа во внимание, назначил ему ежегодную сумму в три тысячи франков, занеся ее в следующую статью расхода: "Ассигнование преосвященнейшему владыке на содержание экипажа, на почтовые кареты и на разъезды по епархии". (...) Зато эти деньги очень обрадовали Маглуар.
— Вот и хорошо, — сказала она Батистине — Его преосвященство начал с других, но в конце концов пришлось ему подумать и о себе. Все свои благотворительные дела он уладил. А уж эти три тысячи пойдут на нас. Наконец-то!
В тот же вечер епископ написал и вручил сестре такого рода памятку:
СУММА НА СОДЕРЖАНИЕ ЭКИПАЖА И НА РАЗЪЕЗДЫ
На мясной бульон для лазаретных — тысяча пятьсот ливров больных
На общество призрения сирот в Эксе — двести пятьдесят ливров
На общество призрения сирот в Драгиньяне — двести пятьдесят ливров
На подкидышей — пятьсот ливров
На сирот — пятьсот ливров
Итого — три тысячи ливров
Таков был бюджет епископа Мириэля.
(В.Гюго. Отверженные)
Пара слов от меня: идея проста, ясна и симпатична - когда есть на что тратить деньги, силы и прочий ресурс, начинаешь элементарно выбирать (похоже, сибаритство и активная общественная деятельность не уживаются, хоть ты тресни). А проблемы начинаются, когда это "что" - не мясной бульон для подкидышей, а вещи настолько деструктивные, что уж лучше бы ездил человек в карете.
И другой аспект, даже не связанный с благотворительностью, но близко задевающий ограниченность ресурса. Чтобы мочь себе позволить, надо это организовывать (преимущественно - долго и утомительно). Чтобы это организовать, нужен ресурс. А это значит, на другое его затратить уже не получится. Или масло, или пушки (или книжки). А затратив ресурс, лично я, как правило, понимаю, что затраты все равно не стоили того, ибо КПД никогда не равен ста процентам. Выход - снижать потребности. Это проще. Проблема в том, что таким манером окажешься в та-аком энтропическом болоте... в каком я пребываю, например

Еще аскеза от монсеньора Бьенвеню, или Гусь с каштанами
Какая великолепная штука этот материализм! Поистине чудесная! Он не каждому дается в руки. Да, того, кто овладел им, уже не проведешь, он не позволит так глупо изгнать себя из родного края, как это сделал Катон, побить себя камнями, как святой Стефан,
или сжечь заживо, как Жанна д'Арк. (...) Вы, знатные господа, обладаете, как вы сами сказали, собственной, лично вам принадлежащей и для вас существующей философией, изысканной, утонченной, доступной только богачам, годной под любым соусом, отличной приправой ко всем радостям жизни. Эта философия извлечена из неведомых глубин, вытащена на свет божий специальными исследователями. Но вы - добрые малые и не видите вреда в том, чтобы вера в бога оставалась философией народа, - так гусь с каштанами заменяет бедняку индейку с трюфелями.
(В.Гюго. Отверженные)
Пара слов от меня: оставим в покое Жанну д'Арк, мне этот эпизод вспоминается по последней фразе. То есть: если не хватает на индейку (а, пожалуй, и на гуся с теми каштанами), можно пойти тремя путями: добиваться вожделенного яства; негодовать и возмущаться; и, наконец, возвести в принцип отсутствие в рационе упомянутого блюда. Оттуда и начинается, что свобода - это осознанная необходимость, а аскеза - это такой, "с птичьего полета", взгляд на свое статус-кво. Проблемы, пожалуй, начнутся, когда таки появится возможность выбора (каковая, ИМХО, и есть свобода, а необходимость все же не есть)...

Аскеза от Т.Э.Лоуренса (одна из), или Семья алкоголиков
These are foul-mouthed, and behind their mouths is a pervading animality of spirit, whose unmixed bestiality frightens me and hurts me. There is no criticism, indeed it's taken for granted as natural, that you should job a woman's body, or hire out yourself, or abuse yourself in any way. (...) I react against their example into an abstention even more vigourous than of old. Everything bodily is now hateful to me (and in my case hateful is the same as impossible).
Они (соседи по казарме в танковых войсках - FG) - сквернословы, и за их словами - проникающая всюду животность духа, беспримесное скотство которой пугает меня и причиняет мне боль. Безо всякой критики принимается как должное, как естественное, что надо обрабатывать женское тело, или сдавать себя в наем, или унижать себя другим путем (...) Я реагирую на их пример воздержанием даже более энергичным, чем раньше. Все телесное сейчас ненавистно мне (а в моем случае ненавистно - значит невозможно).
T. E. Lawrence to Lionel Curtis. Tanktown. 14.V.23
Пара слов от меня: оставляя в стороне многосложные отношения Лоуренса с телесным миром (включая естественный сниженный уровень потребностей), беру отсюда реакцию на окружающую среду. Случай трезвенника, выросшего в семье алкоголиков, или бессребренника - в обществе стяжателей, если от стяжательства и навязчивого "копи копейку" уже давно воротит с души. Моя мечта - комната, где ничего нет, кроме стола, стула, кровати и компьютера... Проблема: есть неплохие шансы вырасти в "миссис Даджен" по принципу "смотрите, какой я молодец и какие тут вы все огурцы"...

Аскеза от миссис Даджен, или Я вам покажу
Она уже немолода, но жизнь, полная трудов, не принесла ей ничего, кроме полновластия и одиночества в этом неуютном доме да прочной славы доброй христианки среди соседей, для которых пьянство и разгул все еще настолько заманчивее религии и нравственных подвигов, что добродетель представляется им попросту самобичеванием. А так как от самобичевания недалеко и до бичевания других, то с понятием добродетели стали связывать вообще все неприятное. Поэтому миссис Даджен, будучи особой крайне неприятной, почитается крайне добродетельной. Если не говорить о явных злодеяниях, ей все дозволено, кроме разве каких-либо милых слабостей, и в сущности она, сама того не зная, пользуется такой свободой поведения, как ни одна женщина во всем приходе, лишь потому, что ни разу не преступила седьмой заповеди и не пропустила ни одной воскресной службы в пресвитерианской церкви.
(Б.Шоу. Ученик дьявола)
Пара слов от меня: вообще чаще, наверное, это проявляется в активной деятельности, а не в ограничении. Я буду работать больше всех, зато уж всласть позлюсь за это на окружающих. Но и так: я буду жить на хлебе и воде, и запивать кровью ближнего своего, и никто ничего не посмеет мне сказать, все же видят, как я тут СТРАДАЮ - значит, правильно живу! Ну и, во-первых, кому это нужно? А во-вторых, это самый верный способ воспитать из ближних черствых эгоистов - при выборе "втоптать в грязь свою самооценку" или "научиться равнодушно переносить твои страдания" угадайте вероятный вариант?

Аскеза от Жана-Батиста Кламанса, или Произвольно, но очевидно
Ах, дорогой мой, тому, кто одинок, у кого нет ни бога, ни господина, бремя дней ужасно. Значит, надо избрать себе господина, так как бог теперь не в моде. К тому же слово это потеряло смысл, и не стоит употреблять его, чтобы никого не шокировать. (...) Но если нет больше отцовской власти, кто же будет хлопать по пальцам указкой? Люди свободны, пусть уж как-нибудь сами выворачиваются, но, так как они больше всего боятся свободы и кары, ожидающей их за эту свободу, они просят, чтоб их хлопали по пальцам, изобретают страшные указки, спешно воздвигают костры, чтобы заменить ими церковь. Сущие Савонаролы, право! Но они верят только в смертный грех и никогда не поверят в благодать.(...) Ну а раз нет целомудренных помолвок или непрестанной любви, пусть уж будет брак со всей его грубостью, супружеской властью и плеткой. Главное -- чтобы все стало просто, как для ребенка, чтобы каждое действие предписывалось, да чтобы добро и зло были определены произвольно, зато вполне очевидно.
А.Камю. Падение (пер.Н.Немчиновой)
Пара слов от меня: да практически без комментариев. Хотя обмен всех благ на систему четких критериев иногда действительно большой соблазн. Соблазнительнее, чем сами блага. Проблема в том, что рано или поздно, насовсем или на минуту, но выть захочется от этакой простоты...

Вот. Кажется, отпустило. Уж не знаю, чем был этот пост - реализацией соблазна или наложенной на себя аскезой?

@темы: Бухтелки, ворчалки и рыдалки, (Про)чтение

---

О двух гильотинированных, или Познавая в сравнении

Вот так читаешь, и возникают вдруг параллели (а скорее перпендикуляры)...

Сенсорик в тюремном заключении

Если не считать этих неприятностей, я был не так уж несчастен. Самое главное, повторяю, убить время. Я научился вспоминать разные разности и с тех пор больше не скучал. Иногда принимался вспоминать свою комнату, представлял себе - вот я обхожу ее кругом, начинаю вон с того угла и перебираю мысленно каждую мелочь, которая встретится на пути. Сперва этого хватало ненадолго. Но с каждым разом получалось немного дольше. Потому что я вспоминал каждый стул, что где стоит, что лежит в каком ящике, каждый пустяк, все подробности - инкрустацию, щербинку, трещинку, что какого цвета и какое на ощупь. В то же время я старался не сбиться, перебрать все по порядку и ничего не забыть. И через несколько недель у меня уже уходили часы только на то, чтобы перечислить все вещи, сколько их было в моей комнате. Чем больше я вспоминал, тем больше всплывало в памяти разных неприметных мелочей. Вот тогда я понял: если человек жил хотя бы один только день, он потом спокойно может сто лет просидеть в тюрьме. У него будет вдоволь воспоминаний, чтоб не скучать. Если угодно, это тоже утешает.
А.Камю. Посторонний (пер.Н.Галь)

Интуит там же

"Ах, да! Ведь я в каземате, - сказал он себе, - для приговоренных к смерти. Справедливо... Граф Альтамира рассказывал мне, что Дантон накануне смерти говорил своим громовым голосом: "Какая странность, ведь глагол "гильотинировать" нельзя спрягать во всех временах! Можно сказать: я буду гильотинирован, ты будешь гильотинирован, но не говорят: я был гильотинирован".
"А почему бы и нет, - продолжал Жюльен, - если существует загробная жизнь?.. Сказать по правде, если я там встречусь с христианским богом, я пропал, - это деспот, и, как всякий деспот, он весь поглощен мыслями о мщении. Библия только и повествует, что о всяких чудовищных карах. Я никогда не любил его и даже ни" когда не допускал мысли, что его можно искренне любить. Он безжалостен Жюльен припомнил некоторые цитаты из Библии). Он расправится со мной самым ужасающим образом... Но если меня встретит там бог Фенелона! Быть может, он скажет мне: тебе многое простится, потому что ты много любил... А любил ли я много? Ах, я любил госпожу де Реналь, но я поступал чудовищно. И здесь, как и во всем прочем, я пренебрег качествами простыми и скромными ради какого-то блеска... Да, но какая будущность открывалась передо мной!.. Гусарский полковник, если бы началась война, а в мирное время - секретарь посольства, затем посол... потому что я бы, конечно, быстро освоился в этих делах... Да будь я даже сущим болваном, разве зять маркиза де Ла-Моля может опасаться какого-либо соперничества? Все мои дурачества простились бы мне или даже были бы поставлены мне в заслугу. И вот я - заслуженная персона и наслаждаюсь роскошной жизнью где-нибудь в Вене или Лондоне...
Изволите ошибаться, сударь, через три дня вам отрубят голову".
Жюльен от души расхохотался над этим неожиданным выпадом своего здравомыслия. "Вот уж поистине в человеке уживаются два ущества, - подумал он, - Откуда оно, черт возьми, вылезло, это ехидное замечаньице?"
"Да, верно, дружище, через три дня тебе отрубят голову, - ответил он своему несговорчивому собеседнику. - Господин де Шолен, чтобы поглазеть, снимет окошко пополам с аббатом Малоном. А вот когда им придется платить за это окошко, интересно, кто кого обворует из этих двух достойных особ?"
Внезапно ему пришли на ум строки из "Вячеслава" Ротру:
Владислав:
...Душа моя готова.
Король (отец Владислава):
И плаха также. Неси главу свою.
(...)
"Она, быть может, проплакала сегодня всю ночь, - подумал он, - но пройдет время, и с каким чувством стыда она будет вспоминать об этом! Ей будет казаться, что ее сбили с толку в юности, что она поддалась жалкому плебейскому образу мыслей. Круазенуа - человек слабый: он, конечно, женится на ней, и, признаться, отлично сделает. Она ему создаст положение
Господством мощного, широкого ума
Над жалкой скудостью обыденных суждений.
Ах, вот действительно забавно: с тех пор как я обречен умереть, все стихи, какие я когда-либо знал в жизни, так и лезут на ум. Не иначе как признак упадка?"
etc...Стендаль. Красное и черное (пер.М.Богословской, С.Боброва)

@темы: (Про)чтение, Типологистика

---

Если гет уже не катит...

... но если ты в этом деле настоящий монстр, то не поздно обратиться и к другим темам...

@темы: Записки глюколова